В издательстве common place вышел сборник текстов панархистов-утопистов Вольфа (1878 или 1879–?) и Абы (1887–1964) Гординых, или просто Братьев Гординых, как они сами себя называли. Они основали Союз Пяти Угнетенных (Личности, Рабочего, Женщины, Угнетенной нации и Молодежи), Первый центральный социотехникум и написали множество теоретических работ («Беседы с анархистом-философом», «Манифест Пананархистов», «Социомагия и социотехника»), прозаических и поэтических произведений, воззваний, речей и заметок, публиковавшихся в газетах «Буревестник» и «Анархия». В 1917-1919 годах Гордины принимали активное участие в политической и литературной жизни России, и хотя они существенно повлияли на анархистское движение и художественный авангард первой четверти ХХ века, сегодня о них вспоминают крайне редко, а гординское наследие почти не изучается и не публикуется.

Книгу можно считать введением в творчество авторов: она содержит две главные утопии Гординых («Почему?» и «Страна Анархия»), а также и методологическое приложение («Манифест Пананархистов»), которое поможет разобраться в особенностях гординского утопизма. Предисловие составителя сборника Евгения Кучинова можно прочитать на КРОТе.

А мы публикуем отрывок из текста «Почему? или Как мужик попал в страну “Анархия”», который повествует о попадании простака по прозвищу Почему (которое он получил за часто задаваемые вопросы) в чудесную страну безвластия. Здесь ему встречается незнакомец, который отводит Почему к анархическим ученым, «специалистам по всему, что делается у диких народов».

Видит Почему большой, красивый дом, который весь утопает в зелени, в цветах.

— Это их дом? — спрашивает Почему.

— Что значит их дом! — не понимает незнакомый.

— Я спрашиваю, принадлежит ли этот дом ученым, их ли он?

— Я ничего не понимаю: как-то дом им принадлежит?

— Как не понимаешь, он их, они в нем живут.

— Как-то в доме живут? Рождаются-то и живут, а дом-то тут причем?!

— Ну, что они тут делают?

— Они тут сидят, пишут книги, читают, а народ слушает.

— А дом-то чей? — упорствует Почему.

— Как чей? Как все дома. А чей может быть дом?

— Я не понимаю, — сдался наконец Почему.

— Идем!

Они вошли.

Прошли они первую залу, видит Почему, все сидят и читают. Прошли они вторую залу, видит он, все сидят и пишут. Прошли третью, видит он, все сидят и слушают, а один, старик, стоит на возвышенном месте и говорит. А все кругом сидят и слушают. Временами записывают в книжки. Временами смеются.

Незнакомый, с которым он пришел, указывает ему на скамеечку, говорит:

— Вот здесь, садись.

Он сел на скамеечку перед маленьким, кругленьким столиком. Незнакомый уселся рядом с ним.

Он сидит и слушает. В зале тихо-тихо. Слышен лишь голос старика:

«Есть на белом свете еще несколько диких народов. Они обитают в Европе. Нравы у них суровые. Они злые, мстительные и гордые. Считают они себя “культурными народами”. И есть у них цари, президенты, государства, республики, правительства постоянные и временные правительства».

— Что такое царь? — спрашивают ученики.

— Царь, — отвечает старик, — это человек, который глупее всех остальных, а думает, что он умнее и лучше всех, и он всеми командует.

— А что такое президент? — спрашивают опять слушатели.

— Президент, — отвечает старик, — это то же самое, что царь, но выбранный царь, и выбирают его на три года, или на семь лет, чтобы он ими командовал.

— И к чему они его выбирают, чтобы он ими командовал?

— Разумеется, что он им не нужен; за то они дикари, что выбирают таких, которых им не нужно.

— А что такое правительство? — спрашивают дальше слушатели.

— Правительство — это несколько человек, которых царь выбирает, или часть, маленькая часть из народа выбирает, которые ничего не делают, а то и дело приказывают, что им вздумается, что им взбредет в их «правительственную голову», и все обязаны их беспрекословно слушаться, им повиноваться.

— А на что им это правительство? — недоумевают слушатели.

— Конечно, оно им не нужно. Правительству народ нужен. Без народу оно существовать не может, ибо если народ им кушать не даст, то они, все правители, с голоду помрут. А народу правительство нужно, как здоровой ноге костыль.

— Так на что же они их выбирают?

— На то же, они дикари. Или они дикари, потому что они их выбирают, или они их выбирают, потому что они дикари, — сказал учитель, смеясь.

Общий смех.

Незнакомый встает.

Старик его спрашивает:

— А что ты хотел сказать?

— Я хотел тебе сообщить, что к нам приехал один из тех диких стран.

— Как? Из тех народов? Вот интересно. Скорей привели его сюда, пусть он вам расскажет про их дикое житье-бытье, — сказал обрадованный, сияющий старик.

— Он здесь. В зале.

— Где? — был общий вопрос.

— Вот он сидит.

Старик сошел с кафедры. Подошел к Почему. Поздоровался с ним.

— Ты из тех диких стран?

— Я не знаю, наши говорят, что они не дики.

— Они дикие народы. Это ничего не значит, что они говорят. И сумасшедший никогда не знает, что он сумасшедший.

Все смеются. Почему тоже смеется.

Старик: «Как тебя зовут?»

— Меня зовут Почему!

Старик: «А почему тебя зовут Почему?»

— Я сам не знаю почему, может потому, что я все спрашивал «почему». Мне многое у нас не нравилось, и я все спрашивал почему оно так, а не иначе.

Старик берет большую книгу и пишет:

«Кто из диких народов задает вопросы и хочет чтобы все было по-иному, того они называют Почему».

— Ну, расскажи нам про их жизнь, про их быт, про их дикие, суровые нравы, и про их беспорядки.

— Я не знаю с чего начать?

— Из какого ты города?

— Наш город назывался Кривда.

Старик подошел к стене. На стене висела огромных размеров выпуклая карта, окрашенная в разные цвета. Поискал, поискал, — уставился пальцем, и сказал:

— Вот он откуда.

Слушатели его окружили. А он пояснял:

— Видите, вон черное, там живут те дикие племена, у которых есть цари. Видите — синее, там живут те дикие народы, у которых есть республика. А вон видите розоватый цвет — там живут те дикари, у которых демократические республики. А вон видите, красное — вам живут те дикари, у которых временные правительства, революционные правительства.

— Ну, Почему, расскажи! — стали все его просить.

— Я не знаю с чего начать, — был его ответ.

— Как не знаешь? — сказал старик, — что расскажешь нам, все интересно будет. Я про них, про тех дикарей много книг читал, много и сам написал, но никогда у них не был. Я боюсь ехать туда, к дикарям.

— Чего бояться?

— В книгах пишут, что они все разбойники, все убийцы. И кто у них убивает 100 000 тысяч людей, тот у них героем называется, а после и царем становится. Они этим убийцам и памятники воздвигают.

— Нет. У нас не все убийцы, а есть и воры.

— Убийцы я знаю, что это такое, я про них читал, они по вашему называются солдатами, офицерами, генералами, главнокомандующими, военными министрами. Это я знаю. Но что такое воры?

— Как что такое воры?

— Ты объясни нам это слово. Мы его не понимаем. Убийца знаю, у вас этому учат, три года учат этому, как быть убийцей. И все обязаны этим быть, у вас есть воинская повинность, т. е. «разбойническая повинность». Но, что такое воры — я не знаю.

— Как, не знаешь! Вор это тот, кто приходит ночью, взламывает замок и крадет все, что находит.

— Я ничего не понял.

— Как ничего не понял?!

— Да я же говорю тебе, что я ничего не понял. Ты говоришь, вор приходит ночью и ломает замок и крадет. Что такое вор? Что такое замок? И что такое крадет? Я ничего не понял. Ты говоришь непонятные слова.

— Как ты не знаешь, что такое замок?

— Конечно не знаю.

— Замок это такой железный, и наверху изогнутый, и им запирают дверь на ночь.

— Я не понимаю, что такое замок. Нарисуй мне, вот тебе карандаш.

— Я рисовать не умею. Я не учился.

— Он рисовать не умеет!

Крикнули все разом в удивлении, переглянувшись.

— У вас не учат всех в школе?

— Нет.

Ученый пишет в книге:

«У дикарей не учат в школах».

— А школы есть?

— Есть.

— А кто в них учится?

— Только богатые.

Все ахнули от удивления.

— Вот странные люди, вот дикие люди, народ не учится в школе!

— А что такое замок, — я все же не понял.

— Замком запирают дверь ночью.

— Зачем ее запирать?

— Как зачем, чтобы воры не пришли.

— Да пусть придут.

— Как пусть придут, они все утащат.

— Да пусть тащат. Зачем им тащить то?! Бесполезный труд.

— Как пусть тащат! Да это ведь мое, а он приходит и берет.

— Как это твое, и он берет?

— Ну, например, это мой сапоги, а он их берет.

— Как они твои? Они сапоги и только. И зачем они ему. Пусть пойдет на склад и возьмет себе.

— Ну, например, это мой дом…

— Как это твой дом. Я понимаю: твой сын, твоя дочь, твой отец, твоя мать, — а как он их возьмет себе. А дом — как же он твой: ты его родил что ли?

Ученый старик пишет поспешно в книге: «У диких народов существует поверье, что они рождают свои дома, и они их, у каждого свой дом, как у нас мать своя».

— Нет, не так, — перебивает его Почему, — я его не родил, я его купил.

— Как ты его купил?

— Я дал за него деньги.

— Ты дал за него деньги, а дальше что?

— Ничего, он мой.

— Что ты с ним делаешь?

— Я с ним ничего не делаю. Я живу в нем.

— Как ты живешь в нем?

— Как-то человек «живет» в доме?

— Он мне и по дороге это сказал, но я ничего не понял, — вставил незнакомый.

Ученый пишет в книге:

«У диких народов существует поверье, что люди живут в домах, как в раковинах, или как черепаха в своем щите».

— Нет, не так, — возражает Почему. — Кто дает деньги, тот покупает или снимает себе квартиру.

— Как снимает, что снимает, что надо снимать, чтобы там жить?

— Ничего не снимают, а только деньги платят.

— Я не понимаю, — сказал с отчаянием ученый. — Ты нам раньше объясни, что такое вор, может тогда я и это пойму.

— Кто сам берет. Приходит ночью и крадет, тот вор.

— Зачем ему ночью прийти, пусть придет днем.

— Днем он боится.

Ученый поспешно пишет в книге:

«У дикарей есть люди, которые днем боятся ходить, а ходят только ночью».

— Нет, не так, он не боится ходить днем, а боится воровать днем, увидят и посадят.

— Кто его посадит?

— Городовой его посадит.

— Что такое городовой? — спрашивает с досадой старый ученый, который видит, что он тут ничего не поймет. — Слишком дики эти дикари, чтобы человек не дикарь мог их понять, — думал он про себя.

— Городовой это человек, который сажает воров в тюрьмы, а сам стоит на улице, на посту, — сказал Почему убедительно, с гордостью, сознав что он столько знает, а тот ученый ничего не знает.

Ученый с досадой берет книгу и пишет:

«У дикарей есть два рода людей, один род: стоит на улице и сажает в тюрьмы; другой род: сидит в тюрьмах».

— Нет, не так! — вышел из терпения Почему, — городовой это стражник, околоточный, десятник.

— Я не знаю, что это такое, — сказал, усмехаясь, ученый, — у нас таких людей нету. Но скажи мне: городовой это выше президента или ниже, это министр, или выше чином министра?

— Это одно и то же, — сказал наконец Почему, хотя и знал, что это не точно, но неловко было ему, чтобы он не умел объяснить, что такое городовой.

Ученый с удовлетворением пишет:

«У дикарей городовые называются министрами, а некоторые министры называются городовыми».

— Это не совсем так, — спохватился было Почему.

Но ученый заупрямился:

— Как не так! Это так и есть!

«Можно сказать: товарищ министр, а можно сказать: товарищ городовой. Я знаю. Я читал про тех дикарей много книг», — подкрепил свои слова старый ученый ссылкой, на прочитанные им книги.

У Почему не хватило мужества оспаривать, а чтобы выйти из положения он добавил:

— Городовой это маленький министр, министр это большой городовой.

— Я так и написал, — сказал ученый торжествующим тоном, — А теперь объясни-ка мне, что такое вор, у нас таких нету и никак не поймешь.

— Да я же сказал: вор — это тот, кто берет мое…

— А откуда у тебя твое, ты ведь его тоже брал и ты тоже вор. И все у вас воры.

Ученый обрадовался своей находке и пишет в книге:

«У дикарей все люди воры. Можно их назвать просто дикарями, и можно их назвать, по-ихнему, ворами».

— Нет, это не так, — оспаривает Почему, — я же купил и брал, а он крадет.

— А что такое крадет? — опять не понимает старый ученый.

— Крадет — это берет ночью, когда никто не видит.

Ученый обрадовался и со светлой улыбкой на устах и в глазах он занес в книгу:

«У тех диких народов есть люди, которые крадут, берут днем, и есть люди, которые крадут, берут ночью».

— Нет, не так, — чуть не рассердился Почему на недогадливость старого ученого. — Если покупают, то это не воры.

— А если покупают, то разве брать не приходится? — спрашивает озадаченный ученый.

—Приходится, — отвечает хладнокровно и смущенно Почему, чувствуя, что ученый берет верх.

Я так и напишу:

«У тех дикарей все люди воры, но есть воры, которые покупают и крадут, и есть люди, которые не покупают и берут, крадут».

— Нет! Это не так! — заупрямился опять Почему, чувствуя прилив задора, — когда покупаешь и берешь, — ты не вор. У нас так понимают. Это по закону, — он прибавил, чувствуя слабость довода. — А если не покупаешь и берешь, это против закона, и ты вор.

— Я так и напишу, — сказал ученый твердым и решительным голосом. — Я так и напишу:

«Есть воры, которые крадут по закону, и есть воры, которые крадут без закона».

— Пусть будет так, — сдался наконец Почему.

— А теперь объясни мне, что такое замок? — сказал ученый мягким, умоляющим голосом.

— Замок висит на двери, замком запирают все. Даже маленькие дети у нас знают, что такое замок.

— Что, — спросил ученый, — у вас и маленьких детей держат под замком?

— Нет. Замком запирают дверь, чтоб никто не мог открыть.

— Зачем вам так запирать, чтобы никто не мог открыть?

— Как зачем? Чтобы никто не влез!

— Куда, чтоб никто не влез?

Зачем им лезть, когда можно войти через дверь?

— Нет. Дверь затворена замком.

— Я так и напишу.

Пишет:

«У тех дикарей запирают двери, и лезут через окна».

— Нет, не все лезут, а только воры.

— Ты мне опять с этими ворами. Я опять ничего не понимаю, — проговорил сердито учетный. — Ты сегодня устал, поэтому не можешь разъяснить толково. Иди, отдохнешь и завтра придешь. Расскажешь, и я все в книгу и впишу. Нам это очень смешным кажется, как вы двери запираете.

Почему распрощался и вышел вместе с тем незнакомым, с которым он сюда пришел.

Купить книгу можно в московском магазине «Фаланстер» или заказать по почте: order.commonplace@gmail.com.