Ты едва ли былых мудрецов превзойдешь,
Вечной тайны разгадку едва ли найдешь
Чем не рай тебе — эта лужайка земная?
После смерти едва ли в другой попадешь.
***
Вижу смутную землю — обитель скорбей,
Вижу смертных, спешащих к могиле своей,
Вижу славных царей, луноликих красавиц,
Отблиставших и ставших добычей червей.
***
Подобно тигру, жизнь когтями тело рвет,
А ум и сердце взял в оковы небосвод,
О небосвод, молю, сними свои оковы,
Достаточен земной невыносимый гнет.
Мне шепчет, шепчет рок, твердит неумолимо:
«Боль сердца твоего, увы, неисцелима.
Ты на земле — чужой. На душу спроса нет,
И, хоть алмазом будь, пройдет прохожий мимо».
***
В садах моей души могильные цветы.
Ни поросли надежд, ни завязи мечты.
Безжизненны пески в моем умершем сердце,
В нем даже не растут отчаянья кусты.
***
Тащу тяжелый груз всех в мире слез и ран.
Да разве я верблюд, ведущий караван?
Печальнее всего, что я уздою скован.
А повод подлецам тобою в руки дан.
***
Всевышний судия! Так поступать не дело.
Ни ночи нет, ни дня, чтоб сердце не болело.
Я вечно слезы лью — и всё
Возьми его назад, оно мне надоело.
***
Мы — гости на пиру за призрачным столом.
А впрочем, мы скорей на кладбище живем:
При жизни роют нам безвременно могилу,
А вырыв, говорят: «Живите, вот ваш дом!».
***
Друзья, спасенья нет, не вырваться из плена,
Вселенная умрет — дождемся перемены.
Мне впору на себе рубаху разорвать:
Прогнившим небесам я в тягость, несомненно.
***
Кому доверить боль, о ней кому скажу
О мраке том, что тьмы темней, кому скажу?
А в тайну посвятить кого могу? Все знают
Всё обо мне. И нет людей кому скажу…
За авторством Хайяма и Бабы Тахира
