1. Америка, конечно, отрывается от Европы. У них очередной и самый радикальный со времен Войны за Независимость период переоценки ценностей. В журнале Rolling Stones раньше в топе-500 лучших альбомов всегда был «Сержант Пеппер» на первом месте, теперь — What’s Going On. Ну и Канье Уэст и Бейонсе выше любой из классических пластинок этих ваших Боуи и Pink Floyd.

Собственно, они свой культурный канон формируют, потому что в старину американцы сильно были ориентированы на европейскую культуру, особенно на британцев, конечно. Но не только. Переслушайте классические записи Майлза Дэвиса, Дэйва Брубека или Билла Эванса 50-х — особенно какой-нибудь Sketches of Spain, пересмотрите Олтмена, Кассаветиса, Аллена, Линча. При всех оговорках, это продукты европейской культуры, по крайней мере, их авторы вели с нею интенсивный диалог. Не то сегодня. Америка уходит. И я бы не сказал, что для мира это хорошо.

2. С другой стороны, и это взаимообусловленный процесс, Америка не уходит, а пришла. Что делать, если в мировом масштабе Канье и Бейонсе бьют британский рок и италодиско, а South Park заменил «Мифы Древней Греции» Куна?

Америка заменила своей универсальной поп-культурой всю старую элитарную европейскую культуру, причем, давно, с 80-х, когда все пересели на кино про супергероев и «Назад в будущее». Но раньше они возились со всякими Beatles, а теперь решили, что хватит. Язык — языком, но… Об этом, о формировании новой культурной реальности, о борьбе за нее, в том числе, кстати, сериал Westworld. Но британцы не хотят сдаваться, конечно. На каждую Мадонну у них своя Кайли, на каждый комикс — свой «Гарри Поттер» и «Властелин Колец». Остальные-то сдались давно.

3. «СССР — наш Древний Рим» — писал когда-то Лимонов. But seriously, наш Древний Рим, конечно, США+Британия, а наша Древняя Греция имеет (как и реальная Древняя Греция) нечеткие очертания, включая большую часть Франции, Испании, Австрию, и некоторые германские и итальянские города. Это правое и левое полушария мозга современного мира, если его рассматривать, в гуманистическом стиле, как человеческий организм.

4. Можно по-разному относиться к американской культуре, но приходится признать, что это единственная объединяющая нас мировая культура сегодня. Мировая = массовая, что неизбежно. Может ли быть донесен до масс гуманистический пафос поздних квартетов Л.В. Бетховена или суть опрощенчества Л.Н. Толстого? Наверное, может. Но сколько придется вложить в то, чтобы научить каждого необходимому инструментарию, оснастить понятийным аппаратом для понимания столь сложных вещей? Американцы практично рассудили, что времени на это нет, а культура и гуманизм нужны буквально каждому. И создали, вернее, развили, комикс. То, что, вообще-то было уже в эпоху Гуманизма в Европе. Что фрески Микеланджело, что учебники Яна Амоса Коменского, все это тоже, по сути, комикс. Я когда-то писал, что музыка Дэвида Бирна из Talking Heads малоотличима от баховской, если обе воспринимать в контексте эпохи. Ведь музыка Баха в свою эпоху имела прикладной характер, опираясь, при этом, на лютеранские госпелы (церковные песнопения), ровно как и Бирн на Remain in Light опирается на богатейшую афро-американскую традицию госпелов, проповедей, добавляя туда with a little help from Eno собственно африканской полиритмии. Тот же микс религиозного с народным мы видим у Моцарта, особенно — у Бетховена и проч. романтиков. Только вместо гитары там скрипка. Электрогитара же — традиционный американский инструмент. Сегодня, в эпоху тотального бита, такой же как скрипка классический. Исследуя все эти вещи, разбирая их по частям, можно прийти к пониманию что есть новый культурный американский канон, как он работает. То есть понять, что он все равно не новый, просто слегка осовремененный. Но это все про то же, что и пятьсот лет назад.

5. Наиболее полный манифест американской древнеримскости мы находимм у Энди Уорхола:

«Самое прекрасное в Токио — Макдональдс. Самое прекрасное в Стокгольме — Макдональдс. Самое прекрасное во Флоренции — Макдональдс. В Москве и в Пекине пока нет ничего прекрасного».

Здесь нет рисовки. Уорхол, как любой американец, равен сам себе. Макдональдс выступает аналогом древнеримских дорог и пшеницы. Он решает простые, но ключевые задачи: накормить заново освоенный мир простой и безопасной едой, удовлетворить базовую потребность в белках, жирах и углеводах. Да, разумеется, Макдональдс — не мишленовский ресторан (когда речь заходит об изысках, мы обращаемся к французам и древним грекам). Задача римлян — обеспечивать базис: дороги, хлеб, алфавит. Налаживать связь. Осуществлять опыление, если угодно. Сегодня эта задача решается, по преимуществу, посредством сети интернет.

6. Впрочем, интернет — это реальность вчерашнего дня в том, что касается дела перекрестного опыления. «Мы стоим на пороге чудесных открытий» — как говорил герой Хью Джекмана из фильма «Престиж». Но об этом, по традиции, особо, отдельно.