Валерий Дроздов Плоть
Плоть
Прежде всего, человек—плоть изначальная, исконая, сотканная из тех же самымх стихий, веществ и сил, что и космос. Она дерзко от него отделена, ему противопоставлена. Выделен-ность эта основана на способности человека сосредотачиватся, объединяться, с-плачиваться вокруг собственного ядра: праха (тела), души (персти), главное — духа, основы самостоятель-ной жизни,— и становиться плотью («сплотью»). Наглядно это выступает как Человеческое Тело и совокупное тело Человечества. Оно способно противостоять силам космоса (на что за-падная вселенскость способна только непрерывными действиями и нагромождением техноло-гий) внутренним единством органов и организации, сплава души и силы духа, их более со-вершенным составом (по крайней мере, во время жизни), чем все стихии: природные, соци-альные, психические, духовные; взятые вместе и порознь. Побеждая внешнее за счет более высокой внутренней организации, гармонии органов, тело способно противостоять космосу как сила, сравнимая с ним не столько по могуществу, сколько по подвижности, «неуловимо-сти», способности найти собственную «геодезическую линию» в безбрежности «мировых ли-ний» вселенной. Поэтому человеческое тело есть микрокосм, в котором действуют собствен-ные стихии — преображенные стихии макрокосма; в теле присутствует « хаос», выступающее как прах, собственное ничто тела — использование и преображение элементов макрокосма, результаты которого употребляются телом, и это не только физиология, но и духовное преображение всего космоса. Российское тело отличается большей одухотворенностью, в отличие от тела технологической цивилизации, где господствует интеллект, по существу общий человеку с высшими млекопитающими. Дух в последнем случае выступает как важная сторона интеллекта, но тело для него является скорее орудием орудий, что налагает на тело функции универсального приспособления, хотя и высшего по совершенству.
Макрокосм не исчезает с появлением тела. Напротив, даже закономерное и известное в нем таит опасность и сокрушительные угрозы,оформляясь технологически, сохраняет власть над человеком — наперекор самовластию последнего. Внешнее в целом оказывается хаосом по отношению к микрокосму: необходимо их взаимоустроение и взаимопроникновение, что осуществляется через основу действия — ощущения, фундамент иначе безосновных (несуще-ествующих как самодвижные начала) души и духа. В них весь макрокосм представлен чело-веку не как непосредственно, жестко и жестоко действующая сила. Появляется возможность воспринимать его как мир, идеально, еще до того, как он проявит свою матереальну мощь, с одной стороны; и осмысливать такие явления, которые иначе не воздействуют на тело, с
Техника — ничто без энергии, и именно последняя становится все более значимым нача-лом в технологиях. От силы человеческих рук энергия отличается, прежде всего, своей кос-мичностью — это освобожденные из связанности вещами (сочетаниями стихий) стихии огня, воды, воздуха, земли. Они способны преобразить мир в соответствии с замыслами человека. Если обратиться к исходному пониманию слова «энергия» — то это вообще способность, по-этому не только силы природы, но и способность их воспринять и их модифицировать является энергией, мощью. В целом энергейя как действительность возможностей его, — важнейшая составляющая этоса человека как исходно живого существа — другими составляющими является динамейя, в отличие от энергейи, возможность вообще; деятельная действительность, осуществление и реалии=зация энергейи. Это — преодоление смертности человека и преображения тела в плоть, которая уже смертна не как тело, а как плоть. С исчерпанием ее энергей и динамей.Можно сказать:»человек сам смертен», что после оборота человечества превратит смерть человека в сознательный акт окончания жизни. До сих пор ими были лишь «терминалы», которым эросное мировосприятие противопоставляет маргиналам и «централам» хватающимся за отчуждение и его воспроизводящие не только для других, но и для себя. Иными словами, в этос человека входят «наперекрестье» энергейе и динамейе и в преодоление бинарной оппозиции в пользу самой позиции, которая неперывно порождает свою и иного оппозицмиию) и ее самодвижения, «эрос» и «танатос». В речи человеческой, которую не смогли понять как оснрву человеческого в истории и географии ни Гуссерль, ни Деррида (см. «Голос и феномен», где речь остается идиомой), они проявляются как возвышающееся, приходящее, «пойэма» и преходящее «патэма». Но в изначальности, которая требует уже не терминов, но терминалов, то есть не разделения, но соединения разделенного через искусство стояния на границе (К чему призван зарождающийся в России Живаговский человек, о чем ниже), мы можем открыть неиссякаемую пойэму, пойсис всего человеческого бытия, даже, подобного Иисус Христу воплощеного как Слово, что только средство человеческого бытия в его прирастании и самопреодолении «человеческого, слишком человеческого» (Нитче, хотя здесь надо прелостеречь против видового понимания самопреодоления человека, но как Обращения его к Себе), космично становится опорой для вечного расцвета его. Для этого человек должен развить свои жесты до деятельности и научиться по-ступать самостоятельно (а не
Поворот России к высшим ценностям связан и в дрвности, и в современности, впрочем, как и для всего мира связан с необходимостью «обращения» от тела к праху, персти и,через них, к плоти. Плоть есть эросное начало, начало любви,- в отличие даже от довольнотипичной ненависти к оружающему миру,- переживания и дейсвтия в контексте вего многообразия телесных проявлений космоса, аслаждения космическим как своим телом. Даже способствующие этому органы чувств способны преобразиться в свособы эросической сязи с универсумом, особенно с человеческим униерсумом и средства производства, технологии могут стать эросическим органом человечества кК единого целого. Тело же, выделенная исторически часть плоти есть носитель страдания, танатоса; вся его история есть история боли и избегания боли. Частичное всегда ущербно. Однако тело есть носитель потенций, возможностей, дюнамейи, подвижного начала, и само это подвижное в дюнамейе естьпреодоление танасического, хотя и за счет его умножения — усталости, старения, отвращения к жизни.Тело страдает, плотьнасслаждается. Плоть, даже в единином явлении кК отдельная плоть есть начало эросическое, энергийное, плодоносящее и нельзя приносить его в жертву телу, началу потребляющему, разрушающему, дюнамическому. Единственное оправдание телу, дюнамейе в том, что его активность, часть деятельности, привносит новее возможности в торение.(вос)производит человеческую активность, иначе невозможную. Современный человек, по-видимому, достиг такого уроня дюнамического (ключая и природое) господства, что способен обратиться вв эросическую плоть, действующую, трудящуюся энергейически не столько ради продоления своегосуществоввания, но и дя космической радости прибывания бытия и своего собственного, и сего сущего. Иное дело, что совокупное тело скапливает дюнамические ресурсы ради всё большего производства «скорби» (Деррида)Таков удел танасического по своей природе капитализма, «с-капит»ализма», торжеста накопленного, смертного, оскопленного, над торжествующй красо-той эросического, всего совершенства которогомы еще не знаем. Будущее России — жизнь в радости, и это проистекает из всего сокровенного ее — и всего мира — поворота, надвигающе-гося и уже происходящего. Обращении к жизни через смерть, терминально. Для этого небхо-дим эрс, любов, которая «оборачивает и обращщает страдание не только в наслаждение (ча-сто в соврменном мире низводящееся в “удовольствие»), но развивает в радость, как
Возникновение дистанции в отношении к космосу, мира, обратной своей стороной имеет необходимость действия по дальнейшему «обмирщению» космоса для его дальнейшего осво-ения в целях собственного существования человека и совершенствования, создания, восста-новления и развития духовного — высокой степени организации, дающей возможность вос-принимать мир как нечто целое и как нечто существующее, по существу, творящее его как окружения тела. Обмирщение космоса было необходимостью в истекающей предыстории че-ловека; достигая онтологической зрелости он должен действовать свободно, воплощая все истинное, красивое, доброе, что только возможно в мире и помимо него и, главное, своё соб-ственное, если он не отчужден и не частичен. Тело тоже не может быть отброшено в сторону, это не телесность как функция языковых практик и это не «практика», порабощающая челове-ка, персть — это необходимость свободы для свершения человеческо предназначения. Пред- назначено оно может быть четверояко — Богом, природой, обществом и, наконец — это глубинное и изначальное — самим Собой.Танатически тело отстраняет окружающее, полагает дистанцию — миръ,- тогда как эросичесски, как плоть, человек включает в свою целостность и неогранические орудия, прах, преращаяих втело совоупного человеа. Однако такая позиция таит опасность отчуждения в гюлетического человека, но осознание себя в своей особности прахом перед лицом универсума, общества, себя самого (а в предварительной и отчужденной форме — перед Богом) преодолевает гюлетическую настроенность и позволяет развиваться частным способностям — исторической преемственности и сенсу. Не только физически, но и духовно, человек призван эросически включить всё сущее. В России, с её неотстраненостью от праистка — космоса, человеческоетело воспринимается не как телесность, а именно как плоть, в которой возвеличены, пееведены на новй уовень, просветлены и прах, и персть, как оплотненная конкретность космического, ными совами — гомилетически, как диалог сил природы, космоса и чеовека.
Вообще говоря, Вл. Соловьев со склонностью к трихотомичности, характерной для Х1Х века и идущей от попыток Преодолеть диа-лектику Гегеля, даже не замечает, что воля произ-водна и бессмысленна без любви, что, собственно, и есть четвертая, изначальная и основная ценность из трех (истина, добро, красота). Что породило неисчеслимые (часто смешные) трудности в «Оправдании добра» и софиологии, которая есть, по существу, философия старой девы («девы» в Евангелиях) (а не «жены»), всё ожидающей в конце концов соединения с
Господство над мировой средой не отменяет всесилия космоса; его силы продолжают дей-ствоватьть в мире. Действие может быть направлено на утилитарный интерес в широком смысле слова, на поддержание физического (и духовного) существования для творчества — бытия — физического и духовного в первую очередь. Действительно, условием утилитарного действия и его следствием является неутилитарное, целостное освоение мира, осуществление и удовлетворение потребностей духовных сверх необходимого для действия, интеллектуаль-ного минимума. Понимание мира и его истолкование как целого, пронизанного космическими стихиями и силами и человек в космосе неотменим и незабываем, проникновенность его человеческими уилиями и отношениями, неотменимы и незабываемы, — бесспорная предпосылка правильного фюсического воздействия на него в целях совершенствования собственного существования как тела мысли о мире. Однако недостаточно только мировосприятия, но необходимо и понимание, переживание достаточно гармоничного (через борьбу) отношения микрокосма с макрокосмом — нередко через мезокосм (общество и технику); и мировосприятие, хотя по значимости и вторично к существованию тела, но это то вторичное, которое становится первичным, ведущим, значимым — и имеющим потому фундаментальный смысл для человека, не ограниченного бренным существованием в природной среде. Это дано не только первичной интуицией, не только пониманием и объяснением — три исторически и логически последовательные формы отношения к универсуму,− но и постижением, открытием своей судьбы. Существование тела коренным образом зависит от его бытия и в себе, и для себя, и в собственном ином (в духе), и это — важнейшая черта онтологии тела, по существу — регионального способав первую очередь — российского. Одухотворение тела — насущная потребность всего человечества, как и поворот к одухотворению всего космоса, непосредственно открытого именно в России. Онтология российского тела, по существу, — региональный способ действительности тела. Но он проникает и глубже,- для россиянина челоечесто — не отвлеченное множество, а некая реальная целостность, что лишний раз влияет на распространенный миф, что России до всео есть дело.
* * *
Онтология каждой из сфер существования универсума автономна, зависимо-независима друг от друга (на что указывал еще Николай Гартман), но космическое бытие связано с
Плоть россиянина отличается от тела оксидентала тем, что она — личностная, всегда чья-то плоть. И человек отвечает — не только перед собой, но и перед другими и за других — за свою плоть. Не случайно именно в России осуществлялись особожестокие репрессии по отношению к телам челоевеческим; сама плоть была носителем человеческого начала.Оксидентал владеет телом как собственник и печется о нем, как о рабочем скоте; россиянин — соработник плоти, как части космических сил и они — в одной упряжи. В целом современное состояние «обладания» телом моно характеризоать как рабовладение — более или менее великодушное. И только россиянин сотрудничает телу личностно, как воплощению космических сил. Он ближе новой классике, вопрос о которой стоит с особойостротой после модерна, постмодерна и модерна посмодерна, — это классика личностная.
Классика предстоящей эпохи — личностная, космическая классика, возвращение человека к себе обогащенным всей историей человека. Её существо −− свобода над всеми прочими ис-черпанными типами классики, образцов для подражания и парадигм действия людей, что означает и внешне классическое «стояние» человека — рядом и наравне, под вилянием и
Со становлением человека, его выделением — никогда не полным — из космоса, сама дея-тельность становится ценностью. Действие в первую очередь создает более прочное, иногда слишком прочное, единство человека с облекающим его космосом — мир человека как
Онтология тела ущербна без онтологии души и духа, не только служащих телу, но и
Тело, имеющее ощущения и производные от него способности и действующее в
Вопрос об орудии со всей остротой ставит вопрос об исходном даже для тела — о
Над потребностями чаще всего господствует духовный план, охватывающий вселенную как целое, — телесное становится частным случаем решения проблематичности существова-ния человека (частный и высший тип тела) в мире. Тело превращается в одухотворенную плоть. Макрокосм осмысляется, в нем осознается цельность как мир человека — своеобразное (и всегда конкретное) духовное, «договор» о взаимодействии макрокосма и микрокосма, при-роды внешней и внутренней, сущестования, сущности и их противоречивого внутреннего единства — бытия. Они выражаются различно в религии, в искусстве, в науке, в философии, хотя и стягивается к единому центру — человеку. Мир мёртв, ексли не просветлен идеаль-ным, духовным, — продуктами высших родов и форм деятельности мыслящего существа. Но без этого тело связано лишь ближайшими отношениями и ему не хватает мощи для расши-рения зоны своей действительности в мире.