На капсульном фестивале Islamic Beats, который пройдет 12 декабря в клубе Powerhouse, выступит дуэт Cairo Liberation Front из Голландии. Янник Верхувен и Юп Шмитц рассказали о том, как они продвигают музыку каирских трущоб, напоминающую по звучанию совместный концерт Шона Пола, Афекса Твина и Омара Сулеймана.

— Расскажите про Electro Chaabi, если это можно так назвать. Я слышала, что оригинальное название жанра другое.

Янник: Да, этот термин — французское изобретение. Это пошло от документального фильма Electro Chaabi про новую египетскую сцену. В Каире это называется mahraganat, что значит «праздник» на арабском. Черт, не могу даже толком произнести это, мой арабский все еще оставляет желать лучшего. Мы сейчас занимаемся с учителем, но непонятно, когда я наконец заговорю нормально.

Давай начнем с самого начала. Несколько лет назад ко мне подошел директор фестиваля Incubate, Юст Хайтуйсен, и рассказал, что услышал невероятно крутую музыку из Египта и никто практически ничего не знает о ней — и с этим срочно нужно что-то делать! И я слушаю эти странные песни с арабскими текстами, которые я не понимаю, но чувствую какую-то дикую энергию и силу этой музыки. И оказывается, что есть целая самостоятельная сцена, о которой я не догадывался, и хочу, чтобы больше людей узнали о ее существовании и почувствовали, что чувствую я, когда слушаю это. Тогда мы с Юпом начали делать микстейпы, и с этого все пошло. Люди начали говорить об Electro Chaabi, посыпались материалы The New York Times, The Guardian, Vice, The Quietus. Но все началось с Юста, нашего друга из Тильбурга, и поддержки фестиваля Incubate.

— Принято считать, что Electro Chaabi — это свадебная музыка, выведенная в формат рейва. Причем тут свадьбы?

Юп: Свадьбы — это место, где многие египетские музыканты могут играть для большой аудитории. Это такой формат вечеринок на районе.

Янник: В Египте нет клубов, где можно выступать, как в Европе. Поэтому свадьбы — это выход из ситуации. Там принято устраивать грандиозные праздненства по такому случаю, и главное кто-то женится очень-очень часто. Юст ездил в Каир с Джоном Дораном из The Quietus на свадьбу Sadat. Это непередаваемо! В их подходе к празднованию столько задора и масштабности. Куча молодых людей, настоящая музыка улиц.

— Вы чувствуете себя в каком-то смысле европейскими послами жанра?

Юп: В каком-то смысле, да. Наша задача популяризировать mahraganat. Мы были первыми, но в прошлом году это подхватили многие музыканты вроде Kode9. Так что кажется, мы пока справляемся со своей задачей. Electro Chaabi — это идеальная танцевальная музыка с потрясающей энергетикой.

Янник: Многие говорят: «Вы играете world music, мы это слушать не хотим». Это же так скучно! На самом деле нам просто нравится интересная музыка. Я люблю многие экспериментальные вещи вроде Carter Tutti Void. Юп параллельно играет в стоунер-группе. Мы просто любим музыку, не важно откуда она, если в ней есть определенная энергия. Как, например, панк. Относительно роли послов все просто. Мы были первыми, кто взялся за это в Европе, и пришлось довольно долго объяснять, что это за штука такая. Было смешно, когда я рассказывал родителям об Electro Chaabi. Мы также хотим продвигать культуру, которая за ним стоит, — культуру молодежного протеста. В прошлом году мы устраивали фестиваль Electro Chaabi Wedding Party, куда привезли Sadat и Alaa Fifty, настоящих звезд этой сцены. Одновременно проходило два мероприятия, здесь в Тильбурге и в Каире. У нас были скайп-трансляции на два города. В Каире выступали наши друзья из Голландии. Было очень здорово!

— Можно ли сказать тогда, что местная сцена развивается?

Янник: В Голландии мы все еще практически единственные, но глобально можно говорить о каких-то подвижках, да. Kode9, Mumdance интересуются chaabi. Есть новый проект Сairo Сalling при Rinse FM, не так давно они делали мероприятие вместе с Boiler Room в Лондоне. Мне нравится, что все больше продюсеров обращает внимание на эту часть музыкального глобуса. Значит, мы все правильно делаем, и хотим продолжать. За два года мы отыграли на больших фестивалях по всей Европе — Чехия, Португалия, Бельгия, Франция, Великобритания. Теперь вот Россия.

— Может Electro Сhaabi несмотря на явное злоупотребление автотюна и дешевый софт претендовать на какую-то изощренность?

Янник: Да, это танцевальная, в каком-то смысле, наивная музыка. Но там есть место для экспериментов. Как, например, Islam Chipsy. Он как Холли Херднон из Египта. Играет на клавиатуре кулаками. Он не пытается быть экспериментальным музыкантом, просто так самовыражается, а на выходе получаются очень авангардные треки. Откуда берутся такие ломаные ритмы? Мне так приятно, когда мы играем в Тильбурге или Лондоне, люди в состоянии проникнуться ими.

— А вы знакомы с кем-нибудь из артистов лично?

Янник: Им довольно сложно выбраться из Египта, получить визу. Государству не очень по душе такая музыка, они не хотят выпускать ее в Европу. Мы познакомились с Sadat и Alaa Fifty, когда они приезжали. Мы общаемся с огромным количеством артистов в фейсбуке и по скайпу. Одна из наших танцовщиц из Каира, она жила там долгое время и после революции переехала в Голландию.

Юп: Она, кстати, помогает нам переводить тексты песен, пока мы не подтянули свой арабский.

— А как артисты из Египта реагируют на то, что вы делаете?

Янник: Они очень позитивно отнеслись к нашей музыке. Они не ожидали такого внимания из Европы. Надо понимать, это ведь по своей форме непрофессиональная музыка. Они взламывают frooty loops, находят дешевые синтезаторы и просто делают свои биты, потому что хотят устроить вечеринку и повеселиться. Поэтому когда они узнают, что два белых парня из Голландии находят это интересным, они не могут не удивиться и порадоваться.

— Вы говорите о протестной культуре. Я так понимаю, что речь все–таки не о политике.

Янник: Нас часто спрашивают о политическом аспекте Electro Chaabi. Возникновение сцены совпало с египетской революцией, поэтому их часто автоматически связывают друг с другом. Возможно, одного не было бы без другого. Но они не поют о системе или о том, какой Мурси плохой лидер. Они говорят о своих личных проблемах, как, например, у них не хватает денег заплатить за квартиру из–за того, что в стране творится.

Юп: Они обычные парни с обычными проблемами, такими же, как у нас. Когда тебе 21, ты не можешь добиться классной девчонки и напиваешься. Вообще El Salaam City, та часть Каира, откуда они все родом, находится в 100 километрах от площади Тахрир. Это довольно далеко от всех волнений.

— Тогда можем говорить о протесте против ценностей среднего класса? Мне понятны ваши частые аналогии с панк сценой — отсутствие специальных площадок, зачастую отсутствие профессиональных музыкальных навыков, все это оправдывается возможностью открыто высказаться.

Янник: Это правда. Панк в Англии 70-х или еще хаус сцена в Нью-Йорке 80-х. Куча черных чуваков с дешевыми драм-машинами хотели создавать свою танцевальную музыку и устраивать вечеринки по своим правилам. И посмотрите, где хаус сейчас?! В Египте происходит что-то очень похожее. У меня нет денег, специальных навыков, но я все равно буду играть то, что мне хочется. Пускай на свадьбе, а не на большом фестивале. Наверно, немного странно, что нам, белым парням из среднего класса, удается играть музыку каирских трущоб на нормальных площадках в Европе. Но это, на мой взгляд, делает ситуацию интересной, у нас свой подход к этой музыке, и мы позволяем жанру развиваться дальше. Мы добавляем свое европейское звучание и получаем возможность сделать Electro Chaabi доступным для гораздо большей аудитории, о чем можно было только мечтать всего-лишь два года назад. Особенно в Голландии, где культура арабских стран воспринимается исключительно негативно.

— Вы когда-нибудь сталкиваетесь с агрессией во время выступлений?

Янник: Люди, которые приходят на наши шоу любят музыку, а не политику. Мы пытаемся показать, что молодежная культура Египта не так уж и отличается от нашей.

Юп: В традиционных медиа перемалываются только отрицательные моменты арабской культуры. Мы хотим показать ее солнечную сторону.

— Один из ваших недавних микстейпов называется Eurabia. Так же, как и популярная исламофобская теория заговора, которая вдохновляет таких людей, как, например, Брейвик. Можете это прокомментировать?

Янник: В Голландии есть известный политик Герт Вилдерс, он придерживается ультраправой антиисламской позиции. Он утверждает, что существует общеевропейская стратегия по потворствованию милитаристкому исламу и навязыванию арабской культуры в европейском обществе, и требует депортации всех арабов из Голландии. Вилдерс часто использует термин Еврабия.

Юп: Это ужасно! Весной, после чего собственно и вышел микстейп, он опубликовал фотографию левого политика с женщиной в хиджабе с подписью «Остановите Еврабию!». Он обладает большим политическим капиталом, за него голосует 20% голландского электората. Это довольно страшно. Даже люди моего возраста голосуют за Вилдерса. Мне кажется, что нужно пользоваться своими ресурсами как артиста и обращать внимание на такие вопиющие вещи. Я не вижу проблемы в том, что культуры смешиваются и обогащают друг друга.

— То есть Electro Chaabi несмотря на свою праздичность все–таки может служить для артикуляции серьезных вопросов? Мне понятна их завороженность американским хип-хопом, когда на простые мелодии накладываются пассажи о насущном.

Янник: Я бы не хотел обобщать Electo Chaabi или хип-хоп. У Killer Mike есть политически заряженные треки, но он также делает хиты. Когда мы начинали CLF, нам приходилось тратить уйму времени, чтобы найти хоть какие-то треки, сейчас же их столько, что мы не успеваем все отслушать. Первые chaabi музыканты не могли попасть на телевидение из–за своих текстов. Сейчас есть артисты вроде Oka и Ortega, они стали более коммерческими, благодаря самоцензуре их клипы крутятся на общественном телевидении. Сцена все больше растет и дифференцируется.

Юп: В документалке бабушка Oka жалуется на то, что она видит его по ящику чаще, чем вживую, потому что он больше не хочет возвращаться в родные кварталы.

Янник: Дабстеп тоже когда-то играл в грязных ангарах окраин Лондона, а сейчас используется для озвучки рекламы автомобилей. Это нормальный процесс. Electro Chaabi-треки звучат теперь в фильмах и рекламе. Это естественный процесс развития. Выступления на свадьбах долгое время были единственным способом зарабатывать для этих музыкантов, теперь появляется больше возможностей как-то крутиться.

А вы не думали издавать их?

Янник: Это еще в разработке. Мы издали The Best of Sadat and Alaa Fifty вместе с Generation Base, это такой блог о world music. У нас даже были какие-то доходы с этого, мы хотели отправить деньги ребятам, но у них просто нет нормальной музыкальной индустрии, даже счета в банке нет.

— А вы готовы сыграть на настоящей египетской свадьбе?

Янник: Мы должны были отыграть в Каире в прошлом году, очень ждали этого! Но плохая коммуникация привела к тому, что мы никуда не доехали. Сами парни не говорят по-английски, поэтому постоянно присутствует недопонимание в общении.

Юп: Наш концерт в Каире отменили за две недели без объяснения причин. Там нужно быть аккуратным с тем, кому ты доверяешь. Никогда не ясно, правда ли агент общается с артистами. У местной индустрии годы опыта за спиной, можно положиться на контракты и договоренности. Мы бы очень хотели издавать египетских музыкантов, но пока не разобрались, как это сделать правильно.

Янник: Мы еще хотели бы сконцентрироваться на написании своих битов. Большая задача сейчас — писать свою музыку и привлекать MC из Египта. Там нет нормальной системы авторского права. Как нам расплачиваться с ними пока не ясно. Мы общались с Питером Дженнером на этот счет, это старый менеджер Pink Floyd и The Clash. Он наш большой фанат, хороший друг и помогает нам с развитием. Он сейчас даже преподает авторское право. Питер говорит, что единственный выход из ситуации — это ехать в Каир с чемоданом наличных и платить на месте.

— Некоторые клипы поражают воображение. У вас есть планы по поводу видео?

Янник: Некоторые стали записывать саундтреки для фильмов, только у них качество картинки приличное, потому что нарезаются отрезки из этих фильмов. Большинство видео делаются из домашних архивов с чудовищными спецэффектами.

Юп: Мы начали делать свои видео для выступлений, потому что хотим устраивать на каждом шоу настоящий праздник. Самое важное — это взаимодействие с публикой. Это они — вечеринка, мы там, только чтобы вести за собой и создавать правильную атмосферу. Мы очень любим интегрировать арабские атрибуты в выступления. И вот еще интересное наблюдение: с самого начала мы почувствовали в Electro Chaabi энергию первых панк концертов, и сейчас люди реагируют на наши выступления подобным образом — стэйдждайвят, мошпитятся.