Create post
Common Place

Братья Гордины. Страна Анархия

Nadya Striga
Denis Krupin
Katerina Tykhonenko

В издательстве common place вышел сборник текстов панархистов-утопистов Вольфа (1878 или 1879–?) и Абы (1887–1964) Гординых, или просто Братьев Гординых, как они сами себя называли. Они основали Союз Пяти Угнетенных (Личности, Рабочего, Женщины, Угнетенной нации и Молодежи), Первый центральный социотехникум и написали множество теоретических работ («Беседы с анархистом-философом», «Манифест Пананархистов», «Социомагия и социотехника»), прозаических и поэтических произведений, воззваний, речей и заметок, публиковавшихся в газетах «Буревестник» и «Анархия». В 1917-1919 годах Гордины принимали активное участие в политической и литературной жизни России, и хотя они существенно повлияли на анархистское движение и художественный авангард первой четверти ХХ века, сегодня о них вспоминают крайне редко, а гординское наследие почти не изучается и не публикуется.

Книгу можно считать введением в творчество авторов: она содержит две главные утопии Гординых («Почему?» и «Страна Анархия»), а также и методологическое приложение («Манифест Пананархистов»), которое поможет разобраться в особенностях гординского утопизма. Предисловие составителя сборника Евгения Кучинова можно прочитать на КРОТе.

А мы публикуем отрывок из текста «Почему? или Как мужик попал в страну “Анархия”», который повествует о попадании простака по прозвищу Почему (которое он получил за часто задаваемые вопросы) в чудесную страну безвластия. Здесь ему встречается незнакомец, который отводит Почему к анархическим ученым, «специалистам по всему, что делается у диких народов».

Видит Почему большой, красивый дом, который весь утопает в зелени, в цветах.

— Это их дом? — спрашивает Почему.

— Что значит их дом! — не понимает незнакомый.

— Я спрашиваю, принадлежит ли этот дом ученым, их ли он?

— Я ничего не понимаю: как-то дом им принадлежит?

— Как не понимаешь, он их, они в нем живут.

— Как-то в доме живут? Рождаются-то и живут, а дом-то тут причем?!

— Ну, что они тут делают?

— Они тут сидят, пишут книги, читают, а народ слушает.

— А дом-то чей? — упорствует Почему.

— Как чей? Как все дома. А чей может быть дом?

— Я не понимаю, — сдался наконец Почему.

— Идем!

Они вошли.

Прошли они первую залу, видит Почему, все сидят и читают. Прошли они вторую залу, видит он, все сидят и пишут. Прошли третью, видит он, все сидят и слушают, а один, старик, стоит на возвышенном месте и говорит. А все кругом сидят и слушают. Временами записывают в книжки. Временами смеются.

Незнакомый, с которым он пришел, указывает ему на скамеечку, говорит:

— Вот здесь, садись.

Он сел на скамеечку перед маленьким, кругленьким столиком. Незнакомый уселся рядом с ним.

Он сидит и слушает. В зале тихо-тихо. Слышен лишь голос старика:

«Есть на белом свете еще несколько диких народов. Они обитают в Европе. Нравы у них суровые. Они злые, мстительные и гордые. Считают они себя “культурными народами”. И есть у них цари, президенты, государства, республики, правительства постоянные и временные правительства».

— Что такое царь? — спрашивают ученики.

— Царь, — отвечает старик, — это человек, который глупее всех остальных, а думает, что он умнее и лучше всех, и он всеми командует.

— А что такое президент? — спрашивают опять слушатели.

— Президент, — отвечает старик, — это то же самое, что царь, но выбранный царь, и выбирают его на три года, или на семь лет, чтобы он ими командовал.

— И к чему они его выбирают, чтобы он ими командовал?

— Разумеется, что он им не нужен; за то они дикари, что выбирают таких, которых им не нужно.

— А что такое правительство? — спрашивают дальше слушатели.

— Правительство — это несколько человек, которых царь выбирает, или часть, маленькая часть из народа выбирает, которые ничего не делают, а то и дело приказывают, что им вздумается, что им взбредет в их «правительственную голову», и все обязаны их беспрекословно слушаться, им повиноваться.

— А на что им это правительство? — недоумевают слушатели.

— Конечно, оно им не нужно. Правительству народ нужен. Без народу оно существовать не может, ибо если народ им кушать не даст, то они, все правители, с голоду помрут. А народу правительство нужно, как здоровой ноге костыль.

— Так на что же они их выбирают?

— На то же, они дикари. Или они дикари, потому что они их выбирают, или они их выбирают, потому что они дикари, — сказал учитель, смеясь.

Общий смех.

Незнакомый встает.

Старик его спрашивает:

— А что ты хотел сказать?

— Я хотел тебе сообщить, что к нам приехал один из тех диких стран.

— Как? Из тех народов? Вот интересно. Скорей привели его сюда, пусть он вам расскажет про их дикое житье-бытье, — сказал обрадованный, сияющий старик.

— Он здесь. В зале.

— Где? — был общий вопрос.

— Вот он сидит.

Старик сошел с кафедры. Подошел к Почему. Поздоровался с ним.

— Ты из тех диких стран?

— Я не знаю, наши говорят, что они не дики.

— Они дикие народы. Это ничего не значит, что они говорят. И сумасшедший никогда не знает, что он сумасшедший.

Все смеются. Почему тоже смеется.

Старик: «Как тебя зовут?»

— Меня зовут Почему!

Старик: «А почему тебя зовут Почему?»

— Я сам не знаю почему, может потому, что я все спрашивал «почему». Мне многое у нас не нравилось, и я все спрашивал почему оно так, а не иначе.

Старик берет большую книгу и пишет:

«Кто из диких народов задает вопросы и хочет чтобы все было по-иному, того они называют Почему».

— Ну, расскажи нам про их жизнь, про их быт, про их дикие, суровые нравы, и про их беспорядки.

— Я не знаю с чего начать?

— Из какого ты города?

— Наш город назывался Кривда.

Старик подошел к стене. На стене висела огромных размеров выпуклая карта, окрашенная в разные цвета. Поискал, поискал, — уставился пальцем, и сказал:

— Вот он откуда.

Слушатели его окружили. А он пояснял:

— Видите, вон черное, там живут те дикие племена, у которых есть цари. Видите — синее, там живут те дикие народы, у которых есть республика. А вон видите розоватый цвет — там живут те дикари, у которых демократические республики. А вон видите, красное — вам живут те дикари, у которых временные правительства, революционные правительства.

— Ну, Почему, расскажи! — стали все его просить.

— Я не знаю с чего начать, — был его ответ.

— Как не знаешь? — сказал старик, — что расскажешь нам, все интересно будет. Я про них, про тех дикарей много книг читал, много и сам написал, но никогда у них не был. Я боюсь ехать туда, к дикарям.

— Чего бояться?

— В книгах пишут, что они все разбойники, все убийцы. И кто у них убивает 100 000 тысяч людей, тот у них героем называется, а после и царем становится. Они этим убийцам и памятники воздвигают.

— Нет. У нас не все убийцы, а есть и воры.

— Убийцы я знаю, что это такое, я про них читал, они по вашему называются солдатами, офицерами, генералами, главнокомандующими, военными министрами. Это я знаю. Но что такое воры?

— Как что такое воры?

— Ты объясни нам это слово. Мы его не понимаем. Убийца знаю, у вас этому учат, три года учат этому, как быть убийцей. И все обязаны этим быть, у вас есть воинская повинность, т. е. «разбойническая повинность». Но, что такое воры — я не знаю.

— Как, не знаешь! Вор это тот, кто приходит ночью, взламывает замок и крадет все, что находит.

— Я ничего не понял.

— Как ничего не понял?!

— Да я же говорю тебе, что я ничего не понял. Ты говоришь, вор приходит ночью и ломает замок и крадет. Что такое вор? Что такое замок? И что такое крадет? Я ничего не понял. Ты говоришь непонятные слова.

— Как ты не знаешь, что такое замок?

— Конечно не знаю.

— Замок это такой железный, и наверху изогнутый, и им запирают дверь на ночь.

— Я не понимаю, что такое замок. Нарисуй мне, вот тебе карандаш.

— Я рисовать не умею. Я не учился.

— Он рисовать не умеет!

Крикнули все разом в удивлении, переглянувшись.

— У вас не учат всех в школе?

— Нет.

Ученый пишет в книге:

«У дикарей не учат в школах».

— А школы есть?

— Есть.

— А кто в них учится?

— Только богатые.

Все ахнули от удивления.

— Вот странные люди, вот дикие люди, народ не учится в школе!

— А что такое замок, — я все же не понял.

— Замком запирают дверь ночью.

— Зачем ее запирать?

— Как зачем, чтобы воры не пришли.

— Да пусть придут.

— Как пусть придут, они все утащат.

— Да пусть тащат. Зачем им тащить то?! Бесполезный труд.

— Как пусть тащат! Да это ведь мое, а он приходит и берет.

— Как это твое, и он берет?

— Ну, например, это мой сапоги, а он их берет.

— Как они твои? Они сапоги и только. И зачем они ему. Пусть пойдет на склад и возьмет себе.

— Ну, например, это мой дом…

— Как это твой дом. Я понимаю: твой сын, твоя дочь, твой отец, твоя мать, — а как он их возьмет себе. А дом — как же он твой: ты его родил что ли?

Ученый старик пишет поспешно в книге: «У диких народов существует поверье, что они рождают свои дома, и они их, у каждого свой дом, как у нас мать своя».

— Нет, не так, — перебивает его Почему, — я его не родил, я его купил.

— Как ты его купил?

— Я дал за него деньги.

— Ты дал за него деньги, а дальше что?

— Ничего, он мой.

— Что ты с ним делаешь?

— Я с ним ничего не делаю. Я живу в нем.

— Как ты живешь в нем?

— Как-то человек «живет» в доме?

— Он мне и по дороге это сказал, но я ничего не понял, — вставил незнакомый.

Ученый пишет в книге:

«У диких народов существует поверье, что люди живут в домах, как в раковинах, или как черепаха в своем щите».

— Нет, не так, — возражает Почему. — Кто дает деньги, тот покупает или снимает себе квартиру.

— Как снимает, что снимает, что надо снимать, чтобы там жить?

— Ничего не снимают, а только деньги платят.

— Я не понимаю, — сказал с отчаянием ученый. — Ты нам раньше объясни, что такое вор, может тогда я и это пойму.

— Кто сам берет. Приходит ночью и крадет, тот вор.

— Зачем ему ночью прийти, пусть придет днем.

— Днем он боится.

Ученый поспешно пишет в книге:

«У дикарей есть люди, которые днем боятся ходить, а ходят только ночью».

— Нет, не так, он не боится ходить днем, а боится воровать днем, увидят и посадят.

— Кто его посадит?

— Городовой его посадит.

— Что такое городовой? — спрашивает с досадой старый ученый, который видит, что он тут ничего не поймет. — Слишком дики эти дикари, чтобы человек не дикарь мог их понять, — думал он про себя.

— Городовой это человек, который сажает воров в тюрьмы, а сам стоит на улице, на посту, — сказал Почему убедительно, с гордостью, сознав что он столько знает, а тот ученый ничего не знает.

Ученый с досадой берет книгу и пишет:

«У дикарей есть два рода людей, один род: стоит на улице и сажает в тюрьмы; другой род: сидит в тюрьмах».

— Нет, не так! — вышел из терпения Почему, — городовой это стражник, околоточный, десятник.

— Я не знаю, что это такое, — сказал, усмехаясь, ученый, — у нас таких людей нету. Но скажи мне: городовой это выше президента или ниже, это министр, или выше чином министра?

— Это одно и то же, — сказал наконец Почему, хотя и знал, что это не точно, но неловко было ему, чтобы он не умел объяснить, что такое городовой.

Ученый с удовлетворением пишет:

«У дикарей городовые называются министрами, а некоторые министры называются городовыми».

— Это не совсем так, — спохватился было Почему.

Но ученый заупрямился:

— Как не так! Это так и есть!

«Можно сказать: товарищ министр, а можно сказать: товарищ городовой. Я знаю. Я читал про тех дикарей много книг», — подкрепил свои слова старый ученый ссылкой, на прочитанные им книги.

У Почему не хватило мужества оспаривать, а чтобы выйти из положения он добавил:

— Городовой это маленький министр, министр это большой городовой.

— Я так и написал, — сказал ученый торжествующим тоном, — А теперь объясни-ка мне, что такое вор, у нас таких нету и никак не поймешь.

— Да я же сказал: вор — это тот, кто берет мое…

— А откуда у тебя твое, ты ведь его тоже брал и ты тоже вор. И все у вас воры.

Ученый обрадовался своей находке и пишет в книге:

«У дикарей все люди воры. Можно их назвать просто дикарями, и можно их назвать, по-ихнему, ворами».

— Нет, это не так, — оспаривает Почему, — я же купил и брал, а он крадет.

— А что такое крадет? — опять не понимает старый ученый.

— Крадет — это берет ночью, когда никто не видит.

Ученый обрадовался и со светлой улыбкой на устах и в глазах он занес в книгу:

«У тех диких народов есть люди, которые крадут, берут днем, и есть люди, которые крадут, берут ночью».

— Нет, не так, — чуть не рассердился Почему на недогадливость старого ученого. — Если покупают, то это не воры.

— А если покупают, то разве брать не приходится? — спрашивает озадаченный ученый.

—Приходится, — отвечает хладнокровно и смущенно Почему, чувствуя, что ученый берет верх.

Я так и напишу:

«У тех дикарей все люди воры, но есть воры, которые покупают и крадут, и есть люди, которые не покупают и берут, крадут».

— Нет! Это не так! — заупрямился опять Почему, чувствуя прилив задора, — когда покупаешь и берешь, — ты не вор. У нас так понимают. Это по закону, — он прибавил, чувствуя слабость довода. — А если не покупаешь и берешь, это против закона, и ты вор.

— Я так и напишу, — сказал ученый твердым и решительным голосом. — Я так и напишу:

«Есть воры, которые крадут по закону, и есть воры, которые крадут без закона».

— Пусть будет так, — сдался наконец Почему.

— А теперь объясни мне, что такое замок? — сказал ученый мягким, умоляющим голосом.

— Замок висит на двери, замком запирают все. Даже маленькие дети у нас знают, что такое замок.

— Что, — спросил ученый, — у вас и маленьких детей держат под замком?

— Нет. Замком запирают дверь, чтоб никто не мог открыть.

— Зачем вам так запирать, чтобы никто не мог открыть?

— Как зачем? Чтобы никто не влез!

— Куда, чтоб никто не влез?

Зачем им лезть, когда можно войти через дверь?

— Нет. Дверь затворена замком.

— Я так и напишу.

Пишет:

«У тех дикарей запирают двери, и лезут через окна».

— Нет, не все лезут, а только воры.

— Ты мне опять с этими ворами. Я опять ничего не понимаю, — проговорил сердито учетный. — Ты сегодня устал, поэтому не можешь разъяснить толково. Иди, отдохнешь и завтра придешь. Расскажешь, и я все в книгу и впишу. Нам это очень смешным кажется, как вы двери запираете.

Почему распрощался и вышел вместе с тем незнакомым, с которым он сюда пришел.


Купить книгу можно в московском магазине «Фаланстер» или заказать по почте: order.commonplace@gmail.com.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Nadya Striga
Denis Krupin
Katerina Tykhonenko

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About