Create post
Заря

Первый показ: Никита Бондарев «Siberian Ruins»

Alexey Chernyuk
Tania Tataata
Л̡ео̴н̨ид̶ Ва͞т̴кин͠-К͡о̶с͢о͢п̀к̛и҉н́
+2

Рубрика «Первый показ» посвящена премьерам новейших работ представителей отечественной электронной и экспериментальной музыки. Мы приглашаем близкого нам по духу журналиста, критика или просто любителя музыки с хорошим слогом и предлагаем ему прослушать премьерный альбом, чтобы затем описать собственные впечатления и обсудить их с самим автором.

Сегодняшняя премьера — вторая часть «сибирской» трилогии Никиты Бондарева, композитора и саунд-артиста из Бердска. «Siberian Ruins» слушает и комментирует музыкальный журналист Артём Макарский.

Макарский: Впервые я услышал альбом еще в октябре — автор увидел, что я написал про альбом неоклассика Дмитрия Евграфова и решил поделиться новыми записями (конечно, они были гораздо лучше). Причислять ли Бондарева к неоклассикам или нет, вопрос интересный — и сам автор на него отвечает, что и сам не знает, его «хата с краю». Как человек, с тех пор послушавший «Ruins» огромное количество раз, могу лишь развести руками и объявить, что о нём достаточно сложно рассказывать — особенно если не силён в описании природы. Здесь то ли пьесы надолго прерываются пением сибирских птиц, то ли в лес ненадолго врывается музыка — но нет никакого разделения, все мирно сосуществует друг с другом и не довлеет друг над другом. Изредка здесь можно уловить какое-то напряжение, ближе к концу и вовсе доносятся сирены (откуда? какие?), но «Ruins» скорее о созерцании происходящего; безучастный взгляд со стороны. Вообще, когда слушаешь альбом, практически невозможно представить, что его автор сейчас находится в армии — Бондарев как музыкант представляется оторванным от человеческого. Конечно же, это совсем не так, но вот посторонний слушатель включает альбом и думает: армия?! Да, вот так. Как сообщается, «Ruins», вслед за предыдущим «Loner», является новой частью трилогии музыканта, посвященной деконструкции Сибири — и что-что, а выбивать из старых контекстов Бондарев очень даже умеет.

Макарский: На «Ruins» название есть только у альбома — нет ли в этом противостояния тому, что в прошлых рецензиях иностранцы судили о твоей музыке по названиям треков?

Бондарев: Да, ты прав. Отсутствие названий это, отчасти, противостояние. Но лишь отчасти. Альбом — это саундтрек. Или даже геопозиция и звуковое оформление к ней. Метка на карте. Включай и слушай, какие тут названия? Тут и песен-то нет.

Макарский: Но все же. Руины — это знак того, что именно на них можно построить что-то новое?

Бондарев: Да, это не безысходность, а шанс. Это возможность. Если не построить что-то новое, то восстановить былое, как минимум. Так оно и звучит. Даёт надежду, напоминая о том, что было.

«У каждого может быть своя Сибирь. Я своим творчеством показываю, как звучит моя»

Макарский: Когда-то давно ты говорил, что лес для тебя как отдушина. «Ruins» с его полевыми записями продолжает эту мысль движения к природе?

Бондарев: Да, лес и вообще природа всегда являлись для меня отдушиной. Строго говоря, я в своём творчестве всегда старался выделить эту мысль тем или иным образом. Люди приходят и уходят. А природа вечна. Всегда так есть и всегда так будет.

В «Ruins» я довел эту мысль до некоего абсолюта, что ли. Поэтому в альбоме так много полевых записей. Потому что кругом остались одни руины. И ты сидишь на них, а вокруг лишь природа. Лес шумит, где-то речку слышно, птицы поют. Умиротворение. И лишь иногда до тебя доносится музыка. Как воспоминания о чём-то. Альбом не зря начинается с переделанной композиции «I Swear I Will» с «Siberian Loner». Это логическое продолжение предыдущей пластинки, которая была посвящена Лонеру, такому абстрактному собирательному персонажу. Так вот «Руины» — это как раз то, что Лонер после себя оставил. И ему только и остается сидеть посреди всего этого, пытаться услышать, что говорят ему птицы, слушать лес и перебиваться от воспоминания к воспоминанию, о музыке, которая когда-то была и теперь лишь доносится до него.

Макарский: Ты сравнил «Ruins» с меткой на карте. Сейчас, когда ты далеко от дома, напоминает ли альбом тебе самому о Сибири? Должен ли слышать ее там слушатель?

Бондарев: Сейчас, вдалеке от дома, что «Loner», что «Ruins» я по-прежнему воспринимаю как музыку в первую очередь сибирскую. Это как в фильме. Все события происходят в Сибири. Каждая песня напоминает мне о доме и родных местах. И не только. А что касается слушателя… Ну, у каждого может быть своя Сибирь. Я своим творчеством показываю, как звучит моя.

Макарский: Создание альбома — это интуитивный процесс? Или ты сразу продумываешь, как долго будут петь птицы, в каком порядке всё будет?

Бондарев: В альбоме всё продумано. Что, когда, в каком порядке и как. Всё на своих местах. Я могу быть не до конца уверен в качестве звука, но в самом звуке, что там и когда звучит, я уверен на все сто. У меня интуитивный материал разве что под псевдонимом Osmenog. Но это вообще отдельная тема.

Макарский: Планируешь ли ты в будущем играть все это вживую? Насколько я знаю, с этим долгое время были проблемы.

Бондарев: Я хочу исполнять этот материал вживую, да. Как раз в армии есть возможность всё продумать. Сложности есть до сих пор. Нужен коллектив, что-то типа оркестра. Мы со Стасом [Шарифуллиным] будем этим заниматься, скорее всего, после моего возвращения. Но, когда всё получится, это будет грандиозно. Ты только представь, как красиво это может звучать вживую. А как эпично может звучать заглавный трек с «Siberian Loner»! Так что Siberian Orchestra быть. Наверняка быть.

Макарский: Настало время глупого вопроса. Мне часто бывает сложно отличить живые инструменты от компьютерных — на «Ruins» больше электроники или есть и «настоящие» инструменты? Использовал ли ты здесь Max/MSP, как раньше?

Бондарев: В новом альбоме есть живые инструменты. Они и в «Loner» были так-то, просто, наверное, не так четко их было слышно. Я не мастер звука, приходится днями и ночами сидеть над всем этим. Но Max/MSP во всём этом занимает особое место, да. Вообще, конечно, в «Ruins» больше всего внимания было уделено работе с полевыми записями. Я до сих пор думаю, что можно было и лучше сделать, хотя Стас говорит, что всё вообще бэнч. Но, опять же, я ведь не Олафур, не Тим, не Бен, не Нильс. Я просто Никита Бондарев.

Макарский: Кстати, об именах. Сегодня у тебя вышел еще один альбом под именем Speck [на французском лейбле eilean — кстати, все физическии копии уже проданы] — как ты сам различаешь для себя музыку, которая выходит под разными именами? Бывает ли так, что материал Бондарева достаётся Speck?

Бондарев: Я, кажется, немного запутался в своих проектах и сам в этом виноват. Бардак какой-то. Я столько их наплодил, что записывая что-то новое, долго думаю куда это отнести. Вот, например, Speck. По идее, это эмбиент, дрон и прочая экспериментальщина. Но с чего-то у него в дискографии есть серия альбомов «Piano Nights». Вот вроде Никита Бондарев больше по классике, а «ночи» вышли у Спека. Ну что за дела? Я хочу уже сам расставить все точки над «i» и навести порядок, чтобы не путать слушателя, да и себя самого. Наверное, переиздадим «Ночи». Сделаем на этот раз всё по красоте — не только с цифрой на Bandcamp и ссылкой во «ВКонтакте». А «Antiheart» вышедший — это точно Speck. Просто он наслушался Никиту Бондарева. Рад, что этот альбом наконец выходит — настоящий долгострой.

Макарский: Есть ли сейчас у тебя возможность делать какие-то наброски, прорабатывать концепт новых альбомов? Или армия пока ставит творчество на паузу?

Бондарев: Забавно, но, уходя в армию, я думал, что на год свою деятельность заброшу. Немного переживал даже. В итоге за спиной половина службы, а у меня уже три новых релиза. Непосредственно на службе, конечно, не так всё здорово с деятельностью. Музыкальных инструментов тут нет. Есть только пара гитар, акустическая и электро, но я плохой игрок. Хотя это отличный шанс научиться! Вот как вернусь и буду песни под гитару исполнять или группу создам! Вообще, в армии времени на подумать много, поэтому в голове море идей и мелодий. Осталось только вернуться.

А вообще — есть один интересный факт. До меня только сейчас дошло, что я тут в Питере служу и работаю в центре информации, проблем природопользования и экологической безопасности. Природа всегда в моей жизни. Даже в армии.

Альбом «Siberian Ruins» вышел на лейбле Klammklang. Фотографии Павла Лимонова.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Alexey Chernyuk
Tania Tataata
Л̡ео̴н̨ид̶ Ва͞т̴кин͠-К͡о̶с͢о͢п̀к̛и҉н́
+2

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About