В нашем отцифрованном, отцеллофаненном веке он спрашивает её: в чём суть свержения головы Ацефала? Она бы его расцеловывала, да расцарапала, но вместо этого что-то протарабанила, нечто с претензией на широкий кругозор… Набуханная хипстерскими фильтрами взгляда на мир и опьянённая ветром свободы, веющим сквозь чёрные дыры карманов, до утра готова изучать и растолковывать траекторию движения головы, которая в полёте всё-таки сыскала плодородное пристанище. И так будет пока два отдавшихся Батаю мозга не прислонятся друг к другу. Она отчаянно жестикулирует цитатами, он мусолит бороду,втирая,видимо, в неё мысли. Ни пошлости, ни романтики, а одна лишь текучевязкая сексуальность интеллекта.