C 11 февраля в ЦСИ Винзавод пройдут выставки проекта Department of Research Arts, который объединяет художников, фотографов, географов, антропологов, социологов, архитекторов и урбанистов. Выставки Мари. Research и Чуваши. Research посвящены двум соседним республикам Поволжья — Марий Эл и Чувашии, которые, несмотря на географическую близость, сохраняют свою самобытность. О том, как ученые стали участниками выставки, а также о новом направлении научно-исследовательского искусства рассказывают кураторы проекта: Софья Гаврилова, Николай Ссорин-Чайков, Кристина Романова.

Данная выставка является программной в новой области научно-исследовательского искусства, или social science art, которая рассматривает исследовательскую практику общественных наук в качестве предмета и контекста художественной рефлексии. Это первый проект в этом новом направлении современного искусства, и его целью в данном случае является эксперимент в области того, что Бруно Латур назвал плоской онтологией. Что это означает? На выставке и в каталоге представлена, с одной стороны, этнографическая фотография из двух регионов Поволжья, а с другой — комментарии к этим фотоработам представителей различных социальных наук. Плоская онтология по Латуру — это неиерархическое соотношение научного знания и его объекта в системе антропологии науки (1). В контексте данного арт-проекта, это такое же неиерархическое соотношение фотоработы и комментария ученого. Научное знание — этнографическое (антропологическое), социологическое, экономическое, психологическое, политическое, философское, искусствоведческое и т. д. — располагается не над объектом знания (фотоработой), это не объективное видение со стороны, это не взгляд с птичьего полета на реальность, которую мы, ученые, изучаем. Напротив, оно находится на одном и том же онтологическом уровне c реальностью. Объект и субъект знания онтологически равнозначны. Наша цель — своеобразная визуальная антропология, где в поле зрения оказывается не только наблюдаемый, но и наблюдатель. Интересно, что во многом такова же и эстетика самих фоторабот. Хотя фотограф там остается за кадром, в них чувствуется равноправный диалог с людьми, которых фотографируют. Как же плоскостность онтологии работает в контексте комментариев представителей различных социальных наук?

Группе ученых было предложено стать участниками данной выставки. Им был предложен на отзыв фотографический ряд — по три фото из планируемой экспозиции и ряд наводящих вопросов: «Кто перед вами? Что вы думаете о представленном на фотографии человеке или группе людей, их материальном достатке, о характере ландшафта или зафиксированной на фото ситуации?» Но было подчеркнуто, что коллегам совершенно не обязательно ограничиваться этим кругом вопросов. Описание — их собственный творческий процесс. Целью комментатора было создать формат экспонирования отзыва, который имеет аналогию с книгой художника (livre d’artiste), известным жанром авторской рукописной книги, в которой художник создает иллюстрации к стихотворению или поэме, а также в некоторых случаях воспроизводит текст от руки. Каждый отзыв ученого, каким бы кратким он ни был, представляет собой артефакт такой книги ученого (livre du scientifique).

Алексей Титков, социолог, географ: «Никогда не описывал фотографии “как ученый”, волнуюсь. Надо, наверно, выдать что-то ученое, а то еще разочарую. Посмотрят и скажут: тю, тоже мне наука, я так тоже могу. Выдам. Зиммель сто лет назад спросил: «Как возможно общество?», почему у нас получается жить вместе. И ответил: потому что мы умеем разносить людей по классам и типам, увидим кого-нибудь — и понимаем, что это военный, студент, торговец. Он меня видит и тоже понимает, кто я по положению и как со мной разговаривать, как себя вести. И еще, продолжает Зиммель, мы знаем, что военный — это не только военный, торговец — не только торговец, а еще и личность, особенная, ни к каким типам не сводимая. Понимать, что за типами стоит личность, тоже умеем, должны уметь, иначе общество все равно не получилось бы.

Зиммель говорит, что умеем, значит, и у меня получится. Простая челка, длиннющая коса с резинкой, лицо почти или совсем без косметики — похоже, что село. Задний план — сарай-прицеп-забор — подтверждает, что вроде да. Праздничный костюм с монетками и вышивкой заставил на время задуматься: вдруг артистка из города, фольклорный ансамбль? Нет, лицо и прическа все–таки перевешивают, и еще платок, у артистки был бы головной убор «как в музее».

Образование, работа, семья — боюсь, что не угадаю, тянусь к справочникам. В переписи 2010 года ищу, с риском ошибиться, нужные строчки: Марий Эл, сельское население, женщины, когорта 20–25 лет. Получается набор самого вероятного: местная по рождению (52%), живет в сельском доме (64%), после техникума (36%) работает или доучивается (56%), не замужем (57%). Надежда, что угадал, на самом деле небольшая, всего 3%, по правилам статистики. Может быть, все с ней совсем не так. Возможно, что уже «расписана» (30%) или «живет» (10%), причем мужчина, скорее всего, заметно старше (женатых парней такого же возраста ровно вдвое меньше). Может быть, окончила школу (18%) или училище (13%), могла, наоборот, пойти в институт (24%). Возможно, не работает, живет на пособие (11%). Могла переехать лет после шестнадцати-восемнадцати (34%), могла поселиться в «городской» многоэтажке (34%), обычно потрепанной и неухоженной. Нужно спрашивать. Можно с диктофоном, «здравствуйте! мы проводим исследование», можно по-человечески. Как получится.

Если спросить не получится — остается, на крайний случай, еще стопка справочников. Росстат напоминает, что регион бедный, почти в самом хвосте по доходам на жителя. «Атлас религий и национальностей» (опрос ФОМ по заказу группы «Среда») уточняет: бедный, но добрый, спокойный. Чаще, чем в среднем по стране, отвечают, что «любят Россию», «уважают закон», «доверяют людям», больше поддерживают семейные ценности, меньше боятся приезжих. Портрет региона, все больше напоминающий это фото, — хотя на ней, конечно, никакой не «тип» и не «обобщенный портрет». Молодая девушка, не знаю, как зовут, но хочется улыбнуться в ответ. На мою маму чем-то похожа, на той старой фотографии».

Многие коллеги, принявшие участие в этом эксперименте, спрашивали, угадали ли они, правильно ли они поняли, что изображено на снимках. На это им отвечали, что правильных ответов здесь нет и что комментарий ученого войдет в экспозицию на таких же правах, как и сами фотографии — как артефакт, произведение искусства, которое является текстовым эквивалентом фотографии, то есть неполным и отчасти произвольным кадром из жизни. Здесь взгляд фотографа и ученого является не истиной в последней инстанции, научно точной репрезентацией реальности, а инструментом творчества. Но вместе с тем можно сказать и обратное. Результат взгляда ученого и взгляда фотографа является мини-этнографическим или мини-социологическим очерком, вполне точным в своем качестве фото- или социологической миниатюры.

Важно отметить грани симметрии этой плоской онтологии. Объектом рефлексии ученых в данном случае является не реальность Поволжья, а реальность фоторабот о Поволжье. И то, и другое равнозначны и как научные мини-очерки, и как произведения искусства — как работа фотографа и комментарий исследователя или социального критика. При этом следует отметить, что как раз как исследования выставленная фотография и комментарии несимметричны. Фотографы не ездили в регион один раз и на короткое время. Это не «все Поволжье за десять дней». Было несколько поездок в один и тот же регион. Кроме того, многие фотографы-участники имеют личные и семейные корни в этих местах. Многие создавали свои фотоработы на основе своих воспоминаний, а также на основе фотографий родителей.

Леонид Бляхер, политолог: «Бог в “шаговой доступности». Застраиваемая окраина большого города. Линии стандартных домов на горизонте, неустроенность. На первом плане лестница какого-то важного административного здания. Вокруг относительно новые машины (отечественные внедорожники) и прочие атрибуты пространства возле правительственного здания. Но веяние времени ощутимо: в центре, на еще не обустроенной территории высится нечто, напоминающее многоступенчатую ракету. Однако, судя по символике, оно является часовней. Вокруг нее строительная техника, самосвалы. Видимо, предполагается расширение «Божьего дома”. Словом, ребята в тренде».

Это, конечно, несопоставимо с быстрым взглядом ученого, которому было предложено в течение суток отреагировать на фото своим комментарием. Симметрия касается здесь другого: автономности фотографии как артефакта, открытого по сути своего жанра для быстрого «чтения», в котором контекст минимализирован или может отсутствовать вообще. Впрочем, об этой симметрии можно говорить еще в одном, более теоретическом ключе. В свете подхода Латура, научный факт должен говорить «сам за себя». Для достижения этого, беспорядок и неоднозначность того, как к этому факту ученый приходит в лаборатории, обычно выносится за скобки. В свою очередь, удачное фото может быть результатом как длительного погружения в изучаемую среду, так и моментального взгляда фото-журналиста. Такое фото также говорит «само за себя». И в данном случае симметричными оказываются не просто взгляд фотографа (эстетики отдельно взятого фото как артефакта) и взгляд ученого (эстетики научного факта), но наука и искусство, художественное произведение и отзыв по поводу этого произведения. С точки зрения этой симметрии данный проект близок концептуальному искусству, которое вносит текстовый комментарий в рамки изображения — как риторически спросил концептуалист Терри Аткинсон в своем вступлении к первому выпуску журнала концептуального искусства «Art-Language» (1969), «не может ли данное введение, целью которого является набросать некоторые черты концептуализма, также считаться произведением концептуального искусства?» (2) (Ответ очевиден.) Далее, поскольку взятые вместе взгляд фотографа и взгляд ученого ставят новые научные вопросы и об оптике знания, и о составе и структуре аудитории данной выставки, этот проект близок этнографическому концептуализму, арт- и антропологическому движению, которое использует, с одной стороны, методы концептуального искусства в этнографии, а с другой — концептуальное искусство как метод этнографического исследования (3). Если же мы к этому добавим, что это эксперимент и с новой эстетикой, предмет которой не выносит науку за скобки, а делает ее частью эстетической рефлексии и художественного творчества, то это именно то, что мы пытаемся делать, создав сообщество, которое мы назвали «Отделом научно-исследовательских искусств». Цель этого сообщества: создание пространства эксперимента в онтологически плоском пространстве творчества художников и ученых — неиерархичной и не замкнутой в свои профессиональные рамки среды взаимодействия.

Александра Курленкова, этнолог: «На фото двор небольшого российского города. Деревянный мишка, призванный служить украшением детской площадки, становится пространством для творчества и самовыражения людей, разделяющих, судя по изображенной свастике, неонацистские взгляды (родноверов, неоязычников). Картинка символична сразу в нескольких ракурсах. Сам образ медведя, часто представляемый как символ России (а в последние годы — символ правящей партии и действующего премьер-министра), который грубо вытесан из самого «русского» материала — дерева, отсылает к русским «первоистокам» и служит комплементарным фоном, дающим дополнительную убедительность неоязыческой символике, ориентированной на возврат к доисторическим, дохристианским, доцивилизационным «арийским» временам русского народа.

Неоязыческая свастика, нарисованная красным на грубом, русском, природном, «животном» материале рельефно выступает на фоне христианского памятника (монастыря, церкви, кремля?), выбранного фотографом в качестве фона».

В выставочной практике у данного нового направления есть и предшественники, и единомышленники, которые в несколько иной форме движутся в этом же направлении.

«Мастерская визуальной антропологии» Виктора Мизиано 1993—1994 годов (4), несмотря на общее название, совсем не аналогична тому, что в самой антропологии понимается под антропологией визуальной. Это не создание этнографических фильмов, а совместная работа философа (в данном случае это был Валерий Подорога) с группой художников (Юрием Лейдерманом, Гией Ригвавой, Дмитрием Гутовым, Вадимом Фишкиным и другими). Это совместная антропологическая рефлексия над творчеством. В результате работы этой мастерской были созданы художественные артефакты (к примеру, ready-made этнического, традиционного искусства), а также архив документации этого проекта.

Экономист: «Региональный предприниматель с супругой. Достаток, вероятно, средний. Живут в целом благополучно (как в финансовом плане, так и в плане отношений друг с другом). О достатке свидетельствует одежда — костюм у мужчины, «стильные» очки, нарядный сарафан у женщины. Улыбаются спокойно и удовлетворенно».

Кирилл Шаховцов, этнолог: «Можно предположить, что люди на фото — приехавшие на праздник из села супруги, потому что позы и взаимное расположение очень похожи на те, что встречаются на фотографиях для семейного альбома. На набережной они остановились на какое-то время — отдохнуть и поговорить (телефон и наручные часы на парапете). Женщина может быть участницей само- деятельности, мужчина же… предстает в обобщенном образе «крутого и независимого», он может быть как бизнесменом, фермером, так и главой села или мелким криминальным авторитетом. Неснятые темные очки могут говорить, что фото сделано не по инициативе изображенных на нем людей».

Искусствовед Ольга Соснина и антрополог Николай Ссорин-Чайков создали серию проектов, которые, с одной стороны, были выставками антропологическими, а с другой — своеобразными художественными артефактами. Такова была, к примеру, выставка «Дары вождям» (2006) с музеями Кремля (5). Эту выставку они курировали совместно. Потом Соснина курировала выставку «Топография счастья» (2009) о современной русской свадьбе (6). Тема навеяна местами, где люди фотографируются в день свадьбы. Ссорин-Чайков не участвовал в этой выставке как куратор, но параллельно организовал конференцию, в ходе которой было рассмотрено, что такое счастье как одна из ключевых культурных категорий современного общества (7). Ольга Соснина сделала несколько выставок подряд по такой же иследовательски-художественной модели, из которых следует упомянуть прежде всего «Кавказский словарь» (2012), где были представлены этнографические и художественные материалы по Кавказу, но не по регионам и не по историческим периодам, а по ключевым словам, таким как «абрек», «сакля», «лошадь», «застолье» (8). Одним из таких ключевых слов является «исследователь» — этнограф, археолог, востоковед. В разделе выставки, посвященном этому ключевому слову «Кавказского словаря», были размещены фотопортреты и краткие аннотации об ученых, принявших участие в этом выставочном проекте. Они, таким образом, были превращены из наблюдателей в наблюдаемых. Здесь, так же как и на данной выставке, ставится вопрос о введении фигуры научного комментатора в рамки выставленных работ и артефактов.

Ольга Соснина, искусствовед: «Девушка с курицей. «Что за человек?» — вопрос из разряда: «Как дела, как живешь?». Сразу хочется ответить: хороший человек! Во всяком случае, вполне себе приятная девушка. И даже петуха держит как-то симпатично, можно сказать, интеллигентно. Волосы волной и на руке серебро — колечко и браслеты, а не дешевая бижутерия. Предположим, что она учится и приехала домой в дом родителей «на побывку». Дом в сельской местности. Но отделан новым деревом… и петух опять же. Есть еще одни интригующий предмет: что-то, возможно зеркало, в раме, на стене над головой девушки, нестандартный предмет, похоже старинный. Старый дом, но перестроенный? Владельцы не богаты, но жизнь их вполне устроена и устроена неплохо.

Натюрморт у окна и занавеску не рассмотреть из–за качества фотографии. А жаль, вещи в интерьере — самые говорящие детали. Есть, правда, одна «улика» этнической идентичности персонажа. Это орнамент на покрывале. Ткань со стилизованным национальным орнаментом выдает вкусы владельцев, их небезразличное отношение к национальным традициям».

Михаил Губогло, этносоциолог: «Перед нами блюстительница культурного наследия предков, скорее всего, почитающая земледельческий культ петуха. Плотно сжатые губы, строгий маскулинный взгляд, воинственный или спортивно-обрядовый дресс-код корреспондируют с дохристианским культом петуха. Барышня и петух, как символ плодородия, света, уверенности и воинственности, вместе производят впечатление решительности, пассионарности, готовности к действию. Как тут не вспомнить Бунинского петуха на церковном кресте или языческого петуха Н. Заболоцкого:

Сообщает он кучу известий,

Непонятных, как вымерший стих,

Но таинственный разум созвездий

Несомненно присутствует в них.

Или еще:

Нет. Не бьют эти птицы баклуши,

Начиная торжественный зов.

Я сравнил бы их темные души

С циферблатами древних часов.

Фото понравилось. Сочно, насыщенно, со смыслом и таинством. В Африке такую девушку вряд ли можно повстречать. Такие барышни водятся только в евразийском пространстве. По ту и другую сторону Уральских гор».

И наконец, та же кураторская команда, которая работает над данной выставкой, уже создала ряд интересных экспозиционных проектов под общим названием «Россия.Research». Это были выставки об Удмуртии (2013), о Калевале (2014), и о Московии (2014). Наиболее близок к настоящему проекту по Чувашии и Марий Эл формат «Московии». Это групповые выставки, сочетавшие фотографии, видео, объекты, созданные несколькими участниками, каждый из которых представляет свою личную историю, личный опыт освоения этого сложного географического и социального пространства.

Елена Любаева, клинический психолог: «Окраина города застраивается многоэтажками. Однако организаторы и строители не с того начали! Совсем не подумали о том, как люди будут жить в этих домах. Мы видим полное отсутствие дорог, подъездных путей, наскоро и небрежно протянутую линию электропередач, не говоря уже о том, что забыта инфраструктура. В округе не видно ни магазинов, ни школы, ни детских площадок. Так строили в 90-е годы в Подмосковье и на окраине Москвы. Так до сих пор строят в российской глубинке…

Люди пытаются проехать на машине к собственному новому жилью. Зимой не проехать, так как земля застыла мерзлыми комьями и машина буксует в снегу… Ее требуется толкать совместными усилиями. А весной будет и того хуже! Будет кругом жидкая, вязкая грязь. Ребенок с ведерком гуляет среди строительного мусора, по опасным местам, где из земли торчит арматура, а рядом лежат разбитые плиты. Неустроенность…»

Список проектов, конечно же, можно продолжить. Он далеко не ограничивается тем, что происходит в России. Даже Бруно Латур попытался создать экспозиционный проект по своей методологии. Нашей целью не является сколько-нибудь полный обзор этих направлений. Нам хотелось бы всего лишь подчеркнуть, что по разным причинам и в разных контекстах есть взаимное движение навстречу ученых и художников, которое уже приводит к интересным результатам в обеих областях. Один из вопросов на будущее, который нам кажется наиболее интересным, — это каким образом возможно сотрудничество тех и других в рамках конкретного исследовательского проекта. Однако это, действительно, тема для другой работы и для другой выставки.

Николай Ссорин-Чайков, Кристина Романова, Софья Гаврилова

________________

(1) Латур, Бруно. Пересборка социального. Введение в акторно-сетевую теорию. — Москва: Изд. дом ВШЭ. — 2014.

(2) Цитата по антологии Alberro, Alexander and Malcolm Blake Stimson. Conceptual Art: A Critical Anthology. Cambridge, MA: MIT Press, 1999. С. XIX.

(3) Ссорин-Чайков, Николай. Этнографический концептуализм // Laboratorium. 2013. Т. 5, № 2. С. 19—35.

(4) Мастерская визуальной антропологии 1993—1994 / Под ред. Виктора Мизиано. Москва: Художественный журнал, 2000.

(5) Дары вождям. Каталог выставки / Под ред. Н.В. Ссорина-Чайкова. Москва: Пинакотека, 2006.

(6) Топография счастья: Русская свадьба. Конец XIX — начало XXI века. Каталог выставки / Под ред. О.А. Сосниной. Москва: Бюро Прогресс-88, 2009.

(7) Топография счастья: Этнографические карты модерна. Сборник статей / Под ред. Н.В. Ссорина-Чайкова. Москва: Новое литературное обозрение, 2013.

(8) Соснина, Ольга. Проект «Кавказский словарь»: от этнографии к концептуальной выставке // Laboratorium. 2013. № 2. С. 84—100. Кавказский словарь: Земля и люди. Каталог / Под ред. О.А. Сосниной. Москва: ГМЗ «Царицыно», 2012.