Ночь

Давно ли мы живем здесь, на берегу Нила? Так давно что хочется смешать снег и песок, чтобы он отражал свет луны, противоположный солнечному. Луна — наш ветхозаветный компас времени, но размечает он не полдень или сумерки, а только месяцы и годы.

Луна и Солнце как левый и правый глаз Гора. Однажды в борьбе за точную власть Сет вырвал и закопал их, превратив зрачки в колодцы дня и ночи: всего видимого и невидимого, напоминающего о воскресении.

Внутри глаза Гора важно не оглядываться, не всматриваться, слегка приподняв тело над водой, замирая перед лицом Вечности.

Здесь стены колодца устилают папирусы, усыпанные золотыми блестками как речью. На одном из них — богиня Луны. Благодаря этому в прижизненном мире можно думать, что живешь у воды, у лунной дорожки, на ее поверхности, у места преломления изображения, хотя на самом деле ты и не живешь вовсе.

Как только ты выйдешь этой ночью отсюда, время начнет прорываться через нас, через горное озеро, засыпанное грязью свыше, через алые секвойи и огромные папоротники, через мой и твой образы, где рыбам и птицам вход воспрещен. Важно только выйти из этой ночи, оказаться внутри колодца, который охраняет небольшой античный хор, стоящий по левую руку от тебя. Он сообщает о страшной гибели, как и положено греческой драме. Но только этой ночью — пение хора пропевает тишину, превращая тебя в живое сердце Царства мертвых, без вымыслов и снов, в едва обозначенной некоторой Вечности.

Тень нижнего Царства

Как только в Китае появилось зеркало, мы обрели двойника. Поэтому когда оно разбивается — мы теряем кого-то как мимолетный сон, которого, возможно, никогда не было.

Мальчик родился в шумном и уязвленном городе. Говорили о его большой и уродливой голове, что он будет ездить на машине, в синей рубашке и облизывать во рту серебряную ложечку. И так будет всегда, по пророчеству ли или без него.

Как же это Событие сжало сердце в груди матери.

Решили что это просто древний сон. Стоит подождать и все беспомощное растворится.

Но когда он родился, его по болезни отправили вместе с матерью к морю, в царство Нового Египта. Мать узнала, что он слышал и запомнил, как она злобно кричала, выталкивая его из своей жизни. Это было не из злости и, конечно, не из ненависти.

Когда они приехали к Красном морю, она узнала, что он тоскует о прошлом и тихо скулит, когда все спят, громко скулит, зная, что его никто не услышит, а она слушала это все и боялась.

Подходила к нему, всматривалась в его веки, и пыталась забыть о своей тени, распадающейся в прошлом на части А и В.

Тени перемешивались, принимали новые идеи, двигаясь порой даже к содержанию, но затем вновь запаздывали и высвечивали невозможное.

Спящая красавица

Все спящие красавицы смертельно больны.

Они могут долго голодать, сражаться с драконами, падать с закрытыми глазами в ручей, но в конце они все равно возвращаются ко сну на архипелагах. И именно во сне эрос достает из них все красные нити, вьет форму нового гипноза и сталкивает тебя с ней. Ты целуешь ее один раз, второй, но она не пробуждается.

Мы ведь на уровне нашей интуиции знаем, что не все то живо, что кажется живым. Многое из того, что мы испытываем, что думаем и делаем, мертво, но только во сне пробуждается.

Спящая красавица — это настоящая химера увиденного, то, что никогда уже не проснется ни в античных руинах, ни в священных рощах.