Анатолий Поповченко. Мы здесь
Часть 2.
Мы — потерпевшие и жертвы шарлатанства,
когда уверовали в то, как нам твердят,
что найден лёгкий путь в иное царство,
где дух и время обращают вспять.
Молекулы и атомы — не шашки,
гроссмейстеру не взять обратный ход.
Уж коль они окислились, бедняжки,
никто их в старый строй не соберёт.
Так мечемся, кто в веру, кто в безверье,
а просто человек, кто я таков -
потомок необузданного зверя
или создание невидимых богов?
Как мне оплакать души грешные еретиков,
что вон рвались сквозь жар пылавших дров,
а также души тех, кто сгнил на бранном поле,
всех, кто лишился тел помимо своей воли?
Слепая вера — вера без ума,
где тяга к подчинению сильнее,
где между долгом и желанием — стена,
поскольку сверху всё всегда виднее.
Нет, чтоб спросить совета у души,
не спорю, путь к душе найти непросто,
и, видимо, не каждый дорожит
возможностью прийти к душе с вопросом.
С глубокой древности философы пытали —
что есть душа и множили печали,
но разум им ответа не давал,
в туманных смыслах томно исчезал.
Душа в камнях, воде, материи любой -
считали так одни. Другие — лишь в живой.
В век тонких технологий, микросхем
ученье о душе — проблема из проблем.
Повалят дерево, в полене можно жить -
сумел же Карло Буратино оживить.
Хрустальный шар на части лопнет, как орех, —
своя душа появится во всех.
Похожая судьба у дождевых червей,
раздвоенность души бывает у людей.
Но человек не делится на части,
он в гибели един, един в порыве страсти.
Дух — это что, энергии кусок?
Неощутим он, словно детский волосок.
Но сердцу только он даёт толчок
и принуждает его в ритме биться,
не позволяя пить или лениться.
С какой же целью это всё творится?
У духа есть своя душа-девица,
она как дочь. С ней можно подружиться.
К призывам духа дочь не равнодушна.
Пока мала, во всём ему послушна,
но, повзрослев, решит, что это скучно -
кефиры на ночь, утром на горшок.
Сознанье убеждает хорошо,
что разум, энергичный, озорной,
сам не дурён, зовёт гулять с собою,
избыток чувств ей не даёт покоя.
Простите мне мой ненаучный слог,
мне, автору, поверьте, невдомёк,
что образы, в моём воображении
возникшие, достойны осужденья.
Но в том, признайте честно, нет обмана,
что разум выведен в обличье бонвивана.
Когда он в любознании — красив,
с инстинктом свяжется — становится блудлив.
А что душа? Всё духу доверяет,
и он, представьте, перепроверяет
и правки вносит, будто он творец,
а, между прочим, он её отец.
Вы сами знаете, отцы, что для детей
забота и внимание — репей.
Душа от духа жаждет отделиться,
чтоб с разумом самозабвенно слиться.