Художник Кирилл Савченков рассказывает о том, как он увлекся единоборствами, тайными сообществами и структорой речи.

Давай обсудим сначала результаты твоего последнего проекта Horizon Community Workshop на территории Агентства сингулярных исследований?

Мне кажется, все получилось. Было много внутренних неожиданностей: как люди реагировали, в какую сторону развивался диалог с участниками. В целом, я очень доволен процессом и результатом. Скорее это о глобальном процессе, который, конечно, откликается и в локальной ситуации.

Были люди, которые посетили все семинары?

Да, человека четыре прошли весь цикл и стали членами Horizon Community.

Сколько человек “сменили веру”?

Не могу ответить, конфиденциальная информация.

Как ты пришел к идее проекта? Откуда мы можем начинать распутывать этот клубок? Секты? Религия? Перформанс?

Конечно, отправных точек может быть несколько. Я работал прежде всего с процессами конструирования идентичности, различными системами образования и словесными практиками. Меня интересуют категории вроде немоты или разговора как результата деятельности большинства людей. Базисом здесь служат тренинги, обучающие ролики (tutorial), мой преподавательский опыт, семинары самомотивации. Вместе с тем примечателен опыт тайных сообществ: новые религиозные движения, нелегальная разведка, анонимные сообщества психологической взаимопомощи, секретные ячейки различных организаций и сообществ. Самое интересное начинается, когда вышеописанные явления совмещаются в гибридные формы или происходит взаимопроникновение практик. Например, офицеры сил специальных операций создают курсы или системы самомотивации для бизнес­тренинга, фитнеса и повседневной жизни.

Насколько ты считаешь темы закрытых сообществ, военных технологий созвучными непосредственно сегодняшнему русскому обществу и политической действительности? Или ты говоришь скорее о глобальных процессах?

Скорее это о глобальном процессе, который, конечно, откликается и в локальной ситуации.

Я, например, когда ты так рассуждаешь, вспоминаю фитнес-­видео про High Intensive Training.

Это вполне имеет место, но я имею в виду, что с одной стороны это, конечно, может быть фитнес, а с другой—они предлагают алгоритмы, которые разработаны для специализированных военных областей знания, которые можно использовать в повседневной жизни, в бизнесе, в отношениях с людьми. Это стало актуально в ситуации оптимизированной информации, мощных ее потоков и, чего уж таить, в условиях постопераизма и неолиберальной экономики. Есть тренинги, которые рассматривают бизнес как форму Будо или подобных восточных единоборств, или как поле боя, или энергетическую экосистему.

Мы довольно давно знакомы и мне интересно понять, как ты пришел к данной теме. Ты занимаешься единоборствами?

Мне кажется, как и у многих это совокупность старого и недавнего опыта, интересов и, наверное, много чего еще. В том числе я и правда изучал определенные практики, которые сочетают техники единоборств спецсил, гимнастики и психологических тренингов.

Насколько большую роль в том, о чем мы говорим играет категория агрессии?

Эта категория играет роль, но не столь значительную. Конечно, когда в разговоре появляется тема военного знания или единоборств, невозможно о ней не вспомнить. Но в данном случае имеет место противоположный процесс—преодоление экстремальных, стрессовых или иных ситуаций, связанных с реакциями и отношениями. Именно в таком ракурсе можно увидеть потенциал существования, или даже выживания, в условиях сегодняшней социальной действительности, неолиберальной политики и информационной среде. Хотя с первого взгляда проникновение военного знания или йоги, например, в корпоративную культуру и экономику, это скорее попытка задействовать иной уровень потенциала работников. Вероятно точечная агрессия может использоваться в таком случае. На мой взгляд это технология может быть использована и в обратном направлении, как форма сопротивления или скорее сокрытия в таких условиях. Конечно, это похоже несколько на фантастику, но именно структура фантастики, в которой присутствует положение между “тут” и “там” — между прошлым и будущем, или между здесь, в нашей стране, и где­то в другом месте с другими социальными нормами. Собственно такое скольжение между двумя категориями и было в Horizon Community Workshop.

В какой момент ты ушел от работы непосредственно с изображением? Как произошел переход от визуального к звуку и словесности? Есть желание иногда просто сделать классную фотографию?

На мой взгляд проект с фотографиями, также как перформанc или видео, подразумевают движение в пространстве значений, опыта, смыслов, знаков или образов. Важность имеет сам акт перехода, в некотором роде подразумевающий встречу с памятью, стереотипами или знанием. Само событие встречи, пространство интерпретации и являются важными для меня элементами. Некоторые темы или явления невозможно затронуть, работая в одном медиа, особенно, если интересующий предмет сам находится где­то “между” и труднодоступен. Подобное отношение, я думаю, формируется постепенно. Переход от визуального к слову—это следствие внимания к коммуникативной специфики и доминирования цифры сегодня. Хотя, с другой стороны, даже присутствие говорящего или инструмента воспроизводства, да и самого пространства, где происходит акт, подразумевает визуальность и пластику. Так что трудно сказать, что произошел отказ от визуального, скорее произошла трансформация моего отношения к нему.

Непосредственно фотография присутсвует в твоей художественной практике? Расскажи про подбор картинок, который ты использовал для семинаров? Они сделаны тобой или ты используешь найденные изображения?

На семинарах архивные и сделанные мной изображения, использовались без принципиального разделения. Они представляют единое пространство, из которого ты создаешь образ, место встречи со зрителем. Такое же отношение к изображению присутствует и в других моих проектах. Положение образа в современной информационной среде сразу имеет потенциал апроприации, репоста, реконтекстуализации и так далее. Сама работа с медиаресерчем и архивом это отдельная история, очень интересная для меня. При этом не исключено, что в иной работе мне будет необходима аутентичность изображений, сделанных собственоручно.

Что ты сейчас читаешь, смотришь, слушаешь?

Я фанат сериалов. Их список будет большим. Но из последнего для меня выделяется «Утопия» и «Штамм».

Какие художники тебе интересны?

Опять такиже список наверно создавать трудно. Очертить можно область от Роберта Смитсона, Пьера Юига, Тильманса, Хито Штейерль и Карла Холмквиста до Эда Аткинса, Триса Вонна Митчела, Саймона Денни и Кати Новичковой. Спектр широкий.