Сериал LITTLE HEROES Леонида Именных — серия интервью с молодыми композиторами, родившимися между 1984-м и 1994 годом. Среди героев фильма — как признанные лауреаты международные конкурсов вроде Владимира Горлинского и Александра Хубеева, так и студенты начальных курсов московской консерватории.

Этих очень разных авторов объединяет реакция на эпоху, совпавшую с их профессиональным становлением и началом карьеры. Эпоха эта, если рассматривать последнее десятилетие, удивительным образом вмещает в себе две противоположные тенденции: стремительный рост интереса к современной музыке и преумножениe институций, ее поддерживающих, и ее аудитории с 2005-го по 2012 год — и целенапраленное сворачивание этих институций после 2012 года — при сохранении массового интереса и появлении новой, сформировавшейся за последнее десятилетие аудитории.

После того как занятие композицией как актуальным искусством перестало даже опосредованно коррелировать с государственной политикой в области культуры, после того как государство в целом переключилась с интереса к будущему, его конструированию на поиск смыслов и ответов в прошлом, современная композиция обрела себя в новых, внеинституциональных формах и пространствах. Подобная ситуация в России уже имела место в 1970-е годы, когда самое важное в художественном процессе формулировалось не на официальных выставках МОСХа, а на альтернативных площадках, вроде павильона «Пчеловодство» ВДНХ, на пустырях в Беляево и квартирных выставках.

У неизбежной маргинализации, следующей из выдавливания современной композиции из «официальных» концертных пространств и освоенных в последние годы новых площадок, есть два следствия, положительное и отрицательное. Положительное состоит в том, что музыка молодых авторов оказалась избавлена от необходимости соотносить себя с традиционным аппаратом, c традиционными формами, такими как концертная ситуация, акустические инструменты, филармоническая публика, ограничение сочинений по длительности и так далее. Более того, для утвердившихся в последние годы практик исполнения современной музыки все чаще отпадает необходимость в ее базовом медиуме — высокопрофессиональном ансамбле солистов. Композиторы все чаще сами исполняют свои сочинения, грань между автором и исполнителем становится все более зыбкой. Есть огромный шанс, что музыка, написанная в этих условиях сможет заново сформулировать себя, открыть и опробовать новые формы и законы своего существования. Собственно большинство героев фильма и объединяет работа в новых внеинституциональных пространствах, создание своей среды, cвоего синтаксиса и своего контекста.

С другой стороны, у вновь обретенной (после взлета популярности и периода поддержки извне) маргинальности современной музыки есть и негативные стороны. Как и в 70-е годы, изолированность актуального музыкального процесса в общекультурном контексте, наложенная на растущую изоляцию страны в целом, порождает неизбежную мифологизацию ситуации ее участниками, снижает уровень критической рефлексии и зачастую возвращает автора в плен архаичной парадигмы искусства как религии, а творчества — как ложно понятой святости. Если в ситуации нормального функционирующего художественного процесса художник непрерывно обязан артикулировать свою позиию широкой публике и обосновывать свои действия перед институциями, которые финансируют его проекты (что обычно вызывает естественное раздражение у авторов), то в ситуации маргинальности искусства, в ситуации искусства существующего по ту сторону капиталистических отношений, которую мы имеем сегодня в России, художник — неподсудный и непогрешимый творец утопии, а герметичность и непознаваемость его искусства — знак его безусловного качества. Чем более насыщен смыслами и наполнен информационнным обменом культурный процесс — тем ясней вынужден высказываться художник (либо наоборот, артикулировать неясность высказывания как осознанный жест). В ситуации же вытеснения актуального искусства на обочину культурной жизни художник получает тем больше бонусов от коллег и публики, чем более эзотерично и загадочно его искусство и он сам — так, в конце концов, нормой становится романтический жест, не осознающий себя как таковой. В этой ситуации частное существование художника, его быт, его монолог о себе обретает совершенно другое значение, он позволяет нам понять его искусство и становится важной составляющей мифа.

Любой историк искусства, описывающий эпохи, в которых главное в искусстве происходило, так сказать, на обочине культурных процессов, вынужден столкнуться с обработкой бесконечного количества частных свидетельств. Это касается как Серебряного века и русского авангарда 10-х годов, так и послевоенного Нью Йорка поздних сороковых, андерграунда 70-х, так и нынешней ситуации в России. Понятно, что размывание границ между жизнью и искусством является одним из базовых топосов авангарда, но в нынешней ситуации архивирование и восприятие художественной деятельности осложняется тем, что почти каждый художник сам архивирует и пропагандирует свое творчество в интернете, осознанно или нет творя свой персональный миф. В отношении к современной музыке в России, функция интернета прошла через три фазы — от обмена нотами и аудиофайлами на торрентах и в социальных сетях, через дискуссионное размежевание и формирование эстетических платформ на околопрофессиональных форумах к созданию медийных образов композиторов, часто живущих независимой от них и от их творчества жизнью.

Чем меньше интерес обычной критики к анализу актуального музыкального процесса и к его действующим лицам, тем больше протагонисты этого процесса увлекаются созданием частных мифологий и персонажей, иногда не имеющих прямого отношения к их творчеству. Паблики и блоги композиторов полны забавных артефактов поп-культуры, селфи со знаменитостями, стихов, фотографий, смешных историй и так далее. Таким образом, оценивая феномен того или иного композитора, наблюдатель или любитель современной российской музыки действительно не сможет отделить частное пространство от медийного высказывания, а последнее — от собственно музыкального творчества. Отныне каждую фигуру музыкального процесса нового времени мы будем вынуждены рассматривать в комплексе, действуя по тем правилам, которые композитор выбирает для своей репрезентации.

И тут оказывается принципиальным вопрос — что же или кто же берет на себя роль архива, кто осуществляет отбор и оценку, как в эпоху перенасыщения информацией и автоматической оцифровки любого жеста осуществляется структурирование художественного процесса, его упорядочивание в культурной памяти. В ситуации нормального развития культуры роль архива обычно закреплена за институциями. Отправляясь на фестиваль современной музыки или в музей современного искусства, мы доверяем этим институциям функцию отбора и критической селекции гибкого и живого художественного процесса, а сами вступаем в критическое взаимодействие с их выбором. В ситуации искусства маргинального, нащупывающего свои пути после смерти официальных институций, личное пространство и пространство искусства, человеческое и внечеловеческое, частное и художественное сплетаются самым причудливым образом.

Именно с этим заданием — архивированием, запечатлением сегодняшней ситуации в современной русской музыке — блестяще справляется сериал пермского композитора и режиссера Леонида Именных LITTLE HEROES, пилотную серию которого мы сегодня представляем на «Сигме». Автору удалось с одной стороны передать камерный, интимный характер новейшей российской музыки как ее базовую константу, показать ее протагонистов как частных лиц, а с другой стороны выхватить в их монологах очень важные слова об искусстве и о них самих. Искусство монтажа и драматургии, которым Именных владеет мастерски, сообщает любому частному, незначительному высказыванию звучащему в фильме характер художественного обобщения. Сериал Именных антропоцентричен — художник в нем стоит перед искусством, музыка героев фильма звучит лишь фоном на заднем плане и в коротких врезках. Но приватность, явленная публике не имеет ничего общего с самоинсценировкой в социальных сетях и форумах, герои фильма предстают перед нами незащищенными, живыми и — позволю себе такой ненаучный термин, — бесконечно обаятельными людьми.

Отчасти этот эффект достигается благодаря равнодушию автора фильма к внутрицеховым иерархиям. Автор популярных шлягеров Николай Воронов соседствует в монтажной склейке с нижегородским интелектуалом и художественным руководителем ансамбля NoName Марком Булошниковым — и в результате у них получается осмысленный диалог о психологии творчества. Киевлянин Алексей Шмурак говорит о зависти как двигателе искусства, а москвич Кирилл Широков — о своей творческой эволюции как постепенном избавлении от излишеств. Олег Крохалев и Кирилл Чернегин вступают в виртуальный диалог о пользе для становления композитора домашних фонотек вообще и Аллы Пугачевой в частности. Выясняется, что, при всех различиях, природа творчества, природа художественного поиска — универсальна. И что такая, казалось бы, малодоступная вещь как современная музыка становится, благодаря необыкновенно удачной оптике фильма, близкой и интересной любому неподготовленному зрителю. Именнных приближает к нам герметичный мир современной музыки через ее авторов, показывая их умными, живыми и рефлектирующими людьми. Так, неразрывность частного существования и творчества, о котором я говорил в начале этого текста как о симптоме эпохи становится — благодаря неравнодушному взгляду режиссера — ориентиром и маяком для слушателей сегодняшних и машиной памяти для будущих исследователей современной музыки — возможно, и для самих героев этого фильма. Получился бесконечно увлекательный и живой коллективный «портрет художника в молодости», и нам остается только надеяться на продолжение этой серии.

Автор текста — композитор Сергей Невский.