15 ноября в кинотеатре Пионер в рамках ретроспективы Билли Уайлдера покажут одну из самых знаменитых романтических комедий в истории кинематографа «Зуд седьмого года». Публикуем отрывок из книги разговоров «Знакомьтесь — Билли Уайлдер» классика американского кино с режиссером Кэмероном Кроу, выпущенной издательством Rosebud Publishing, — о знаменитой сцене с Мэрилин Монро и провале его фильма-нуар «Туз в рукаве».

Кэмерон Кроу: «Туз в рукаве» (1951).

Билли Уайлдер: «Туз в рукаве» — очень своеобразная штука. Я очень любил эту картину и получил на нее чудесные отзывы от очень серьезных людей. Но публика почему-то не захотела смотреть мрачную картину про Кирка Дугласа, репортера и этого парня в беде. Она очень мрачная. Одна из самых мрачных моих картин. И мне не поверили, что газетчики действительно способны на такое.

КК: Этот фильм сильно опередил свое время.

БУ [пожимает плечами]: Ну да.

КК: В нынешний век таблоидов «Туз в рукаве» смотрится как никогда актуально. Вас не удивляет, насколько этот фильм пережил свое время?

БУ: Да, должен сказать, что это очень забавно. Тогда это был полный провал. Просто… Ну, не знаю. Теперь я по-другому отношусь к зрителям. Я думаю, что если сделать что-то очень хорошее, то они поймут главную идею, поймут, о чем это все. Но тогда они не дали фильму шанс. В какой-то статье — по-моему, в журнале Life — написали: «Мистера Уайлдера нужно депортировать». Я почувствовал, что отстал от жизни. Что я пишу то, что не нравится зрителям, людям, которые в то время платили по полтора-два доллара за киносеанс. Они чувствовали, что их грабят. Им хотелось развлечения, развлечения серьезного, но не слишком серьезного. Не знаю. С другой стороны, «Двойная страховка» им понравилась. Реакцию зрителей никогда, никогда нельзя предсказать. Никогда нельзя предугадать, как на них что-то подействует. Но в последнее время о «Тузе в рукаве» часто говорят.

КК: Неудивительно, что Спайк Ли недавно собирался снять римейк.

БУ: Он собирался снять римейк? Спайк Ли однажды приехал ко мне в офис. Хотел взять автограф, привез какие-то картины. Я спросил: «Кому подписать?» Он говорит: «Спайку Ли». Я спросил: «Так вы и есть Спайк Ли?» Я его не знал. Ни разу не видел на фотографиях. Не знаю, пошел бы я сам смотреть «Туза в рукаве». Но мистер Я. Фрэнк Фримен, глава «Парамаунт», про которого шутили: «Кто Фрэнк Фримен? Я Фрэнк Фримен. Да что ты говоришь?» — мистер Фримен решил, что «Туз в рукаве» — плохое название. Он придумал новое: «Большой карнавал». Идиот. Но картина была неприятная, я согласен.

КК: «Туз в рукаве» — один из немногих фильмов, в котором вы не стали упрощать себе задачу и брать симпатичного актера на роль негодяя. Кажется, что тогда вы нарочно не хотели этого делать. Кирк Дуглас гораздо серьезнее, чем исполнители главных ролей в других ваших фильмах.

БУ: Да, он довольно серьезен. Но такой там сюжет. Моя жена придумала лучшую реплику во всей картине. Сцена такая: воскресенье в маленьком городке в Нью-Мексико, и Дуглас спрашивает жену того парня, который попал в беду, — ее играла Джен Стерлинг, в то время жена Пола Дугласа. Он спрашивает ее: «Сегодня воскресенье, почему ты не в церкви?» И она отвечает [смакуя фразу с видом гурмана]: «Я в церковь не хожу. Когда гнешь колени для молитвы, на чулках пузыри появляются».

КК: Я помню, как приходил к вам с Томом Крузом и мы просили вас сыграть в «Джерри Магуайере». Вы спросили, какой в фильме сюжет. Мы вам его кратко пересказали, и вы ответили: «Как вы поступите, чтобы этот персонаж вызывал симпатию у зрителей?» Вы задавали себе этот вопрос, снимая собственные фильмы — и особенно «Туза в рукаве»?

БУ: Да. Главный герой не вызывает симпатии, но я надеюсь, что это интересный персонаж. Я сделал его интригующим, настолько интригующим, как только мог. Чтобы вы попали в лабораторию потенциального убийцы, которым он и оказывается. Но он не должен был вызывать симпатии. Такой у меня был план.

КК: Вы говорили, что обычно снимаете то, что противоречит вашим собственным чувствам. Когда вы злы, то снимаете романтическую комедию, и наоборот. Значит, снимая «Туза в рукаве», вы были в хорошем настроении?

БУ: Да, я был в хорошем настроении. Я был в отличном настроении и брал Одри с собой. Мы останавливались в отеле «Гэллап», и там был чудесный, просто чудесный мексиканский ресторанчик. Мы просто сняли картину, а зрители ее… не приняли. Я подумал, что будет интересно, если я сделаю его убийцей. Ну, не убийцей, а газетчиком, человеком, который набрасывается на добычу, потому что в Нью-Йорке его не приняли. Потому что в Нью-Йорке он потерял лицо. Поэтому он хотел вернуться с сенсацией. И сам ее и раздул.

КК: «Зуд седьмого года» (1955)?

БУ: «Зуд седьмого года» — это была театральная пьеса. Я был зол, когда его снимал. Меня наняла студия «Фокс». Я был зол, потому что собирался в Нью-Йорк, провести пробы с одним многообещающим актером. Я видел Мэрилин Монро, но не мог устроить с ней пробы. Поэтому, просто чтобы нам помочь, я взял актрису, которая заранее знала, что роль ей не достанется, Джину Роулендс. Тот актер, с которым мы делали пробы, оказался невероятным, я никогда такого не видел. Я ужасно обрадовался, но когда вернулся, мне сказали: «Давайте подстрахуемся, возьмем актера, который уже играл в этой пьесе, Тома Юэлла». А актером, прошедшим пробы, был мистер Маттау. И он сыграл бы восхитительно, потому что был новичком, еще ни разу не появлялся на экране. Но меня отговорил мистер [Чарльз] Фельдман, продюсер, который был в курсе, да еще мистер Дэррил Занук. Том Юэлл был неверным выбором. Он не был плохим актером. [Прямо.] Он был Томом Юэллом. Но это не тот актер, не тот кастинг… Плюс я не вставил туда ту сцену, которую хотел. Все, что мне было нужно, — это заколка… во втором или в третьем акте… горничная должна была найти заколку в кровати Тома Юэлла. И сразу ясно — у них все было.

Но я подумал, что эта картина хороша уже потому, что мы изобрели девушку, которая всегда горяча, понимаете? Она без кондиционера. Она говорит: «Подожди, дай переодеться. Сейчас, только добегу до короба для льда». Он говорит: «Что? Ты…» А она отвечает: «Ну да, я храню белье в коробе для льда, а что такого?» Это действительно поражает: боже ты мой! А потом они идут смотреть кино [«Тварь из черной лагуны»], и на обратном пути она встает на решетку, из–под которой идет холодный воздух, и ее юбка приподнимается. [В сторону.] Мои ребята ссорились из–за того, кому включать вентилятор под решеткой.

КК: Значит, вы уже тогда знали, что эта сцена будет знаменитой.

БУ: Да, я знал наперед. Ее очень хорошо приняли. Но при этом я ужасно сглупил, потому что нам нужен был рекламный образ для этого кино, и я не додумался, что та сцена, в которой она пытается придержать юбку, — это то, что нужно! Ее растиражировали! Наделали фигурок на продажу. А рекламу для фильма мы сделали какую-то скучную. У нас была уйма интересных идей для разной рекламы, но этой среди них не было. [Пауза.] Но это была театральная пьеса, вот что. Не бог весть что, но и не провал. Зрители развлеклись, картина была успешной.

КК: Прошло много лет. Вам не кажется, что Артур Миллер зря поднял скандал из–за того, как вы обращались с Мэрилин Монро во время съемок «Некоторые любят погорячее»? Он обвинил вас в том, что вы-де «эксплуатировали» его жену

БУ: Он был идиот. Однажды, ближе к концу съемок, он подошел ко мне в «Коронадо», отвел в сторонку и говорит: «Мэрилин беременна, так что, пожалуйста, не заставляйте ее работать раньше одиннадцати. Не просите приходить так рано». Я говорю: «Раньше одиннадцати? Да ее на съемках раньше одиннадцати не бывает! По-смотрел бы я на тебя на месте режиссера — ты бы себе все волоса повыдирал, горло бы себе перерезал, потому что ее никогда нет на месте». Однажды, как я уже говорил, она пришла в пять часов вечера, потому что якобы заблудилась по дороге в студию. Она либо вела себя как маньячка, либо была нежна и осторожна и способна без ошибок сыграть сцену на три страницы диалога на пляже. «Я был бы очень рад, если бы она приходила после ланча. Каждый день после ланча? Пожалуйста, я был бы очень рад».

Но есть одна отличная шутка про Мэрилин Монро тех времен, когда она вышла за Артура Миллера. Точнее, тогда они были помолвлены. Он сказал ей: «Я хочу, чтобы ты познакомилась с моей матушкой, она хочет тебя увидеть. Я подумал, что хорошо было бы наведаться в ее квартирку в Бронксе и пообедать». Мэрилин говорит: «Чудесно, чудесно». И они едут в эту тесную квартирку с хлипкой дверцей между гостиной и туалетом. Там они замечательно проводят время, находят общий язык, а потом Мэрилин говорит, что ей нужно отлучиться в уборную. Стены там тонкие, так что она выкручивает все краны в туалете на полную, чтобы ее не услышали в гостиной. Делает дело, выходит, все замечательно, потом все целуются на прощание — чмок, чмок, чмок. А на следующий день Артур звонит мамаше и спрашивает: «Ну, как она тебе?» И мать отвечает: «Чудесная девушка, очень милая, но только вот ссыт как лошадь»