Жизнь и смерть — две противоположности, соприкосновение которых неизбежно и неповторимо, так как все живое в один момент станет мертвым, а все, что умерло, больше умереть не сможет.

И как обратные друг другу явления, они притягивают к себе контрастные по своей сути ассоциации. Жизнь берет все со знаком плюс, а смерть тяготеет к условному минусу. Так принято. Ты полезнее, когда к жизни проявляешь интерес и страсть, а к смерти некий немой страх. Но если убрать предубеждения и размыть границы «правильного» понимания, останется ли все так же?

Чем является смерть?

Жизнь вызывает больше ужаса, нежели смерть — это именно она та великая неизвестность. Эмиль Мишель Чоран

Жизнь и смерть — в определенном смысле две противоположности, которые берет за основу мысли румынский и французский эссеист Эмиль Чоран в своем высказывании, а следом добавляет к ним чувство ужаса.

Для начала стоит в общих чертах познакомиться с самим автором. Эмиль Мишель Чоран — сын православного священника, студент факультета филологии и философии, попавший под влияние немецкого пессимизма и философии жизни таких личностей как Шопенгауэр, Ницше, Кьеркегор, Достоевский. «Пророк нигилистической эпохи» плывет по течению антиинтеллектуализма, атеизма, экзистенциализма и пессимизма, поднимает темы существования, абсурда, этики, эстетики, и, как можно догадаться, нигилизма.

Чоран много рассуждает о смерти, но честь обрести ношу ужаса и страха отдает жизни. Но что есть смерть? Что есть жизнь? Что есть чувство ужаса?

Смерть. Граница? Переход? Конец? Не все схожи во мнениях в отношении смерти. Из этого следует один из основных ее признаков — непознаваемость. Смерть не может быть представлена в опыте, так как после соприкосновения со смертью еще никто не вернулся и не рассказал нам какова она. Остается лишь один способ для ее познания — разум. Но насколько возможно познать ее разумом? Насколько точно возможно познать явление, не имея прямого с ним контакта? Рационалисты хором скажут, что разум — основа познания, но не все из них в то же время уверены, что человеку доступно познать все. Вокруг феномена смерти много мнений, насчет которых в каждом случае можно усомниться. Но что мы знаем о ней совершенно точно? То, что она к нам придет, это и есть второй ее основной признак — неизбежность.

Так как вести себя с такой неизбежностью? И стоит ли пытаться познать ее, если познание не исключит встречи с ней? Но самое важное в данном контексте, имеет ли смысл испытывать к ней ужас и страх? Вероятно, лучшим решением будет позаимствовать смирения у стоиков и сберечь эмоции для более насущного явления, для жизни.

Жизнь. Здесь с определением все намного проще, если не начинать искать смысла в самой жизни. Жизнь — наше существование от одной даты в календаре до другой. Но сколько же всего интересного и загадочного оно таит в себе! И ведь возможно даже быть «мертвым» будучи живым, парадоксально, не правда ли? Однако имеет место быть. Быть, существовать, жить — все ли это равно? Не для всех. Но возвратимся к суждению Эмиля Чорана, и разберемся, а заслуживает ли жизнь чувство ужаса? Мы идем бок о бок с жизнью с рождения, но знаем ли мы ее? Насколько хорошо? А может ее абсолютное познание нам не доступно так же, как познание смерти? Все наши знания, достигнутые опытом, достигнутые разумом, так или иначе, связаны с жизнью. Впрочем, не все так просто. Мы не в силах объяснить все. Нас время от времени окружают и противоречия, и абсурдные вещи, которые определенно вызывают «сомнения» — тех ребят, упорно старающихся расшатать уверенность в известности, отсюда — неизвестность.

Но почему если и смерть, и жизнь скрывают в себе неизвестность, то стоит испытывать ужас именно ко второй? А потому, что все дело в неизбежности. Очевидно, вы зададитесь вопросом, а разве можно избежать жизни? Конечно, нет. Но здесь дело в восприятии. Чувствуем ли мы неизбежность того, что уже настало? Нет. Мы уже внутри жизни. Мы в контакте. И мы имеем возможность бороться с ее неизвестностью. Но как нам в этом поможет чувство ужаса?

Ужас. Не все так мрачно. Если разобраться в сущности чувства ужаса и страха, то можно увидеть его главное предназначение — возбудитель. И главная задача понять, что необходимо возбудить. Сопротивление. Сопротивление неизвестности жизни. Только такой яркий раздражитель способен заставить нас с одной стороны абстрагироваться, с другой стороны держать себя в тонусе, быть готовыми к нарушению прогнозов, неосуществлению предсказаний, несбыточности планируемого — так как любая гарантия ста процентов растворяется под влиянием неизвестности жизни. В этой борьбе, в сопротивлении и рождается осознание жизни, общее или индивидуальное, но помогающее двигать себя вперед. Ко второй неизвестности.

Но пока мы здесь и сейчас все внимание и эмоции по праву принадлежат жизни. Жизнь должна вызывать больше ужаса, чем смерть.