«…что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, а о чем невозможно говорить, о том следует молчать»

мы говорим то, что мы знаем точно, или не точно, но знаем, или знаем, но не полностью, хотя бы частично, или даже если придумали сами — но мы ведь знаем то что мы придумали. Нам нет смысла говорить вещи которые мы не понимаем, потому что если мы не понимаем, мы не думаем об этом, а если мы об этом не думаем, значит мы этого не знаем.

Мы много чего знаем, и много чего не знаем, поэтому мы так много говорим и так много молчим.

«Молчание — знак согласия» — значит, мы молчим в ответ, потому что не знаем что ответить, следовательно, соглашаемся с утверждением другого, потому что если он это сказал, значит он знает это.

Мы молчим, перед тем как что то сказать, потому что думаем, а потом то что придумали — говорим. Но не всегда мы говорим то что думаем, часто мы говорим совсем другое, а если это другое не то о чем мы думали и не то о чем мы знаем — значит надо было молчать.

Когда мы узнаем что то новое, мы об этом думаем, запоминаем, и, в последствии, можем об этом говорить, потому что это нам уже известно, и мы это знаем.

Иногда люди которые мало знают очень много говорят, и наоборот. Но информация которую говорят «люди которые мало знают» не стоит воспринимать и запоминать, потому что они не думают о чем говорят, а «люди которые много знают» много молчат потому что не хотят чтоб информацию которую они знают и понимают не правильно поняли «люди которые мало знают» и потом неправильно передали другим.