Откуда взялась Фиальта?

Об одном набоковском топониме

В рассказе Владимира Набокова «Весна в Фиальте» (1936) часть действия, включая трагическую развязку, происходит собственно в Фиальте. Это маленький приморский городок с «серой, оранжерейно-влажной сущностью» [1], в названии которого рассказчику слышится запах «мелкого, темного, самого мятого из цветов» и «звучание Ялты» (с. 563). Цвета природных фиалок варьируются (они могут быть и светлыми и розовыми), однако Набоков упоминает темную фиалку, а в финале незадолго до гибели у Нины в руках неизвестно откуда появляется букет именно «темных, мелких, бескорыстно пахучих фиалок» (с. 581) [2]. Фиалка в прозе Набокова, вообще изобилующей разнобразной флорой (ср., например, фамилию героя «Подвига» — Эдельвейс), занимает важнейшее место. Присцилла Мейер рассматривала мотив фиалок в «Отчаянии», где они ассоциируются с несчастным Феликсом, и в «Истинной жизни Себастьяна Найта», где цветок (а также его субституты — сирень и фиолетовые анютины глазки) служит эмблемой матери Себастьяна. [3]. Но помимо фиалки, Набокова в целом занимала сиреново-лилово-фиолетовая часть спектра, о чем не раз писали исследователи. Писатель ценил Бунина в том числе за дар цветовидения, причем именно лиловых оттенков. М. Д. Шраер писал: «Он называл Бунина «цветовидцем» и особенно горячо отмечал его умение использовать лиловый цвет, который Набоков ассоциировал с “ростом и зрелостью литературы”» [4]. Не совсем ясно, включается ли здесь Набоков в дискуссии fin de siècle о восприятии цветов. Так, М. Нордау считал использование фиолетового, цвета полутраура, признаком неврастенической усталости современных художников; О. Уайльд в статье «Упадок искусства лжи» писал, что природа перенимает у художников беспокойные «фиолетовые тени», а Федор Сологуб в эссе «Не постыдно ли быть декадентом» приводил пример с безумцами, «вдруг увидевшими какие-то ультрафиолетовые тоны» [5]. В мои задачи в данном случае не входит обзор и анализ использования Набоковым цветовой палитры и цветов в ботаническом смысле (ср. у символистов — «фиолетовые руки» у Брюсова, «лиловые миры», «Ночная фиалка» у Блока и т. д.) [6].

Борис Останин отмечал, что пансион «Фиалки» («Les Violettes»), в котором умерла мать Себастьяна Найта, назвать «правильнее было бы «Лаванда»: без нежно-сиреневых полей лаванды юг Франции, особенно Прованс и долину Роны, представить себе невозможно, лаванда как бы проглядывает у ВН сквозь фиалку». [7].

Как мне представляется, создавая свою Фиальту, Набоков мог подразумевать и обыгрывать другой топоним, скрывающий в себе цветок. В южной Франции, на берегу Средиземного моря есть коммуна Ле Лаванду (Lavandou, [lə lavɑ̃du]). При наличии там лавандовых полей (что характерно для юга Франции) городок, возможно, не имеет отношения к лаванде (lavande, [lavɑ̃d]), как, вероятно, и вымышленная Фиальта не имела отношения к фиалке, — название, по одной из версий, происходит от слова lavador (место для стирки белья). При этом этимологически связь есть — слово лаванда происходит от латинского (и итальянского) глагола lavare (мыть). Паронимическая пара «Фиальта — фиалка» [8] находит соответствие в (неиспользованной) Набоковым паре «Лаванду — лаванда». Второй каламбур работал бы также и на французском языке, но для русского читателя могла быть неочевидна скрытая в нем прозаическая стирка.

Вспомним, что в Лаванду в 1932 году был похоронен близкий Набокову поэт Саша Черный, которому писатель посвятил некролог, опубликованный 31 января в газете «Последние новости».

Пласт намеков и отсылок может оказаться шире. В недавней статье, посвященной литературным отношениям Набокова и Ильи Эренбурга [9], я высказала предположение, что «Весна в Фиальте» является своеобразным ответом на роман Эренбурга «Лето 1925 года», а сам писатель стал одним из прототипов Фердинанда, мужа Нины и соперника рассказчика «Весны». Эренбург, в 1924 году переехавший из Берлина во Францию, начинал писать «Лето 1925 года» именно в городке Лаванду [10], о чем Набоков, видавший Эренбурга в Берлине и следивший за его прозаическими публикациями, мог знать. В финальной трагической части «Лета 1925 года» действие происходит в деревне Лонд департамента  Вар, т. е. в том же департаменте, где расположен и Лаванду, в «раю среди лаванды и коз» [11] (рай, конечно, оказывается псевдораем). Смерть девочки, дочери главной героини, с которой сбегает повествователь, предвещает запах лаванды, как у Набокова запах фиалок предвещает смерть Нины. Если воспользоваться выражением Б. Останина, Лаванду, таким образом, проглядывает сквозь Фиальту, а соединяет оба топонима тема утраты.

Примечания

[1] Набоков В. В. Русский период. Собрание сочинений в 5 томах / Сост. Н. Артеменко-Толстой. Предисл. А. Долинина. Прим. О. Сконечной, А. Долинина, Ю. Левинга, Г. Глушанок. СПб.: «Симпозиум», 2002. С. 574. Цитаты из рассказа приводятся по этому изданию с указанием страницы в круглых скобках.

 [2] По мнению Бойда, название контаминирует «адриатический Фиюм и черноморскую Ялту» (Бойд, Брайан. Владимир Набоков: русские годы: Биография / Пер. с англ. СПб.: Издательство «Симпозиум», 2010. С. 496–497). О Фиальте как модели рая и фиалках см.: Лекманов О. А. Принцип не совсем обманутых ожиданий. По рассказу Владимира Набокова «Весна в фиальте» https://lit.1sept.ru/article.php?ID=200300310&ysclid=m2q5iznmxn653695062 .

[3] Мейер П. Набоков и неопределенность: Случай «Истинной жизниСебастьяна Найта» / Присцилла Мейер; [пер. с англ. В. Полищук]. — СПб.: Academic Studies Press / БиблиоРоссика, 2020. C/ 41–43.

[4] Шраер Максим Д. Темы и вариации / Пер. с английского В. Полищук при участии автора. СПб.: Академический проект, 2000. С. 136. Далее М. Д. Шраер приводит примеры лиловых оттенков в лирике Набокова.

[5] См.: Павлова М. Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников. М.: Новое литературное обозрение, 2007. С. 498.

[6] См.: Двинятин Ф. Пять пейзажей с набоковской сиренью // В. В. Набоков: pro et contra. Том 2 / Сост. Б. В. Аверина, библиогр. С. А. Антонова. СПб.: РХГИ, 2001. С. 291–315; Долинин А. Примечания к роману В. В. Набокова «Дар» // Набоков В. В. Русский период. Собр. соч.: В 5 т.: Т. IV / Сост.Н. Артеменко–Толстой. СПб.: Симпозиум. С. 451; Труфанова И. В. Сиреневый цвет, а автобиографиях Набокова // Электронный научно-образовательный журнал ВГСПУ «Грани познания». № 5(39). Июль 2015 http://grani.vspu.ru/files/publics/1438436567.pdf.

[7] Останин Б. Догадки о Набокове. Конспект-словарь. Фрагменты. Вступ. заметка Бориса Ванталова // https://magazines.gorky.media/zvezda/2023/12/dogadki-o-nabokove-3.html

[8]Левинтон Г.А. О парономазии. Заметки о парономазии. I: парономазии и подтексты у Набокова // На меже меж Голосом и Эхом. Сборник статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян. М.: Новое издательство, 2007. . http://nabokov-lit.ru/nabokov/kritika/levinton-paranomazii.htm?ysclid=m2vqduxs6g119909386

[9] Рыкунина Ю. «Венгерец, пишущий по-французски». Был ли Эренбург прототипом Фердинанда из рассказа Набокова «Весна в Фиальте» // https://gorky.media/context/vengerets-pishushhij-po-frantsuzski/

[10] Фрезинский Б. Я. Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны) [Избранные статьи и публикации] // https://lit.wikireading.ru/12729?ysclid=m2rzz3pvh494533795

[11] Эренбург И. Лето 1925 года. М.: Артель писателей «Круг», 1926. С. 196.