Илья Будрайтскис о потере ощущения проходящего времени

Москва, лето 2019-го. Впереди репрессии, пандемия и война с Украиной. Позади — «духовные скрепы», «Крымская весна», гибридное вторжение на Донбасс. Один крупный фонд предлагает мне составить книгу, суммирующую развитие российской культуры последних лет. Я соглашаюсь, и предлагаю начало отсчета — 2014 год и открытый финал, многоточие вместо завершения. Последующие два года коллективной работы над этой книгой совпали с эволюцией политической атмосферы в стране — от того, что казалось ужасным к чему-то по-настоящему ужасному. «Управляемую демократию» постепенно сменяет открытая диктатура, на место негласной системы запретов приходит прямая цензура, деполитизированная и наполненная консьюмеризмом частная жизнь уступает место прямым гонениям на несогласных. Работать над книгой о культуре становится все сложнее — уже нельзя упоминать какие-то фамилии или давать слишком однозначную оценку каким-событиям. Но при помощи компромиссов хочется отстоять самое важное — другое измерение процессов второй половины 2010-х, ту самую «одновременность неодновременного», вынесенную в заглавие книги. Наконец, наступает февраль 2022-го, и книга практически готова, она ждет своего читателя. Книга, которая уже никогда не будет издана в России, но будет представлена на syg.ma в своем первоначальном, неподцензурном виде. И главное, именно теперь мы точно можем сказать, о каком хронологическом отрезке идет речь — о тех самых 8 годах, ставших затянувшимся предисловием к войне.

* * *

Эта книга задумывалась как картография российской культурной ситуации, хронологически и концептуально продолжающая линию сборника «Post-post-Soviet?», изданного в 2013 году. Тогда коллектив составителей (включая автора этих строк) определял границы рассматриваемого периода — нулевые — исходя из предполагаемой финальной точки, событий рубежа 2011–2012 годов. Нам казалось, что многотысячные уличные протесты и массовая политизация в тот момент обозначили конец «пост-советского» как периода социальной апатии и цинизма. При этом, подводя черту под постсоветской эпохой, мы пытались описать ее определяющую черту — политические и социальные формы, которые вначале многим представлялись временными издержками транзита к «нормальному» обществу, встроенному в глобальный капитализм, приобрели качество постоянных. Постсоветское состояние оказалось не промежуточным пунктом исторического маршрута, все издержки которого искупаются лучшим будущим, но самостоятельной сущностью, вязкой реальностью, из которой не так-то просто выбраться. События 2014 года — военный конфликт в Украине и начало «новой холодной войны» с Западом — только усилили это ощущение прочности пост-советской формы через возвращение ее вытесненных травм.

Сегодня, оглядываясь на прошедшее десятилетие, можно уверенно сказать, что попытки провести какие-либо временные границы обречены на провал, и именно их размытость и разомкнутость есть определяющий признак нашего времени. Парадоксальным образом Россия сегодня стала частью глобальной реальности именно потому, что 2010-е окончательно похоронили миф о глобализации как о прозрачной и гомогенной современности. Вместо иллюзии открытых границ, свободного передвижения «товаров и тел» (по выражению философа Жака Рансьера) и космополитической унифицированной культуры мы получили глобальный рост популизма и национализма, военных конфликтов, политизации идентичности, атакующей универсализм, и наконец, новые международные стандарты «социальной дистанции» и государственного контроля, связанные с пандемией. В этом новом дивном мире постсоветские формы современной России уже не выглядят архаичными и отсталыми. Напротив, они полностью соответствуют общему духу момента.

Этот дух момента выражает себя через потерю ощущения проходящего времени. Как писал социолог Зигмут Бауман, «свойство прошлого быть “чужой страной» утратило свою особенность и исключительность, и в результате границы, отделяющие его от настоящего, постепенно стали стираться, а пограничные посты — упраздняться»[1]. Таким образом, настоящее поглощает и колонизирует прошлое, одновременно освобождаясь от подчинения каким-либо определенным образам будущего. Однако сегодняшняя Россия, представляя собой апофеоз подобного «вечного настоящего», отнюдь не является внутренне однородной. Наоборот, после 2014 года можно зафиксировать углубляющуюся рассинхронизацию политики, общества и культуры. В каждой из этих сфер происходят процессы, которые имеют разную скорость и лишены общего направления. Такая «одновременность неодновременного” неочевидна на фоне бесконечного ряда драматических политических новостей. Изнутри дизайна «вечного настоящего» жизнь культурных институций, художественных сообществ, феминистского самиздата или экспериментальной музыкальной сцены кажется хрупкой и незначительной, однако возможно именно здесь сохраняется место для поисков другого будущего и спасения колонизируемого прошлого.

Этот сборник, имея ясную точку отсчета — 2014 год — и, не претендуя на подведение итогов, стремится зафиксировать сложную и многослойную динамику российского культурного пространства последних нескольких лет. Форма, которой здесь отдается явное предпочтение — живой и пристрастный разговор исследователей и действующих лиц одной из культурных сред: современного искусства, музыки, театра, кино и поэзии. Ряд диалогов и эссе, написанных специально для сборника, посвящены темам, помогающим «схватить» момент современного российского общества: политике памяти и маскулинности в культуре, интернету и причинам социальной атомизации, художественным институциям и трансформациям городского пространства. Наконец, нам показалось важным включить сюда два материала из книги “Post-Post-Soviet” 2013 года — не только для того, чтобы обозначить преемственность публикаций, но и ради подтверждения нашей основной интуиции о том, как суждения, принадлежащие «другой эпохе», далекой России до 2014 года, оказываются неожиданно близкими и современными.

Это статья из книги «Одновременность неодновременного». Читайте другие статьи в коллекции на syg.ma.

Илья Будрайтскис

Политический и культурный теоретик, преподаватель Московской высшей школы социальных и экономических наук (Шанинки), Института современного искусства (ИПСИ) и Школы дизайна НИУ ВШЭ, член редсовета «Художественного журнала». Автор книг «Диссиденты среди диссидентов» (М.: Свободное марксистское издательство, 2017; удостоена Премии Андрея Белого), «Мир, который построил Хантингтон и в котором живем все мы» (М.: Циолковский, 2020) и соведущий подкаста «Политический дневник».

Примечания

1. Бауман З. Ретротопия. М.: ВЦИОМ, 2019. С. 64.