Create post
Cinema and Video

Без Джокера, но с горошком

Успех нолановского «Тёмного рыцаря» был во многом случаен. Слишком сказался контекст.

Ироничную готику Бёртона задавил каток гротеска от Шумахера. С разгулом международного терроризма, школьными шутингами и маячащим на горизонте 11-м сентября не могли справиться ни «железный Арни», ни Джеймс Бонд (последний вообще остался без внятных антагонистов с распадом СССР). Что уж говорить о мужчинах в трико… Тем более, что довольно быстро выяснилось: никакого спасителя нет и быть не может. Спасать некого. И конца света тоже нет. А есть одна лишь Матрица (но это не точно).

Да, продюсеры Warner Bros. менее всего достойны сочувствия (как и любые другие студийные боссы). Но после провала «Женщины-кошки» и «Лиги выдающихся джентльменов» невольно проникаешься к ним симпатией. Хотя бы за то, что они объявили себя «не Марвел».

Но объявить — не значит стать. Когда не помогают даже операторские экзерсисы Питофа и харизма Шона Коннери, остаётся в отчаянии палить наугад из всех калибров. Выстрел Кристофера Нолана попал в десятку, а пуля оказалась разрывной. Киноэкраны оккупировали фильмы в духе «Супермены тоже плачут».

Правда, переусложнённая драматургия трилогии о Тёмном рыцаре, нависающая над зрителем, как больница Аркхем над Готэм-Сити, быстро приелась. Заявка на смыслы осталась, самих смыслов не завезли. Голая претензия Нолана захлебнулась в размашисто-поэтичном визуале Зака Снайдера.

А разговоров-то было!…

Как оседлать волну, серфингисты WB не знают до сих пор. И потому пускаются во все тяжкие: снисходят до чистого экшена («Аквамен»), заигрывают с социальной повесткой («Чудо-женщина»), стебутся над супергероикой (оба «Отряда самоубийц»), жонглируют подростковыми гэгами, подманивая аудиторию Диснея («Шазам»), даже ступают на минное поле околофестивального кино («Джокер»).

За храбрость и тягу к многомиллионным экспериментам — лайк. В итоге что-то удаётся лучше, что-то — хуже, третье не удаётся совсем, четвёртое становится внезапным кассовым хитом и достигает оскароносных вершин.

Проблему это не решает. Чем глубже в прокат, тем толще грим.

Ключевые персонажи комиксов DC

Ключевые персонажи комиксов DC

К слову, о гриме. Была всё-таки у Нолана одна гениальная находка. Конечно, это образ Джокера. И дело совсем не в уровне актёрского мастерства Хита Леджера. Намеренно или нет, зрителю была подарена прекрасная возможность: ощутить в клоуне-маньяке потенцию максимально амбивалентно героя.

Кто он такой? Откуда пришёл? Чего хочет? Есть ли у него план? Или план — в отсутствии плана, а цель — в отсутствии цели?

Ответа нет. Он и лошадь, он и бык, он и баба, и мужик. В этом, собсна, и есть суть хаоса — бессмысленность Оно первична, осмысленность Сверх-Я всегда производна. В схватке не по правилам у Бэтмена нет шанса на победу. Супергерой обречён на ретравматизацию — повторную девальвацию своей функции в обществе, только теперь жизнь бежит за экраном, а не наоборот. Киношному Готэму (как и нашему миру) вместе с Бюрсом Уэйном требуется перезагрузка.

В этом один из секретов регулярного «перезапуска» супергеройских франшиз.

Для моралиста Нолана разрушительная сила хаоса — самое страшное, что только можно вообразить. Какой бы водопад обаяния Леджер не извергал на зрителя, режиссёрские акценты расставлены чётко: Джокер — злодей. Мы не забываем об этом ни на минуту. Поэтому в третьем фильме на должность антагониста заявлен совсем уж картонный злодей в лице (точнее, в маске) Бейна. Он тоже сеет ростки хаоса, но это хаос иного типа: революция, радикальное переустройство основ бытия. За Бейном кроется идея, отчего в глазах режиссёра он делается понятным, менее пугающим, и как следствие — менее интересным.

На всякое действие Бейна отыщется своё противодействие Нолана, и идея Спасителя возродится автоматически — с участием Брюса Уэйна или без. В этом неоромантизме, в этой реконструкции “нормы” создателям трилогии видится возможность трансгрессии. Тогда как модус Джокера — граница, пограничная ситуация (рука так и тянется напечатать «пограничное расстройство»).

Чем это не блуждание пытливого ума в лабиринте симулякров, где вместо нити Ариадны — лучик метамодернизма?

Однако попытка вырваться из–под власти воображаемого (от фейка — к объективному материализму) неизбежно ввергает нас в ещё больший психотический дискурс. В биполярное колебание, где реальность постулируется, но всякий раз ускользает от сетей символического, вынуждая символическое множить себя. В аутичный нарциссизм, дисморфоманию, инфантилизм, виктимность, деперсонализацию, квиргендерность и прочую бесконечную генерацию симулятивных концептов. (Одних только типов человеческой сексуальности современные учёные предлагают около 46-ти наименований.)

Ситуация перманентного перехода — дурная онтология нашего времени, а Джокер в ней — идеальная икона транскультуры. И только глупые телевизионные пропагандисты продолжают винить во всём Даню Милохина вкупе с детьми Анджелины Джоли.

Рыхлый «Бэтмен против Супермена» + частая смена актёров (от блокбастерного Бейла и драматичного Аффлека до инди Паттинсона) поистрепали плащ Тёмного рыцаря. По Джокеру же сохнут до сих пор. Что не мог не понимать Девид Эйер, приступая к сценарию первого «Отряда».

Только вот из общего у Леджера и Лето — только имя персонажа. Джокер первого был загадочен и неуязвим, как вода, не имеющая формы. Джокер Лето — романтический гангстер и… обычный человек, хоть и не без психических отклонений. Очеловечивание случилось не только благодаря ясному анамнезу (токсичность — ещё одно модное нынче слово — героя обыгрывается падением в чан с ядовитыми химикатами), сколько из–за любовных отношений с Харли Квинн. Привязанности делают персонажа слабым, в них ключ к драматизму возможных сюжетных коллизий.

Жаль, что потенциал не был реализован на полную катушку. Финальный монтаж превратил жирную линию в худосочный пунктир. Единственное, что могло бы оправдать такое решение — выход полнометражного спин-оффа.

Джеймс Ганн поступил ещё радикальнее — выкинул из колоды самую главную карту. В его «Отряде» есть рефлексирующий наёмник, антропоморфная акула, сбрендивший ура-патриот, опытный военный, страдающая гиперсомнией представительница поколения Z, женский импринт Джокера, даже Человек-Горошек. А вот Джокера нет.

Если в политкорректных и новоэтических рамках Диснея Ганну явно было тесно, то на WB ему предоставили полную свободу творчества. Ви хочите насилия? Его есть у меня! Обилие кровищи, изощренных казней, эффектных разрываний плоти, чёрный юмор, анимешные вставки — всё это с хипстерским музоном и в титрах, стилизованных под кино 70-х. (При этом титры — одна из лучших находок фильма. Здесь они являются полноправной частью изображения, как и положено в комиксах.) Семена Родригеса и Тарантино дали всходы: в двухчасовой фейерверк оторванных конечностей умудрились запихать все возможные и невозможные жанровые клише. Логики в них зачастую нет, а вот сюжетные функции доведены до абсурда.

Официальный постер

Официальный постер

Американское правительство одной рукой создаёт секретное сверхоружие, другой уничтожает его под видом продвижения демократии. Только в этот раз дядя Сэм получит по мордасам (во всех смыслах), а священное мессианство в духе Збигнева Бжезинского исполнит отряд головорезов. Женщин и детей будут убивать ради мира во всём мире. А сюжет несётся по рельсам, проложенным лет 10 назад франшизой «Неудержимые». Неслучайно же на роль человека-акулы, т.е. туповатой горы мышц, пригласили идейного вдохновителя «Неудержимых» по фамилии Сталлоне?!

Чокнутый профессор отсылает к кинокошмарам немецкого экспрессионизма (цитадель зла, которую должны разрушить герои, возвели как раз нацисты). Сцена пыток в тюрьме нелепа и скучна — замени элетрошокер на что-то другое, драматургия фильма не пострадает. Ясно, что затевалась всё ради красочного побега, где Ганн напрямую подмигивает Квентину Джерому и фанатам «Однажды в Голливуде», фокусируя объектив на ступнях Марго Робби.

Головокружительная love-story — фильм в фильме, гимн клиповости — получит все необходимые атрибуты жанра и неожиданную развязку. А финальный бой с гигантской морской звездой в окружении подчиняющихся ей зомбяков — чем не высмеивание «Могучих рейнджеров» и тех же «Мстителей»? И ещё неизвестно, на чьей стороне должен быть зритель. Розовое иглокожее выглядит мимимишнее стареющего Бладспорта или безумной Харли Квинн. Оно мирно плавало в космосе, пока земляне не захватили её и не превратили в оружие…

Чувствуете? Тут самим Спилбергом попахивает.

В блоковой драматургии фильма отыщется место буквально для всего. В том числе — для цитат себя любимого. Сравните расправу, что учинил Йонду Удонта на корабле наёмников во вторых «Стражах», с символической дуэлью, что произошла между Бладспортом и Миротворцем в лагере сопротивления на Корто Мальтезе. (СПОЙЛЕР! К концу фильма дуэль из шуточного соревнования перерастёт в настоящий поединок. Несколько секунд зрителям покажут лишь отражения дерущихся фигур — камера будет двигаться по кругу, как и в открывающем экшен-эпизоде «Стражей галактики-2».)

Солдаты жертвовали жизнями, чтобы спасти единственного рядового Райана. Во втором «Отряде» мало кто из персонажей замечает местного паренька Милтона, на свой страх и риск помогавшего героям почти четверть фильма.

Кадр из фильма

Кадр из фильма

Деконструируя навязшую в зубах идеологему «спасения маленького человека», Ганн тут же возводит новую. Война войной, а пропаганда семейных ценностей — по расписанию. Трудное детство и психотравмы героев — ещё одно общее место, которое Ганн то выстёбывает (мамаша Человека-Горошка появляется всего 3 раза за фильм, но всякий раз это взрыв гомерического хохота), то впадает в зашкаливающего уровня сентиментальщину.

Вот персонажи едут в автобусе — потребность во внутреннем сближении подчёркнута замкнутым пространством. Внешнее «ничегонеделание» в фильме, где статичные мизансцены пересчитаешь по пальцам однорукого, скрашивается работой оператора. Стёкла автобуса оживают, реминисцируя не то вечную классику «Амели», не то глянцевую «Форму воды».

Даже с рейтингом 18+ конвейер Голливуда остаётся фабрикой грёз.

Только вот образ семьи в фильмах Ганна чудовищно дисфункционален. В «Стражах» поиск бога-отца приводит к встрече с Эго, стремящимся заполнить собой Вселенную. Подлинная персонификация фигуры Отца реализована в странного вида (простите, голубом) эрзаце Йонду — воре, наёмнике и убийце. Похожая ситуация у Гаморы. У енота — продукта искусственного мутагенеза — семьи нет по определению.

В «Отряде-2» отец девушки-крысолова загибается от наркотиков посреди грязных улиц. Бладспорт подвергает вербальному насилию дочь-воровку, не находя в себе сил и слов признаться в любви. Самого Бладспорта жестокий отец запирал в ящике с грызунами. Король Акул не знающий, что такое дружба, испытывает явный дефицит эмпатии. Мама Человека-Горошка ставит над сыном научные эксперименты.

Выходит, суперзлодеи DC — те же стражи различных диснеевских галактик, только в земном и более мрачном сеттинге? Одинокие и потерянные взрослые, растворяющие груз нерешённых детских комплексов в кислотном цинизме…

Кадр из фильма

Кадр из фильма

Лёгкость интонации, небоязнь смелых решений, обыгрывание жанровых атрибутов, драматургические сломы, бодрый монтаж — новый режиссёр с лихвой компенсирует всё то, чего не хватало первому фильму, который изо всех сил хотел быть безумным, но не понимал, как этого добиться. Ганн ведёт себя с наглостью гостя в отсутствии хозяев. Передвинул мебель, перевесил картины, провёл ревизию продуктов в холодильнике. «Смотри, Эйер, каким должен быть "THE Suicide Squad!"

При сохранении такого подхода каждому следующему режиссёру придётся снимать не то, что хочется, а то, что будет сильно отличаться от фильмов его предшественников.

Если часто прибегать к пластическим операциям, возникнет риск окончательно утратить узнаваемые черты.

ПЛЮСЫ: монтаж, операторская работа, музыка.

МИНУСЫ: плоское и однообразное прочтение образа Харли Квинн.

Смотреть всем, кто любит аттракционы и в жизни, и в кино.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About