Пока руки тянутся к Москве, а сердце — к деревне.

Железногорский Центр Современного Искусства посетил независимый фестиваль АРТ-КРАФТ и ощутил себя модным. Теплый отзыв по горячим следам.

По витиеватым деревенским дорогам к точке отсчета — первому фестивалю ART-CRAFT, который организовали художники Исида Андреева и Хельг Митрофанов. Они пообещали следующий через два года — так что предлагаем теплый отзыв по горячим следам. Фестиваль длился три дня, но чтобы ощутить себя мейнстримными агентами, Железногорскому Центру Современного Искусства хватило даже одного полного дня.

Думаю, кто-то из участников или организаторов точно сделает карту фестиваля: его территория гораздо больше, чем можно представить по словам «компания художников сделала независимый фестиваль в деревне». Некоторые локации готовились с весны: потрясающе бродить по тропам зарослей и встречать малые архитектурные формы тут и там: немодные и честные.

Сразу замечаешь режим санатория: в инфоцентре расписание вчерашнего дня. Было организовано замечательное массовое кормление, каждого гостя ласково вызывают из палатки для осуществления досуговой деятельности. Мы как-то автоматически сошлись на потребительском подходе — чтобы оценить фестивальную ситуацию со стороны.

Хельг и Исида три года живут в деревне. Они развивают идеологию «сюр-брют»: намеренная и случайная ремесленная кустарность + субъективизация. На этом фоне мы, ЖЦСИ, ощутили себя какими-то модными менеджерами. В субботу у ребят было много открытий: все художники говорили о внутренних мирах. Что касается экспонирования, большинство работ сначала расположились на свежем воздухе, но затем перебрались в дом художников из–за продолжительного дождя.

В доме посреди зала нас встретил экспонат «Ксаныч». Ксаныч — это дед, с которым три года жил Хельг. Ксаныч обитал на кухне и сильно повлиял на сожителей своими выходками и размышлениями: инсталляция представляла собой развешенные на уровне лица носки, свисавшие с забитых в брусья длинных гвоздей. Так Ксаныч проводил сушку постиранных вещей: каждый раз забивал новый гвоздь. Кроме Ксаныча, в биографии Хельга особенно показателен факт недопущения его к диплому с проектом дизайна Центра Осознанных Сновидений. Дело было в Орловском Художественном Училище. Впрочем, об ОХУ среди собравшихся никто не говорил с воодушевлением.

Мерзко! — это комплимент в среде «сюр-брюта». На фестивале был представлен проект «Клоповник культуры и отдыха имени Тэнковского». Формат его определить тяжело: локация, коллекция, мир, предприятие. Автор проекта обещался дать в ЖЦСИ мастер-класс по созданию объектов из собственных волос (в рамках недели устойчивого развития).

Железногорский Центр Современного Искусства был приглашен на мероприятие как сюр-брют институция. Мы так привыкли быть аутсайдерами, что пришлось занять сторону, противоположную одухотворенному пребыванию в мире сюр-брют — сторону агрессивного потребления кильки в томате, самоизоляции в палатке и финального шоппинга.

Перед приездом мы обещали перформанс. На второй день Хельг спросил, будет ли перформанс. Мы ответили, что исследование местности произведено не было, а хореографической подготовки не хватит для качественного пост-танца. Хельг ответил:

— Значит, будет сюр-брют!

Поэтому мы расстелили надувной матрас во время просмотра кино и легли на него вчетвером — критической массой в 315 кг. Матрас сдулся. Мы назвали акцию финалом перформанса "315 кг русского туризма" и нашего пребывания на фестивале.

(На самом деле, мы просто очень промокли).