Лунной ночью блуждая
по лиману
банджо звуком наслаждаясь
жду роковую маму

А она то в поле то в пелене
веселит обманом
и её вид помалу
вкус пробудит к тротуару

…Оранжад налила
и надула оранжевый шар
и подумав раздула пожар
потом раздела телесные чувства
и сейчас же началась игра
любовного свойства
длинновёсельной ночью
на склизких трущобных стрит
подарила она срам свой вам
посредством сращения сот
в медовый месяц

когда разгулялся гастрит
а зритель сидит в амфитеатре
наблюдая игру блуда
в дыру лужёную выпуская уду
Горгона дёргается скоро
под орган
подкатывается оргазм
сдвигаза жми милый ах!

Шарабан мой шарабан!
Американочка
какая ночь однако
кровь моя мчит на саночках
в лад ада
влаг смрад
лабораторный брат
под слизь готовит, моя баночки

Thank you, my sister!
На сердце спокойно и чисто
носи на здоровье спасенье своё
Спасибо за символ
за силу за ферму
за ярость за сперму

Застиран мундир чи камзол
засим чик козёл!
Почему?…
Впрочем, к чёрту!
Синдбад Мореход перешёл на корму
и всё провалилось
гнильё проварилось
Её гуано бросил муж

Сижу на сожжённой давно
Луны́ не прошу
непонятно, что дальше

И жру жертвенное мясо
в жару
в рубашке с гавайскими пальмами
и струны перебирая пальцами
свой лад не нахожу
в ясности

Я стих
я здесь
где есть надежда
где песнь лунной
ночи

Я чист
я чисел вечность
и чествую
большой падеж…

Тебе депеша, девушка
в платьице цвета беж

Бежим скорей
рассвет скоро
видишь
Нэшвилл
утешающим кантри
мерные волны катит
такая она живая
музыкальная Катрин
с острова, где
Сирин сидел
Сели и мы
Целые и невинно омытые

Мэк, ну не надо так мять
тянущую мякоть
хоть на время погоди
недотрога
в рог нагретый погуди
дочь Эллады
Кончился наш фак

--------------------------------------------------

Надо бы ещё вспомнить, как это делается. Давно не литаналил стихов. Ну и что ж? Пусть этот разбор станет пробой нового пера (клавиатуры? Хз как адаптировать крылатые штампы). Тем более, что он, по идее, даёт начало новому направлению моего творчества — собственно, разборам стихов. А они должны, по идее, чередоваться с разборами классических работ по стиховедению. Как-то так. Все эти планы могут развалиться в любой момент, конечно же. А пока приступаю.

Недавно я прочёл «свиток» (грубо говоря, что-то вроде цикла) свердловского поэта Сандро Мокши, изданный тоже свердловским поэтом Русланом Комадеем в «Гилее» отдельной книгой с комментарием и наброском биографии. Для разбора я выбрал «Лад ада. Из лаборатории блуда». Жанр его обозначен так: «Из любовной лирики». И стихотворение превосходит это обозначение — я бы назвал его великолепным эротическим стихотворением. Буду считать это сверхзадачей произведения, а в разборе посмотрю, какими средствами она решается.

Секс — это в том числе и ритм. Можно говорить, что это совпадение ритмов, но я чувствую иначе: скорее, это конфликт ритмов, а напряжение, которое возникает в их столкновении, оказывается удачным (ну или не оказывается, это уж когда как). В первой строфе ритм раздёргивается сразу за счёт разного количества стоп в рифмованных между собой строках. Этого хватает: во второй и третьей строфах раздёргивание особо не поддерживается, зато возвращается в четвёртой, о которой чуть позже.

А пока пару слов о фонетическом строе стихотворения. Честно говоря, мне кажутся натужными и натянутыми нарочитые анализы звукового ансамбля стихов. Порой доходит до абсурда, когда ради построения своего карточного домика исследователь лепит что попало, хватаясь за каждую соломинку (примеров хватания я, разумеется, не привожу). Но в «Ладе ада» хочу отметить самые заметные аспекты. Ведь фонетически стихи Мокши выстроены так, что настроение должно сформироваться в обход семантики.

В целом поэт строит строфы по принципу, который я назову фонетической ассоциацией. Наверняка есть нормальный термин, общепринятый в стиховедении, но я слишком давно учился на филфаке. Правда, несмотря на это, я способен отграничить эту свою «фонетическую ассоциацию» от простых ассонанса и аллитерации. Мы привыкли, что во втором случае слово подбирается всё-таки близкое по смыслу и встраивается в событийную или изобразительную канву. У Мокши необязательно встраивается: появился после «смрада» лабораторный брат — ну и всё, «готовит баночки», а потом пропадает без вести.

При этом фонетические связки работают и в качестве противовеса, нарушая сложившуюся было картину. Например, строка «подарила она срам свой вам»: вроде и вписывается в эротическую канву, но попробуйте хотя бы несколько раз повторить вслух «срам свой вам» — это же ерунда какая-то. Фонетические ассоциации помогают в том числе и сохранять напряжение в тексте, чтобы читатель не накатывал колеи.

Так, а где же настроение формируется благодаря фонетике? А в четвёртой строфе, где «Горгона дёргается скоро» и «под орган подкатывается оргазм». Это — топорный каламбур — кульминация текста в его эротическом плане. Строчка «сдвигаза жми милый ах!» великолепна. Лично для меня-читателя по этой строчке оргазм как раз подкатился и свалился. Ну то есть состоялся. В строчке есть и подходящий звуковой ряд, и возрастание напряжения, и ощущение его разрешения.

Напряжение разрешается в случайной песне, как это и бывает порой в момент сильной радости. Оцените эту симфонию! Если вы слышали песню о шарабане в задорном исполнении (мне доводилось), у вас это хорошо сработает. А если не слышали и вообще не знаете, что это какая-то песня? Сработает ли? Ожидаю, что да, ведь, повторю тезис, фонетически стихи Мокши выстроены так, что настроение должно прийти в обход семантики.

Со следующей строфы идёт, скажем так, посторгазм. Тут можно расслышать шёпот ещё разгорячённых, но уже успокаивающихся любовников. А потом что? То ли разругались, то ли чего. [Смешно, конечно, что я пытаюсь восстановить событийный ряд стихотворения, что само по себе звучит тупо.] И вот в строфе 10 («Я стих / я здесь») наступает одиночество. Одиночество после секса, которое всегда приходит, если прислушаться к своим ощущениям. Необязательно оно гнетуще — это уж как кто с ним имеет дело, но оно приходит. Хотя кто-то может и не замечать его. Или просто не успеть заметить, поскорее заснув или занявшись чем-нибудь. Ну как обычно люди делают, не желая оставаться наедине с собой.

Но постойте! А что там в стихотворении дальше? Кто же эта девушка в платьице цвета беж? Только что была же sister, а эта кто такова? Давайте предположим, что… даже как-то неловко говорить… скажу словами из письма Даниила Хармса: «может быть, как это ни смешно в наше время, это муза».

Да! Муза. Поэт остаётся один, но с ним — его искусство. Факультативными аргументами в пользу этой трактовки могут выступить строчки «раздела телесные чувства» (заметьте, не само тело), «чествую большой падеж» (то есть пишу), «дочь Эллады».

И тогда! новый смысл обретает последняя строчка: «Кончился наш фак». Секс-то завершился ещё до середины стихотворения, после него, возможно, ссорой завершилась и «любовь» (напомним, жанр — «из любовной лирики). Ну, а теперь, когда кончился «фак» с музой, кончается и стихотворение. Так блестяще разрешается сверхзадача, раскрывая ещё больший простор.

Остаётся добавить пару мелочей. Во-первых, отмечу жирные акценты вроде слова «стрит» в строчке «на склизких трущобных стрит», потных и пахучих оборотов типа «влаг смрад». А ещё есть сальности вроде «хоть на время погоди / в рот нагретый погуди», которые одновременно и работают на эротический план текста, и отвлекают внимание от плана отношений с музой.

Во-вторых — продолжая размышления о жанрах — мне показалось, что проглядывается и флирт с жестоким романсом: пассия лирического героя предстаёт хладнокровной и расчётливой роковой женщиной, которая «веселит обманом» и «подумав раздула пожар».

В-третьих, хочу сказать о не бросающейся в глаза иронии поэта. Благодаря всяким нарочитым сальностям и «факам» жанр любовной лирики окончательно охохмлен. Стоит в этом контексте сказать и о строчке «когда разгулялся гастрит» — мало что хуже соотносится с любовной страстью, как расстройство в животе.

Ну что ж, первый разбор стихотворения подходит к концу. Прямо скажем, он уязвим, так как даже не всё стихотворение укладывается в схему. Например, я не знаю, что делать со строфами 7-9. Вернее, их легко вписать в трактовку, но я чувствую, что получается натужно, да и материал как будто сопротивляется. Впрочем, есть у меня и защита от этой претензии: я оговорил, что разбираю лишь те аспекты, которые играют на выполнение обозначенной сверхзадачи. Стихотворение не обязано этими аспектами и решением этой задачи исчерпываться. Более того, если оно ими исчерпывается, может, оно не такое и крутое. Ну или крутое, но плосковатое. А уж чего о стихах Мокши нельзя сказать, так это что они плосковатые. Они как раз сложны и многоплановы. Я же рассмотрел лишь один-два плана. Разобрать абсолютно всё я не ставил задачей. Конечно, много чего осталось за пределами разбора. Например, почему «зритель в амфитеатре»? Это явно важное место в стихотворении, но я о нём ничего не сказал.

Ну уж о том, что трактовок может быть много, и все они существуют одновременно, не исключая друг друга, даже и говорить не стоит. Моя такова, и, конечно, кто угодно может её оспорить. Я привёл аргументы в пользу своего взгляда на эротизм «Лада ада», и этого мне достаточно. В этой связи мне нравятся слова классного поэта Игоря Терентьева: «Это не ключ к пониманию поэзии: это отмычка, потому, что всякая красота есть красота со взломом». Вот я взял отмычку, взломал стихотворение и получил красоту. Можете воспользоваться моей или выточить свою.

* * *
Телеграм-канал с откликами на прочитанные книги: https://t.me/dustybricks