Кира Муратова, рассказывая критику Алексею Артамонову про фильм «Вечное возвращение», вспоминала, что Алла Демидова прочла сценарий и подумала, что это не весь сценарий, а только его «кусок». «Нет, это весь, — ответила Муратова. — Просто он повторяется». Кому-то может показаться, что «Катушка синих ниток» — тоже не весь роман, а его часть или фрагмент. Должен же быть вразумительный конец у всякой истории. Да и история какая-то должна быть, с завязкой и разрешением. У Тайлер есть герои, которых плоскими никогда не назовешь, но друг с другом у них ничего не завязывается, а проблемы их уж точно не разрешаются. Потому что проблемы эти — термины, природу которых человек берется объяснять разве что в философских эссе (или в мемуарах): старость, зависть, скрытность, смерть…

В самом деле, Тайлер будто не волнуют разные жизненные частности, ей интересны лишь те черты человеческого характера и те стороны его жизни, которые по своей фундаментальности тянут на Явление: скажем, Упорство; или Честность. Ее герой подается автором в самых разных ситуациях, но не чтобы захватить нас поворотами сюжета, а только за тем, чтобы рассказать, каково это — быть честным. Или каково доставлять проблемы всей семье своей принципиальностью, выдаваемой за упорство.

При этом любой ее роман всегда состоит из огромного множества «незначительных» сцен, в которых не будет и намека ни на какие вечности: семейный ужин; работники срубают дерево; дочери перебирают свои детские вещи; разговор с тетей; поездка на отдых на море… В самом известном романе Тайлер «Обед в ресторане “Тоска по дому”» сын едет на войну, а через какое-то время оттуда возвращается — и автор умудряется не сказать о самой войне ни слова. В «Катушке синих ниток» точно так же нет ни единого упоминания о терактах, эмигрантах, России или всемирном потеплении. Все самое главное (или ценное? или честное?) происходит исключительно в доме, только между членами семьи.

Автор не желает объяснять причину того или иного поведения своих героев, не хочет перебирать всё, что могло повлиять на человека, включая войну и иные потрясения. Для нее это преходяще и временно. Зато если человек был упрям как осел, таким он навсегда и останется. Другое дело, что не все упрямы, да и упрямы все по-разному. Тайлер пьянит это головокружительное разнообразие человеческого вида, которое разбивается о вечное возвращение — одно поколение за другим — семейных ценностей и традиций.

Интересно сравнить Тайлер, уже давно классика американской литературы, «пишущего всегда про одно и то же», с Франзеном, который, классиком стал относительно недавно, зато так же основательно. На первых порах можно подумать, что оба пишут про семейные ценности, однако Франзен намного шире этой темы (зато Тайлер намного глубже в этой же теме). Герой Франзена — так называемый «активный» житель сегодняшнего большого города. Ни политика, ни злободневные вопросы, обсуждаемые общественностью, не проходят мимо него. Франзен делает портрет общества, а через него и человека отдельного. Тайлер же фиксирует только ту сторону жизни своих персонажей, которая касается семьи, и количеством своих книг будто недвусмысленно намекает, что какую-то часть жизненной энергии стоит оставлять и на близких.