Create post

Розовая пантера

В. Туракевич

В. Туракевич

Старая, тяжелая от краски дверь наконец-то поддалась и я вошел. Впереди, как всегда, зияла яма. Никуда не делась. Потеки масла на кафельных стенах, масляные же железяки на дне. Стараясь не смотреть туда (ямы я боялся), я решительно обогнул ее по периметру и оказался на «чистой половине». Кислотными цветами здесь мерцал телевизор, торопились яркие биатлонистки, на заскорузлой клеёнке стола стояли: чашки, электрочайник, пепельница из консервной банки. Я кашлянул:

— Разрешите, пан Владек? — Я косил под военного, прусского фельдфебеля может. Это помогало не сойти с ума. Диван скрипнул, ком казённого одеяла шевельнулся:

— А, а… Валерочка! — прошелестел ком, блеснули очки — Проходи!

 — Спасибо. — Я кашлянул снова и одернул китель охранника. Шеврон охранной фирмы желтел слева, справа крохотно, но грозно чернел-белел команданте Че на красном фоне. Директор охранной фирмы всегда долго и тяжело изучал команданте, когда я приходил в офис, но не говорил ни слова. Видимо, побаивался.

В общем, в конце того декабря, я был охранником в школе. А внутри все горело, революция! И я думал выжить, как бы выжить, начищал форму и спецботинки и жил от банки коктейля до следующей. Хотя, скорее не знал, что делать дальше. Надвигалось сорок и мне было плохо. Люди стали прозрачными и понятными. Большинство из них смотрело на меня с любопытством. С гадливым любопытством. Люди любят, когда другим плохо. Но вот ведь самое главное, я их не осуждал. Просто мне было невыносимо грустно от этого и был конец года и всюду помигивали гирлянды.

А еще негде было жить. Да. И я спал на госпитальных армейских носилках в школьной мастерской под древней коричневой доской. Днем здесь орали подростки на уроках труда, а к ночи появлялся я и залитые луной верстаки, как солдаты в строю тянулись передо мной. Я был не очень строгим командиром. — Вольно, ребята! — говорил я и открывал банку и смотрел в окно на тревожное, иногда звездное небо. Чугунные батареи урчали… а пан Владек был моим соседом. Его здесь забыли какие-то арендаторы, какие-то сволочи с которыми он работал. В общем, пан Владек, Владислав или Владилен жил здесь давно и я вписался в эти утра. По утрам мы пили кофе. Вернее я, вывернув себя наизнанку, пил кофе и давил внутреннюю дрожь, а он заваривал чай. Говорили мы не очень много. Не хотели. Каждый из нас проживал свою историю. Мы курили и смотрели старый цветной телевизор. В конце того года шел биатлон и я смотрел на европейцев в теплых куртках с дымящимися термосами, отхлебывал свой дрянной кофе и затягивался. Пан Владек объяснял тонкости биатлона, он успел полюбить его, а я грелся. Какое-то тепло, теплота присутствовала здесь в гараже школьных мастерских. Витала. А еще лицо пана Владека начинало лучиться, потому что сразу после биатлона звучало: — Туд — ут, туд — ут, ту — ду — ду — ду — у! Позывные, в общем, мелодия, и появлялась она — Розовая Пантера. Пан Владек, как дитя, был влюблен в эту грациозную мультяшку. А я… а мне было пора на службу. Так что я оставлял их наедине, да и не стоило им мешать. И я до сих пор не знаю, чем его зацепила эта розовая кошка. Только однажды утром, я помню, отвлек его от мультика. Открыв дверь гаража, я увидел снег. В этом городе снег нечастое явление, поэтому я застыл на пороге и сказал:

— Пан Владек, снег!

 — Снег? — очки его блеснули, он отвлекся от экрана и посмотрел на меня. Лицо его стало грустным. Наверное, за шестьдесят и больше лет своей жизни он видел много снега. Так я подумал, а вслух сказал:

— Хорошего вам дня. До вечера.

Уже несколько лет прошло, я выжил, а пан Владек исчез. Не знаю, жив ли? Всё теперь по-другому. Мне, правда, иногда не хватает того декабря, где я стою и наблюдаю летящий снег, машины, прохожих через мигающий свет китайских лампочек. Передо мною стакан с портвейном и галдят пьяницы — постоянные клиенты винной лавки. И, конечно же, не хватает пана Владека, мерцающего экрана и нашего утреннего ритуала с кофе. Кто знает, может мы все еще там, за столом с заскорузлой клеёнкой, где-нибудь в другом измерении, на небе что ли, но в том же декабре. И еще у нас на груди по медали, потому что я уверен, на небе таким как мы дают медали и на них выбиты годы нашей жизни. Сидим… курим, с нами Розовая Пантера и звучит музыка: — Туд — ут туд — ут ту-ду ту-ду-у-у…

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About