С утра Алекс поехал в Дом прессы на Фонтанке. Он нередко наезжал сюда пообщаться с коллегами, с приятелями из «Вечерки», «Смены», заглядывал в лабораторию к Гоше, известному во всем Питере фоторепортеру. Надо было переговорить с директором типографии, выпускавшим его газету, — это тоже входило в обязанности инспектора. На выходе его ждал Босс. Алекс научился распознавать его в любом обличье, так что ничуть не удивился, увидев перед собой очкастого студента с «дипломатом».

— Вы один, Босс?

— Смотри вокруг внимательно. Упражняйся постоянно. Прогуляемся?

— Да, к Невскому?

Они медленно шли набережной Фонтанки, приближаясь к зданию Александринки. Саша любил здесь бывать. Улица Зодчего Росси. Красивейшее место, центр старого Петербурга, оно не переставало восхищать. Российский государственный академический театр драмы им. А.С. Пушкина. Александринка, старейший в России театр. Он бывал здесь иногда по долгу службы, что называется, когда проводились пресс-конференции для журналистов перед премьерным показом какого-нибудь спектакля. Гость из Грузии Роберт Стуруа привез недавно «Кавказский меловой круг». Интересный получился разговор, обстановка в уютной театральной гостиной располагала к открытости, откровенности. Не оставляли вниманием северную столицу и другие театральные знаменитости из Москвы.

Улица Зодчего Росси, — шедевр архитектуры, названный по имени ее проектировщика Карла Ивановича Росси, коротенькая, в две сотни метров, по обе стороны плотно пригнанные в единую линию здания, сочетавшие в себе одновременно величавость, пышность и строгость, что под силу было только настоящему таланту, — служила мостиком-тоннелем, соединявшим площадь Ломоносова и набережную реки Фонтанки с площадью Островского с памятником Екатерине II в сквере (прозванным «Катькин садик») и выходом на Невский проспект напротив знаменитого Елисеевского магазина. Прохожие, попривыкшие к питерским историческим красотам, спешили по своим делам, только на скамеечках вокруг памятника царице располагались парочки, да голуби сновали туда-сюда в ожидании гостинцев.

Босс говорил, Алекс слушал.

— Цивилизация гибнет. Люди сошли с ума. Ради денег готовы на любую подлость, убийство. Мораль? — не о чем говорить, зря тратить время. Церковь не способна вразумить грешников, их ряды множатся, растут как грибы после дождя. Прихожане приходят на службу в храм божий, слушают проповеди, ставят свечку, возносят Ему хвалу, а на следующий день все опять повторяется. Признаются, что злодействовали, лгали, притесняли, воровали, насильничали… только бы замолить грехи, чтобы через неделю прийти с тем же. Все подчинено погоне за славой, деньгами, имуществом. Любовь — продажная девка. Как она может спасти мир? Доброта убывает как шагренева кожа… Эксперимент Отца, как мне это видится, не удался. Я знаю, многие так думают. Я имею полномочия его прекратить, вернее, дать рекомендацию, послать сообщение-резюме в Небесную Канцелярию, но, честно говоря, небольшая надежда пока остается, не потеряна окончательно.

— Вы сегодня в мрачном настроении, Босс…

— Наверное. Я разочарован, если вы это имеете в виду. Я вижу, что вы тоже устали от суетной жизни. Но кто защитит, выступит на стороне Добра, которое еще осталось на земле? Кто, кроме нас с вами? Эти людишки возомнили себя всемогущими, возгордились, а гордыня — один из величайших грехов.

— С людишками нужно построже, Босс, согласен. Распустились. Разрушают среду своего же обитания, рубят сук, на котором сидят. Загадили планету. Бесконечные войны… Невозможно все это видеть! Техногенные катастрофы, аварии, наводнения, засухи, землетрясения — ничем их не пронять. Глобальное потепление? — это не про нас, пусть будущие поколения разбираются с климатом… А мы поживем на широкую ногу. Будем качать нефть, загрязнять атмосферу. Тупой эгоизм с неимоверной изобретательностью добивает человеческую цивилизацию.

— Вы правы. Людишки куда чаще склонны выбрать Ад вместо жизни праведной. Они не отличают Добра от Зла, ведут себя как неразумные дети или обитатели психушек. Замысел Всевышнего состоял в том, чтобы человек своими помыслами и делами постепенно и постоянно возносился в небеса, фигурально выражаясь. А что делает человек? — грабит землю, ее недра. Ненасытная жадность заставляет потреблять, потреблять, потреблять… Что делать? Что бы сделали вы?

— Я думал, Босс, что есть инструкции на такой случай, наверное, дорожная карта, как сегодня говорят, программа действий…

— Да-да, конечно, есть… Мы с вами находимся на самом нижнем уровне познания, в первом измерении Мира. Но очень боюсь, что в нем же и останутся народы, населяющие Землю. Все без исключения, и евреи в том числе, хотя у них особая миссия, начертанная Отцом нашим. Они с нею тоже не справляются. И никакая «дорожная карта» не поможет. Потому я в печали и раздумьях…

(фрагмент романа в двух частях «Сатана, неплохой парень»)