Публикуем фрагменты из международных дискуссий «Салон отвержденных категорий» образовательной программы биеннале молодого искусства. Спикерами третьей дискуссии «Эпик фейл / Похвала неудачи» стали Джэк Халберстам, Габи Саххар и Анастасия Вепрева.
Джек Халберстам (Jack Halberstam, р. 1961, США) — профессор гендерных исследований и английского языка Колумбийского университета. В 2018 году получил премию Places Journal Arcus/Places Prize за инновационную государственную стипендию о взаимосвязи между полом, сексуальностью и искусственной средой.
Габи Саххар (Gabi Sahhar, р. 1992, Великобритания) — художник, живущий и работающий в Лондоне. Инициатор пространства проектов LGBTQI +, Queerdirect — сети поддержки художников и кураторской платформы и художественной программы. В 2020 году делал исследование, которое было сосредоточено на подрыве «Института современного мира».
Анастасия Вепрева (р. 1989, Россия) — художник, куратор, критик из
Куратор Андрей Шенталь о дискуссии:
«Времена героев с большой буквы остались в прошлом; за ними последовали представления гениальности и великие жесты. Однако силовые представления об успехе сменили образы успешной карьеры, наборы антрепренерских навыков и статусное потребление в инстаграме.
Главная ролевая модель современного общества — это self-made man, индивид, который достиг финансового преуспевания или высокого символической статуса своими собственным усилиями.
Жизненный цикл должен следовать по возрастающей — в виде постоянного карьерного роста, повышения зарплаты, накопления социального капитала. Это касается не только мужчин, но, как справедливо заметила философ Нина Пауэр, «требование быть адаптивным работником, постоянно заниматься нетворкингом, продавать себя, в сущности, стать чем-то вроде ходячего CV — ощущается в развитом мире в равной мере обоими полами».
Таким образом, человеческая субъективность становится неотличимой от послужного списка и честолюбивых амбиций. Неудивительно, что культ успеха порождает различные тревожные расстройства, связанные со страхом неудачи, социальную апатию и возрастные кризисы. Однако, возможно, именно неудача или слабость скрывают в себе эмансипационный потенциал. На этом в частности настаивает т. н. «антисоциальная квир-теория», которая ставит под вопрос не только исполнение предписанных гендерных ролей, но и интегрированность, адаптивность и приспособленчество. Современное искусство, пришедшее на смену мачистским жестам авангардистов, также заняло критическую позицию. Начиная с Брюса Наумана, некоторые художники поставили под сомнение художественную продуктивность, воспевали творческий кризис или бездействие».
Джэк Халберстам, профессор гендерных исследований и английского языка:
Не будем закрывать глаза на реальность и те мировые силы, которые влияют на нас в этическом, экологическом, финансовом и других смыслах. Я хочу поговорить о понятии “ничто”, которое превращается в “ничего” и не ожидает “ничего”. Если мы хотим прийти к ничему, мы должны разрушить все, что нас окружает.
Ничто — это некая антикапиталистическая система, которая противостоит изобилию. Эта идеология предполагает разделение имущества, заинтересованность в невладении, несобирании, неудержании благ. Давайте воспринимать ничто не как проблему, а как некую утопию: только с позиции разрушения мы можем осознать конструктивность разрушения.
Мы живем в эру разрушенных барьеров и последствий этих разрушений, в мире, где авторитарная власть приобрела большое значение, особенно в крупных державах. Авторитаризм проявляется в отказе от провала и разделения благ, авторитарная власть не хочет делиться и признавать провал. Более того, капитализм не оправдал ожидания людей, капиталисты обещали людям все, а оставили меньше, чем ничто, людям продают “пустышки”, долги, они остаются с корзиной “ничего”.
Alvin Baltrop
Приведу в пример работы художника Элвина Белтрова (Alvin Beltrop). Он был вместе с Китом Харрингом, Дэвидом Войнаровичем и другими одним из передовых художников, делал фотографии гомосексуалистов и разрушенных зданий, называя это разрушенной архитектурой, в которой мы видим, как можем разрушать привычный мир и строить новый.
Фотограф просит нас посмотреть на вид, пейзаж через разрушение, которое символизирует разрушенная стена. Как мы увидим капитализм через разрушение? Как мы увидим общество через призму разрушения? Он не героизирует своих персонажей и тут нет тех, кто выжил, здесь происходит абсолютное уничтожение общества.
Габи Саххар, художник:
Мой фильм — антиутопическое видение, понимание разных иерархий, которые создаются в общественных пространствах.Это исследования разных людей с разными бэкграундами. Патриархальный, маскулинный, банкир, небинарная фигура и другие персонажи. В фильме исследуется, как три человека вступают в трансакционные отношения друг с другом, определенный экономический пузырь. Чтобы продемонстрировать, как это влияет на тела идентичности и подчеркнуть проблему людей, у которых нет доступа к тому, как развивается город.
История рассказывается от лица бестелесного повествователя. Лирический герой взаимодействует с представителями двух разных культур: квир-активизм и бюрократическая корпоративная культура. Здесь исследуется то, как мышление людей оказывается предобусловлено.
Я хотел создать этот фильм, чтобы сделать референс к тому, как развивается городское пространство, в том числе проблематизировать строительство жилья класса люкс, токсичную джентрификацию, что вызывает большой разрыв между пригородом и центром города.
Кадр из фильма “Truth and kinship”, Габи Саххар, 2020
Анастасия Вепрева, художник, куратор, критик:
В начале своей карьеры художники подают заявки на участие в опен коллах, но часто получают отказы и очень расстраиваются. Надо понимать, что процент отказов очень велик, но это зависит от институции. Чем больше институция, тем больше процент отказа. Цель институции — получить как можно больше заявок. И если художник получает положительный отзыв на заявку, он получает шанс быть увиденным, иметь успех. Чтобы художники снова подавались, институции должны умело отказывать, но к сожалению, не все умеют это делать. В русскоязычном пространстве письма более сухие по сравнению с англоязычным. При этом письма часто просто не приходят.
Мы принимаем ответы художников с отказом и анонимно публикуем их в инстаграме. Почему инстаграм? Инстаграм неофициально позиционируется как пространство чьего-то успеха. Успешные счастливые люди делятся своими достижениями в этой сети, что часто раздражает других людей. На этом фоне чей-то провал вызывает больше симпатии и эмпатии. С другой стороны, инстаграм — это повседневная практика, пользователи постоянно просматривают ленту. Таким образом, провал или отрицательный ответ теряют свой пафос, силу, это становится частью повседневной жизни. Помещение отрицательных ответов в общедоступный архив — это практика сообщества. Люди приобретают понимание, что они не одиноки и каждый может получить отрицательный ответ.
Посмотреть все дискуссий на английском языке и с русским переводом можно на YouTube канале биеннале молодого искусства.
