19 января в Электротеатре «Станиславский» состоится презентация нового номера журнала «Синий диван» — о насилии в современной культуре. На «Сигме» будут опубликованы отрывки из некоторых статей выпуска. Первый текст — предисловие главного редактора журнала Елены Петровской.

Современный мир полнится насилием. Мы настолько к этому привыкли, что вряд ли какие-либо новые сообщения о творимых бесчинствах способны вывести нас из равновесия, а вернее, из того состояния «чувственной анестезии», по выражению С. Бак-Морс, в котором человечество благополучно пребывает со второй половины XIX века. Мы привыкли не только к повсеместности насилия, но уже и к разговорам о том, почему мы столь бесчувственны. И, конечно, большую роль играет в этом тот способ, каким мы соприкасаемся с насилием, а это, как правило, происходит через СМИ.

Этот круг проблем и становится центральным для авторов настоящего выпуска. Сначала мне хотелось сосредоточиться исключительно на снаффе — на такой форме визуального материала, который предположительно показывает нам сцены насилия в реальном времени. Слово «предположительно» здесь, пожалуй, ключевое, поскольку воздействие снаффа обусловлено верой в его документальность: если мы думаем, что перед нами еще одна игровая (постановочная) лента, тогда восприятие настраивается на конвенцию жанра. Но снафф как будто брутально разрушает все конвенции, показывая то, во что невозможно поверить и в то же время от чего испытываешь особую завораживающую жуть. Если, повторяю, допустить, что так и было на самом деле. Впрочем, кто сомневается в подлинности казней заложников радикальными исламистами, видео которых еще недавно можно было посмотреть в Сети?

Итак, что такое снафф? И почему представители враждебного мировоззрения, готовые отстаивать свои убеждения до самого кровавого конца, в своем обращении к Западу используют его же технологии изготовления изображения? Что вообще значит обращение к техническим средствам постановки камеры, освещения, монтажа и проч., когда речь идет о демонстрации реального насилия? Зачем заботиться о вещах, казалось бы, второстепенных? Каждый из авторов первого раздела, посвященного снаффу, так или иначе предлагает читателю свои ответы, высказывая при этом собственное понимание этой уникальной комбинации насилия и изображения. Снафф увязывается с лакановским Реальным (А. Горных), с невозможной длительностью смерти (О. Аронсон), с географией и ее невыразимой подосновой (Э. Надточий), наконец, с самим неотделимым от акта смерти опосредованием, каковым и выступает набор заимствованных технических приемов (С. Зотов, А. Мороз).

Однако тема насилия получает в номере и более широкое истолкование. Так, отдельного внимания заслуживает насилие кинематографическое, которое сегодня становится квинтэссенцией различных форм насилия, известных современным обществам, а потому может вполне претендовать на онтологический статус (В. Подорога, а также примеры-разборы С. Огудова и Д. Ларионова). При этом совершенно особое место занимает здесь такая тема, как кино и война, вернее, само понимание того, что мы привыкли считать и называть документом. Как изготовляется кинохроника террора или массового уничтожения? Какую роль играет в этом внешняя и внутренняя цензура? На эти вопросы каждый по своему отвечают Н. Друбек и А. Шемякин.

Наиболее опосредованным является насилие в литературе. И все–таки приходится признать: даже XIX век с его мощными литературными конвенциями явно сталкивается с ограниченностью своих изобразительных возможностей (Т. Венедиктова о «Моби Дике»). Это продолжается в веке двадцатом, когда риторический прием подкрепляется рефлексией, в том числе и над внелитературным — травматическим, военным — опытом самой литературы (С. Зенкин, К. Корчагин).

О насилии, его политическом и цивилизационном измерении размышляет Ж.-Л. Нанси. Его мыслям вторят наблюдения и обобщения А. Неделя об «Исламском государстве», организации, деятельность которой запрещена на территории РФ.

Но насилие можно мыслить позитивно. Такую возможность содержит в себе философия имманентизма — только в этом случае само понятие насилия должно быть выведено за пределы «человеческого» (А. Володина).

Хочу подчеркнуть: особенность настоящего выпуска в том, что в центре внимания авторов — не насилие «как таковое», а его неразрывная связь с современными масс-медиа. Надеюсь, что читатель сумеет использовать предлагаемые тексты как путеводную нить в своих собственных размышлениях о насилии и способах его представления в сегодняшнем мире.