Create post
Philosophy and Humanities

«Феноменология духа» в интерпретации Роберта Брэндома. Интервью с Игорем Джохадзе

Николаев

Беседа по случаю выхода книги Игоря Джохадзе «Брэндом о Гегеле: опыт аналитического прочтения “Феноменологии духа”», посвященной разбору реконструкции главного труда Гегеля.

А.К.: Игорь Давидович, в своей книге Вы обратились не просто к «Феноменологии» Гегеля, а к её аналитической реконструкции, предложенной Робертом Брэндомом. Чем объясняется такой выбор?

Брэндом о Гегеле: опыт аналитического прочтения «Феноменологии духа» / И. Джохадзе. — М.: Канон+ РООИ «Реабилитация», 2021. — 224 с.ISBN 978-5-88373-690-1
Брэндом о Гегеле: опыт аналитического прочтения «Феноменологии духа» / И. Джохадзе. — М.: Канон+ РООИ «Реабилитация», 2021. — 224 с.ISBN 978-5-88373-690-1

И.Д.: Занимаясь англо-американской философией начала XXI в., трудно пройти мимо Гегеля (который для философов-аналитиков постепенно перестает быть bête noire) и различных интерпретаций его учения. Уже поговаривают об «аналитическом гегельянстве», чуть ли не целой традиции, или школе, которая объединяет мыслителей, пытающихся осовременить Гегеля, связать его спекулятивную диалектику с лингвистической философией и неопрагматизмом, с идеями Г. Фреге, Л. Витгенштейна, У. Селларса, Р. Рорти. Одним из лидеров этого течения как раз и является Брэндом, ученик Рорти и Дэвида Льюиса, всю жизнь посвятивший изучению Гегеля. В 2019 году вышли его комментарии к «Феноменологии духа» — книга, писавшаяся медленно и, наверное, мучительно, без малого 40 лет. Эта работа, конечно, не могла не привлечь внимания специалистов, в особенности гегелеведов — как в США, так и в Европе. Издательство «Suhrkamp» уже выпустило её немецкую версию.

А.К.: В какой степени Вы согласны с подходом Брэндома? Насколько удачна и продуктивна его интерпретация «Феноменологии духа»?

И.Д.: Фактически, в комментариях Брэндома нет истории философии. Он только использует Гегеля, его диалектический метод, терминологию и идеи, для реализации собственного проекта, решая вполне определенную задачу — специфически философскую, а не герменевтическую. Обсуждение гегелевских «формообразований» духа он начинает со стоицизма и скептицизма, при этом некоторые из гештальтов («человек добродетели», «прекрасная душа», «предписывающий законы разум») пропускает как несущественные. 800-страничные комментарии обрываются на параграфе о прощении (Verzeihung), и важнейшие в «Феноменологии» разделы — «Религия» и «Абсолютное знание» — остаются нерассмотренными. В его реконструкции гегелевская пара «бытие-для-сознания» — «в-себе-бытие» оказывается своего рода протоаналитической версией фрегевских смысла (Sinn) и денотата (Bedeutung), которым, в свою очередь, соответствуют брэндомовские «диспозиции» и «статусы»: статусы — «нормативные ноумены», диспозиции — «нормативные феномены». Абсолютная субстанция, «Дух» трактуется как «сумма самосознаний» взаимодействующих в социальном пространстве личностей — «рекогнитивное сообщество» нормативных субъектов, recognized recognizers. Под взаимным признанием (gegenseitige Anerkennung) Брэндом понимает механизм обоюдного подтверждения и закрепления нормативных статусов индивидов, являющихся участниками коллективной «игры в обмен доводами». Механизм этот, согласно Брэндому, универсален и одинаков для всех ситуаций и форм межличностного взаимодействия. У Гегеля немного не так, вернее, совсем не так: Anerkennung — не антропологическая константа, а продукт социально-исторического развития (семья — гражданское общество — государство). Это хорошо показал Аксель Хоннет, которого Брэндом даже не упоминает, как, впрочем, и Хабермаса, Кожева, Тейлора, Пинкарда, Хенриха, Инвуда, Реддинга… Нужно быть очень смелым и независимым автором, чтобы так спокойно проигнорировать всю исследовательскую литературу о Гегеле последних десятилетий. Впрочем, Брэндом заранее оговаривает, что его прочтение является «ревизующим», т.е. анахронистским по духу, и предупреждает, что собирается делать «нечто отличное от того, что было проделано Гегелем» (а стало быть, большинством его комментаторов). Автор одной из рецензий сравнил “A Spirit of Trust” с книгой Крипке о Витгенштейне, и попал в точку. Скрестив феноменологию Гегеля с семантикой Фреге, Брэндом произвел на свет странного персонажа, которого, по аналогии с гибридным Крипкенштейном, можно было бы назвать Фрегелем.

А.К.: Какие идеи Гегеля, на Ваш взгляд, являются центральными? Как они могут быть актуализированы?

И.Д.: Одной из главных тем, или, лучше сказать, сюжетов «Феноменологии духа» для меня остается Kampf um Anerkennung, борьба за признание (она же в центре внимания Брэндома). Заданная Кожевым и теоретиками Франкфуртской школы социально-критическая интерпретация этой темы представляется мне наиболее продуктивной — но, конечно, не единственно возможной. Некоторые философы, в частности, Маркус Габриэль и Джон Макдауэл, реинтерпретируют всю проблематику, связанную с признанием, в совершенно ином, чисто феноменологическом ключе, сводя диалектику господина и раба к внутреннему конфликту индивидуального самосознания. У Гегеля, доказывают они, речь идет не о двух индивидуумах, а об одном: «господство» (Herrschaft) и «рабство» (Knechtschaft) — различные модусы, или аспекты, человеческого сознания, а именно субъективный модус — чистая апперцепция — и объективный модус — эмпирическое сознание. «Я» апперцепции имеет при себе второе сознание в качестве инструмента, предназначенного для обработки «грубого материала» опыта, подобно тому как господин, одержавший победу в первом акте борьбы за признание, пользуется трудом раба. Ошибку Макдауэла, Габриэля и Келли Брэндом усматривает в недооценке интерсубъективной природы рациональности. Такой «индивидуализм», нивелирующий различие перспектив дискурсивных агентов, дает ложное представление о познавательном опыте и лингвистической практике, которые носят социальный характер. Здесь с Брэндомом трудно не согласиться.

А.К.: В чем Вы видите главную заслугу «питтсбургского гегельянца»?

И.Д.: Можно по-разному относиться к Брэндому как историку философии, но несомненно одно: ему удалось, во-первых, стимулировать интерес профессиональных философов в США к наследию Гегеля (который теперь, по замечанию Тома Рокмора, «более не запретен, даже рекомендуем»), а во-вторых, показать, как аналитическая философия могла бы двигаться не «назад», а «вперед к Гегелю». Отмечу, что Брэндом, человек с юмором и, по всей видимости, богатой фантазией, испробовал самые разные, в том числе довольно нетривиальные способы, чтобы ревальвировать Гегеля, представить немецкого мыслителя этаким философом-аналитиком avant la lettre. Чего стоит, к примеру, его полушуточная рецензия на «новую книгу малоизвестного в англоязычной университетской среде философа из Йены». Автор книги, пишет Брэндом, «глубоко проанализировал и оригинально переосмыслил» идеи ряда широко обсуждаемых, но почему-то не названных им европейских и американских мыслителей — Витгенштейна, Куайна, Куна, Фуко. На этом материале «мистер Гегель» развил собственную философскую концепцию, которой придал форму «систематического метанарратива». И дальше Брэндом, как положено рецензенту, излагает основные идеи «Феноменологии духа», то хвалит, то критикует автора, а в конце выражает надежду, что книга, несмотря на её тяжелый язык, «пугающую архаичность и громоздкость», будет встречена благосклонно читающей публикой по обе стороны океана. В 2008 году эта «рецензия» была опубликована в одном из американских журналов, не юмористических, а философских.

А.К.: Почему сегодня нам стоит читать Гегеля?

И.Д.: Не нужно быть ни гегельянцем, ни профессиональным гегелеведом, чтобы видеть значение Гегеля для западной философской мысли, в особенности континентальной традиции, буквально пропитанной его идеями. Гегель помогает нам лучше понять происходящее в философии сегодня (в том числе диспозиции и мотивы тех, кто критикует или, наоборот, превозносит его как мыслителя-систематика). Хотя бы поэтому его стоит читать и перечитывать.

А.К.: Можете ли Вы назвать миниморум, необходимый современному человеку для сколько-нибудь продуктивного чтения «Феноменологии духа»?

И.Д.: Я бы говорил скорее о максиморуме. Без основательной предварительной подготовки браться за «Феноменологию» Гегеля бесполезно. Брюс Куклик как-то заметил, что ни один уважающий себя исследователь не осмелится заикнуться о Гегеле, не проштудировав от корки до корки все его сочинения, а еще лучше — все, что было прочитано или могло быть прочитано самим Гегелем. Сомневаюсь, что кто-то из современных философов или историков философии отвечает этому требованию, — точно не Брэндом. Он сам признается, что с трудом осилил «Науку логики» и ничего полезного оттуда не извлек. Гегель Брэндома — автор одной книги, «Феноменологии духа». Как и для многих других профессиональных философов и историков философии, пишущих о Гегеле, она стала его livre de chevet, настольной книгой.


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Николаев

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About