В 1917 году основатель психоанализа напишет один из ключевых своих текстов «Скорбь и меланхолия», где опишет «нормальный» процесс скорби и, как он сам выразится, «интересную и опасную» меланхолию. В случае последней, говорит Фрейд, Я направляет свою агрессивность не против внешнего мира, а против самого себя; это можно увидеть в самообвинениях меланхолика. Крайним же исходом меланхолии становится самоубийство.

В 1963 году французский режиссер Луи Маль снял фильм о таком меланхолическом страдании — «Затухающий огонек», где в роли такой гаснущей свечи — молодой француз Ален. Он несколько месяцев лечился от алкоголизма в одной их частных психиатрических клиник. Теперь все позади: его освободили от пагубной привычки, и, он, казалось, готов с новыми силами вернуться в мир людей. Но готов он не был.

Клиническая картина меланхолии такова, что человек оказывается раздираемым внутренним конфликтом, который когда-то был внешним. Его суть состояла в том, чтобы утратить любимый объект, тем самым оставив место для будущего объекта любви (именно это происходит при скорби). Но вместо того, чтобы его потерять, субъект сохраняет его, делая его частью своего Я, помещая в оральной логике и объект и отношения с ним внутрь себя.

Изрядная доля этих отношений наполнена агрессивностью и садизмом, и теперь, когда конфликт стал внутренним, одна часть Я нападает на другую часть Я. С этим связаны постоянные самообвинения меланхолика, который не стыдится говорить о себе плохо, ведь на самом деле все эти упреки направлены на кого-то другого. И даже когда меланхолик совершает суицид, он, по сути, убивает не самого себя, а враждебный ему объект.

Алкоголизм Алена был внешним отражением его внутреннего страдания: недаром алкогольная зависимость связана именно с оральным поглощением некоего объекта внутрь. Избавив Алена от зависимости, врачи оказались неспособными понять стоящий за ней внутренний конфликт. И отправляясь во внешний мир, Ален снова и снова удостоверяется, что в нем мало что изменилось, разве что без алкоголя стало труднее не замечать пустоту.

На протяжении всего фильма не перестаешь задаваться вопросом — что не так с Аленом? У него, казалось бы, есть все: молодость, красота, ум, комфорт, внимание женщин. В начале картины он утешается в объятиях своей любовницы, чуть позже — навещает друзей — мужчин и женщин, которых у него не мало. Он отчаянно предпринимает попытки жить, но с каждой минутой это становится делать все труднее и труднее.

Он разговаривает с друзьями, словно пытается понять, как они живут, что делает их живыми, в конце концов. С одной стороны, они ему близки, и он ищет у них совета и помощи. Но с другой, они от него отчуждены, так как не могут понять его. «Я никогда не любил людей, не мог до них дотронуться» — говорит в какой-то момент Ален. И, возможно, он имеет в виду то, что происходит у него внутри.

Высказываясь об отношениях с людьми, Ален говорит о своих внутренних процессах. Так и не утерянный, похороненный заживо внутри него любимый объект был отражением внешнего мира, который ему было сложно любить, до которого ему было сложно дотронуться. Возможно, именно поэтому в конце фильма он скажет: «Мне бы хотелось, чтобы меня любили, чтобы мне казалось, что и я люблю».

Последние кадры фильма режиссер наполнит особым символизмом: герой закроет последнюю страницу книги, предвосхищая окончание своего внутреннего конфликта, снимет и положит на тумбочку символ зрения — очки, окончательно отказываясь «видеть» то, что происходит вокруг. Затем он наведет дуло пистолета на область своего сердца и совершит выстрел, уничтожив, впрочем, не себя, а ненавистный ему объект.