Цель данной статьи — раскрыть общую концепцию и философские основания музыки минималистов. Кроме того, предпринимается попытка установления фундаментальных отличий между эстетикой европейской академической музыкальной традиции и американским минимализмом, связанных, главным образом, с понятием личности композитора и исполнителя, а также самих обстоятельств исполнения произведения.

В первую очередь хочется определить и разграничить понятия академического минимализма и экспериментального минимализма. К первому относится концертирование профессиональных музыкантов, исполняющих зрелые сочинения признанных «классиков» направления — С. Райха и Ф. Гласса. Основа же экспериментального минимализма, его философско-эстетический фундамент был заложен музыкантами в той среде, которую принято называть андеграундом. Это был период поисков, формирования новой музыкальной эстетики, предшествующий академическому периоду. Сама же музыка минималистов, как и джаз «вошла на музыкальную сцену через черный ход — джаз через бары, пабы и ночные клубы, минимализм — через небольшие выставки и частные галереи» (История зарубежной музыки XX век. Учебное пособие / ред. Гаврилова Н. — М.: Музыка. 2005. С. 505).

До укрепления идеи детерминированности в произведениях минималистов, принцип открытой формы был одним из основных признаков этой концепции. Целью композитора становится не столько само музыкальное произведение, сколько создание импульса и условий для дальнейшего действия. При этом композиция произведения предполагает наличие «алеаторики исполнительского процесса» (Ц. Когоутек), выраженного в вариативности инструментального состава, времени вступления того или иного голоса и т. д. Композитор здесь является «проектировщиком», как бы «запускающим» музыкальный и коммуникационный процесс.

В этом случае исполнитель не является выразителем, интерпретатором произведения, а значит, не происходит противопоставления исполнителя и слушателя. Исполнитель сам становится вовлеченным в процесс, так же как и слушатель. Разница заключается лишь в том, что человек, в той или иной степени овладевший музыкальной грамотностью и музыкальным инструментом, имеет возможность воплотить идею композитора и само действие.

Такое взаимодействие не предполагает наличие сцены и не является представлением, концертом (в классическом его понимании), а следовательно, не предполагает и необходимость концертного зала. Напротив, традиция концертного зала, выраженная в жестком регламенте времени концерта, в наличии заранее составленной программы произведений, становится неприемлемой для эстетики минимализма.

Обращаясь к архаичному мышлению, художественно-философская концепция минимализма, применяя этот принцип как на уровне формы произведения, так и в категории «исполнитель-реципиент», приближается к понятию ритуала. «Ритуал можно рассматривать как коммуникацию, а также как модификацию хронотопа, так как в границах ритуала существенно трансформируется представление человека о пространстве и времени» (Соколов Ю. Архаический ритуал как коммуникация. // Религия, культура, образование. №9. 2009. С. 189).

Минимализм, как и многие другие художественные направления XX века, выходит за пределы «нормативного искусства». Родившись внутри «самоновейшей из авангардных эстетических парадигм», девальвации антропоцентризма, эстетика минимализма содержит в себе нечто противоположное «гипериндивидуализму» (Холопов Ю. Новые парадигмы музыкальной эстетики XX века. // Musica Theorica-9. Сб. статей. — М.: МГК, 2003. С. 8), подразумевающему создание художником своего мира во всех его деталях. Минимализм создает пространство общее для всех, независимо от их образованности, социальной принадлежности, уровня музыкальной компетентности. Лишь степень вовлеченности в ритуал, позволит человеку стать частью единого и осознать себя ею