Маша Мозолевская — писательница, журналист и основательница школы текстов ‘Своими словами’. Не так давно Маша закончила работу над рукописью — в сентябре «Не только мама» выйдет в свет. Публикую текст, который я написала для той части Машиной книги, в которой рассказывается о проектах на стыке материнства и искусства. В тексте я рассказываю, почему и как появился «Мамадец».

"Материнство для меня стало лакмусовой бумажкой проблем, которое наше общество тщательно скрывает за красивой обложкой, кропотливо и поколениями сформированное культурой, традициями, коммерческими и социальными кампаниями, направленными на “улучшение демографической ситуации в стране” и якобы улучшение и упрощение качества жизни родителей. Идеализированное материнство — тема, которая сегодня обсуждается повсеместно. В некотором смысле она стала моветоном, особенно, в тематических сообществах и медиа, и все равно в медийном пространстве повсюду мы продолжаем видеть “счастливых мам — счастливых малышей”.

С недавних пор я стала относиться ко всему этому с некоторой долей иронии — возможно, пройдя самый сложный период, — моему сыну вот-вот исполнится четыре года, — я стала думать, а не глобальный ли все это замысел, направленный на то, чтобы не дай бог не раскрыть правду о родительстве для людей, которые только собираются завести ребенка. В точности, как тело и психика женщины после родов, “забывает” о сложностях и трудностях (или даже ужасах) родового процесса и раннего родительства, и вроде бы как готово окунуться во все заново — иногда даже не один раз.

В таком случае, если уж создавать систему, основанную на недостоверности и откровенной дезинформации, надо продумать систему, которая будет поддерживать новоиспеченных родителей, столкнувшихся с реальностью, — как, например, какие-нибудь огромные современные корпорации, которые стараются работать этически и, как это сейчас принято называть, “экологично”, и за стресс и напряжение на работе предлагают сотрудникам отличную зарплату и социальный пакет, а еще разные приятные штуки вроде комнат отдыха в офисе и корпоративного психолога, программы тимбилдинга и столы для настольного тенниса. Тогда, по всей видимости, совершается какой-то баланс, и все титанические усилия не кажутся такими невозможными.

В этом смысле мое материнство, как старый советский будильник, очень настойчиво и окончательно разбудило во мне дремлющую активистку. С новорожденным ребенком на руках, даже в относительно благоприятных материальных и жилищных условиях, в неплохом семейном сеттинге, я поняла, что ни городская среда, ни социальная поддержка, ни культурные и общественные установки не предполагают развитие и поддержание благоприятного климата для жизни вместе с детьми. Тема материнства раскрылась для меня как обширное поле исследования политических и социальных реалий и несправедливостей — от стигмы материнского образа и невозможности спокойного передвижения с коляской по городу до повсеместного неравного распределения обязанностей внутри семьи и коллективной травмы, которые могут нести в себе женщины народа, пережившего геноцид.

Оказалось, что тема Матери гораздо больше и шире, чем “родительствование” собственного ребенка, и она касается каждого. Все это стало для меня большим потрясением, и, в конечном итоге, сформировало мое художественную практику, которая в настоящее время сконцентрирована на социальной борьбе и использовании инструментов современного искусства как рупора и рычага действий. На сегодняшний день я уверенно могу сказать, что материнство это самое прекрасное и самое сложное, что случалось со мной. Его противоречивость сделала меня сильнее и слабее, храбрее и трусливее, но однозначно сделало меня “больше”, внимательнее и милосерднее.

Во многом благодаря собственной боли от происходящего я решила придумать группу поддержки для мам с первенцами — я предложила эту идею художнице и арт-терапевту Ане Ше, но несмотря на неплохой отклик, группу нам набрать не удалось, — во многом потому что перед женщинами вставала первостепенная, нерешаемая задача — просто каким-то образом выбраться из дома и доехать до места проведения группы — мы очень хотели сделать встречи именно личными, а не в интернете. Я была очень вдохновлена поездкой в горячо любимую Финляндию, когда сыну было всего полгода, — оказалось, что в Хельсинки существуют муниципальные центры, которые выглядят, как иллюстрация к статье о спокойном загородном отдыхе, — нам попался одноэтажный деревянный дом в трех минутах ходьбы от жилых домов, на территории леса, абсолютно бесплатный, открытый с раннего утра до раннего вечера. В доме было все — кухня, игровая с отличными игрушками, столы для смены подгузников, песни и стихи для детей и родителей, уроки финского для экспатов. Я была потрясена — я видела, как пространство заполнялось родителями, которые знали друг друга, возможно, подружились здесь, которые вместе кормили грудью, разогревали бутылочки со смесью, лежали или ползали вместе с детьми на коврах или тюфяках, — главное, они были вместе. Я сравнила это с моими первыми месяцами жизни с Максом в хрущевке пусть и в центре Москвы, со спринтами на третий этаж и обратно после кесарева с разными частями коляски и спящим младенцем, моими попытками почувствовать себя частью жизни, происходящей вокруг, накормить ребенка в парке на лавке без необходимости бежать домой, липким чувством одиночества и страха перед столь огромными изменениями в жизни. Мне стало плохо. И поэтому, когда моя попытка построить хотя бы некое ощущение этого самого финского домика в Москве, провалилась, я решила, что ради себя самой я буду продолжать. Своего рода весь этот процесс стал для меня терапией — от послеродовой депрессии, от сложностей в общении с семьей, от одиночества в городе, от жгучего чувства несправедливости. Я не понимала, почему я и мой сын должны молча соглашаться на то, что нам дают, особенно, что давали нам ничего. Я впервые поняла, что значит быть ущемленным, незащищенным членом общества. Я была в ужасе. Сразу хочу откомментить возможные реакции в виде “никто мне ничего не должен, рожала я сама” — все мы когда-то были детьми и/или мамами. Я могу сейчас пуститься в размышления о дискриминации, но еще больше запутаю читателей и сама же запутаюсь в своих размышлениях. Просто реально хочется, чтобы все уже по-настоящему начинали быть добрее и терпимее друг к другу.

В итоге, с того времени на разных этапах “Мамадец!” принимал различные формы — мы ходили по музеям Москвы вместе с мамами и детьми в колясках. В 2020 году я брала серию интервью у художниц-матерей об их художественной практике и трудностях совмещения материнства и искусства и тд. В 2021 году проект смог стать резиденций для художниц с детьми благодаря галерее “Пересветов переулок”, которая превратилась в поддерживающее пространство, объединяющее две важные стороны жизни участниц — занятие искусством и уход за детьми. И одновременно дающее этим занятиям отдельные свободные пространства. Большой зал галереи стал для художниц общей мастерской, местом для мероприятий и экспонирования их работ. А в малом зале разместилась детская комната, которая работала по принципу взаимопомощи участниц. В конце концов, пусть и на таком микроскопическом уровне, мечта о финском домике сбылась. Во время работы резиденции одной из важнейших целей была работа с аудиторией, и поэтому мы проводили поддерживающие встречи с психологом, свопы для семей, провели лекцию о репрезентации материнства в искусстве, и просто принимали гостей с их детьми, для которых простота и открытость пространства становилась островом, в котором не надо стесняться говорить на сложные темы, — началу разговора всегда способствовала практика художниц и их работы; не надо стесняться громких детей, не надо стесняться кормить ребенка грудью, — то есть, своего рода это стало тем местом, в котором женщины могут чувствовать себя максимально комфортно и расслабленно, не чувствовать себя “мамашами”. На мой взгляд, такие места должны создаваться федеральными и городскими властями, и я рада, что хотя бы такой каплей в море я показала женщинам, что реальность может и должна быть другой.

Всем проектом я занимаюсь полностью одна без какого-либо финансирования, кроме собственного кармана. Я намерена развивать проект и создавать постоянно пространство для художниц с детьми и развивать платформу — как маркетплейс или галерею, где художницы смогут продавать свои работы и зарабатывать коллаборациями с брендами и тд. Кроме этого, важной составляющей работы для меня является глобальная задача по улучшению городской среды, а точнее, ее трансформации, для того, чтобы материнская изоляция вне зависимости от профессии, не начиналась еще дома, когда невозможно спустить вниз коляску в доме без лифта, или невозможно пройти по городе с коляской засчет абсолютной неприспособленности среды. Я считаю, что своим “тихим активизмом” я смогу добиться изменений, которые просто необходимы. Также я считаю, что я веду важную работу по дестигматизации проблем материнства, как я писала выше, и я рада использовать искусство как очень эффективный инструмент для построения коммуникации между женщинами, а также между женщинами и институциями, государством и тд.

На наших общих встречах и мероприятиях, включая открытие выставок и лекции о материнстве в искусстве, некоторые женщины плакали при виде работ художниц — кто-то от боли, которую передавала работа, или от сострадания, или слезы были слезами “выдоха” — женщины расслаблялись и давали волю чувствам. “Слезы в галерее” — как красиво можно назвать эту историю! Вместе с художницами и сотрудницами галереи мы действительно создали уникальное пространство — как физическое, так и эмоциональное, в котором женщины по-настоящему могут ощущать друг от друга поддержку и помощь.

Для меня важным является тот факт, что современный социальный уклад жизни большого города — жизнь вдали от семьи, высокая занятость близких людей и друзей или часто их нежелание быть вовлеченными, отсутствие полноценных и доступных групп поддержки молодых родителей, ограничение мобильности мам с новорожденным приводит к тому, что мама остается один на один со своими страхами, тревогами и неуверенностью. Проект “Мамадец!” — это то, что может стать примером того, как могут и должны создаваться сообщества в современном мире для глобального повышения качества жизни, улучшения ментального здоровья людей, ибо человек — не изолированное существо, и никогда не был им. Современные исследования говорят о том, что на протяжении бОльшей части существования человечество существовало в tribal формате — когда люди не жили изолированно друг от друга, как это происходит сейчас, а жили в больших общинах и сообществах, и я думаю, что именно в таком ключе необходимо развивать дальнейшее социальное устройство, особенно, в больших городах, и в этом смысле, как я писала выше, “Мамадец!” в галерее стал отличным показателем того, что подобные инициативы нужны и необходимы.

И, кстати, я не помню, как именно мне пришло в голову слово “мамадец” — ну как-то пришло да пришло, показалось очень забавным. Понятное дело, что это было мама+молодец. И только после я стала слышать от других людей, что “мамадец” созвучно не только с “молодец”, но и с другим любимым русским словом, кстати, тоже связанным с женщиной! И я подумала: “Господи, это же просто прекрасно, ведь все эти три слова вместе — мама+молодец+п****ц и есть самое точное и четкое определение настоящему материнству”. Очень люблю эту историю".

Маша в Инстаграм @followmarusha

Школа «Своими словами» https://www.instagram.com/svoimislovami_school/

Вы можете поддержать мой проект Мамадец! лайком в Инстаграме @mamadets и монеткой на Patreon patreon.com/mamadets