Create post
Забытое кино

Забытое кино: "Гилиап" Рой Андерссон

Николай Сенин
Anastasia Rostovtseva
Ksusha Vtumanke
+6

Гилиап дорого обошелся Рою Андерссону. Вторая полнометражная лента режиссера провалилась глубоко и основательно, утащив за собой несколько десятилетий его карьеры и славное имя в придачу.

Позже выяснилось еще кое-что. Грохот, с которым в далеком 75-м обрушились надежды молодого кинематографиста, напрочь заглушил все воспоминания о самой картине. Даже сегодня каждый разговор о «Гилиапе» начинается и заканчивается обсуждением того грандиозного фиаско.

Ирония или, если угодно, магия произошедшего заключается в том, что «Гилиап» — это буквально ода провалу.

«Привет. Наша жизнь — одни мучения», — нервно посмеивается один из обитателей отеля «Бусаревски». Гилиап кивает и идет дальше.

Он, к слову, еще не Гилиап — кличка появится позже. Он безымянный официант, пару дней назад получивший работу в ресторане гостиницы. Грустный как Киану, нелепый как Дилан Моран, новичок прекрасно вписывается в местный ландшафт: здесь всё начиная от узора на обоях, заканчивая лицами жильцов выглядит обреченно, жалко, бестолково.

Оседающий в Лету отель когда-то, вероятно, и впрямь был роскошным. Впрочем, память о тех временах хранит только его хозяин — деспотичный старик в инвалидном кресле.

«У этого отеля есть класс», — не устает повторять он. И чем чаще звучит эта фраза, тем менее убедительной кажется.

— Мы должны обслужить их по высшему разряду! Нина, будь добра, собери вчерашние гвоздики и сделай большой красивый букет.

Населяют «Бусаревски» очаровательные в своей гротескности фрики. Речь идет, конечно, не о постояльцах, а о его подлинных обитателях — портье, официантах, работниках кухонного ножа и топора для рубки мяса — невидимом фронте гостиничного дела.

Каждый из них — словно плохо сыгранная фантазия о самом себе, фантазия, в которой он (или она) — персонаж не то нуара, не то гангстерского фильма. Необходимая атрибутика в виде темного прошлого и такого же будущего — в комплекте.

— Ты здесь проездом?
— Можно и так сказать.
— Я тоже так говорила. Двенадцать лет назад.

Они кутают собственную беспомощность в покрывала тайны — благо стиль позволяет, и периодически красноречиво молчат, устремив взгляд по направлению к камере (прием, который в более поздних фильмах Андерссона приобрел откровенно абсурдистский характер). Как актеры плохого «мыла», они бы и рады полностью вжиться в роль, но не умеют, и, кажется, сами страдают от фальши. Однако отказаться от этого фарса с привкусом целлулоида полувековой давности обитатели отеля тоже не могут. Ведь если признать, что «Бусаревски» — это всего лишь паршивая старая гостиница, а вовсе не зловещий остров сирен, заманивающий доверчивых путников, придется принять еще пару-другую неприятных истин. Например, то, что единственная сила, удерживающая здесь людей — их собственное бессилие. И единственное, что может произойти здесь с ними — это ничего. Ничего хорошего, ничего дурного, вообще ничего.

А поскольку пустота, как известно, хуже ада, жители «Бусаревски» продолжают отыгрывать свои старомодные роли, поддерживая окружающий их уютный адок в его цикличном (прямо по Кингу) порядке.

Но во всякой игре рано или поздно должен появиться шпильбрехер.

Наглость Гилиапа неслыханна. Он не только сам пренебрегает правилами, но и других провоцирует — миловидная и мягкая как тряпичная кукла официантка Анна, благодаря новичку, вдруг проявляет удивительную стойкость характера. Влюбленные даже предпринимают попытку сбежать из «Бусаревски». Но этой затее не суждено увенчаться успехом.

Все дело в том, что преданные игроки не любят шпильбрехеров — не любят даже больше, чем шулеров. Густав, он же Граф, — идейный вдохновитель постановки и одновременно самый харизматичный ее персонаж (странная помесь крестного отца с князем тьмы и капитаном пиратского судна), наедине со своим настоящим «Я», по-видимому, несчастен настолько, что готов пойти на всё, лишь бы сохранить образ и текст. Именно эта самозабвенная преданность игре приводит Графа к самому существенному в его жизни провалу.

Никто, включая Анну, Гилиапа, Густава и зрителей у экрана, кажется, до последнего не верит, что чеховское ружье действительно может выстрелить. Но, в отличие от всего остального в этом фильме, ружье, как и смерть, оказываются настоящими.

Своими собственными руками Граф превращает выдуманный им адок в подлинный земной ад, откуда ни его, ни Гилиапа больше не спасет никакая фантасмагория.

Впрочем, даже трагедия в фильме выглядит как-то неубедительно, банально. При виде смерти лица персонажей ненадолго вытягиваются от удивления. А через несколько секунд экранного времени — склейка: Гилиап садится на поезд. Грустная и нелепая, сплетенная сплошь из неудач, да разочарований история идет дальше — за черным экраном титров.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Николай Сенин
Anastasia Rostovtseva
Ksusha Vtumanke
+6

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About