Create post
Литература

«Зона затопления» Романа Сенчина


Зона затопления. Роман Сенчин. Редакция Елены Шубиной. 2015

Зона затопления. Роман Сенчин. Редакция Елены Шубиной. 2015

Жизнь в деревне течет не торопясь. И Сенчин никуда не торопится, эту жизнь описывая в главах, больше похожих на самостоятельные рассказы. Ни единого дровишка не упускает из тех, что герой сейчас отправит в печку, растапливая баню. Ни одного цыпленка, из тех, что сейчас надо будет покормить. Ни одного инструмента, что надо забрать с собой, переезжая из деревни в город, потому что деревня скоро будет затоплена рукотворным водохранилищем. Переехать — это, кстати, не только вещи собрать. Это бросить землю и больше никогда не иметь огорода. Оставить свой бизнес и начинать всё с нуля. Разворошить кладбище и выкопать оттуда кости давнишних покойников, чтобы перезахоронить их на кладбище в городе. Получить одну на двоих квартиру с человеком, с которым ты в одном месте уже не живешь давно, но прописан. Немного занудно и монотонно, неспешно, зато в деталях, Сенчин всё это и рассказывает.

Придерживаясь такой манеры, Сенчин, наверное, пытается сконструировать нечто похожее на ту пытку, когда человеку по лбу долго бьет вода, по капле. Причем в условиях человека, которого привязали к столу и на чей лоб падают капли, оказывается и читатель, и переселенец, чье село топят. Вроде бы 5000 переселенцев — это та самая капля, цифра, которая не то что в масштабах страны, да и в городских условиях очень мала. Но сколько за собой это влечет вопросов и проблем. Поэтому можно допустить, что «монотонность» здесь как то самое состояние «на чемоданах»: вроде почти собрался, а когда надо ехать, неизвестно, да и ехать, вообще-то, не хочется. Оно и делает долю переселенца (ну и читателя) невыносимой.

В такую «концепцию» (капли, значит, бьющей о лоб) вписывается и творчество Сенчина в более масштабном ракурсе. Одну за другой он выпускает книги, где играет со своими, как сказал один обозреватель, «50 оттенками черного»; с каменным лицом и бетонной настойчивостью придумывает социальные драмы, где, собственно, мало что придумано. Все репортеры, как с одного опросника, спрашивают, верит ли он, что литература способна на что-то повлиять. Он с усталостью отвечает, что раз пишет и несет в издательства — значит, верит. Главное не переставать капать.

Но, видимо, к этому времени Сенчину настолько надоела вся эта несправедливость вокруг, что он уже перестал обличать всё, что хочет сказать, в художественную рубашку. В «Зоне» есть персонаж — журналистка Ольга, которая несколько лет пишет про затопляемое Пылёво, пересказывает страшные истории жителей, показывает похожих на зверей чиновников. Сенчин здесь больше похож не на писателя, а на вот такого репортера, посылающего нам репортажи из далекого захолустья, разбавленные собственными, от автора, абсолютно прямолинейными сетованиями на то, какая вокруг жизнь поганая. И это, конечно, силу художественного слова сильно ослабляет.

Вопрос «Надо ли про это писать» не стои­­́т (так же как, по словам самого Сенчина, не стои́т вопрос «Надо ли строить такие плотины»; «Может и надо, — говорит он. — но зачем же так по-скотски относиться к выселяемым оттуда людям?»). Вопрос в форме, в которую всё это обличать. И, к сожалению, жанр репортажа для современника, на которого каждый день летят бомбы зарисовок со всех концов горячего мира, уже становится бытовым фоном. Здесь нужна исполинская, виртуозная, всепоглощающая художественная литература. А не прямым текстом, «в лоб», по капле.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About