Сны и речи -0410
Главы книги "Сны и речи"
Доказательство теоремы Конфуция
Закон бессмысленного бормотания
Сон Аристотеля
Некто проснулся в тесном мешке, будто наполненным тёплой вязкой жидкостью. Но, что это на самом деле — он просто не мог знать. Это состояние замкнутости пространства только понималось, ничего не ощущалось, он попытался изменить положение тела, но движения давались ему с трудом, не было никакой уверенности, что это были движения, так как не было никакого иного сопротивления, кроме самой невозможности двигаться, его окружала кромешная тьма, а во рту ощущался пресный вкус. Воспоминаний о снах не было, как не было ничего, хотя бы намекавшего, кто он такой, где находится и зачем он здесь?
Но был какой-то звук, даже не звук, а шорох, гул, едва различимый звон в ушах, доносящийся настолько из далека, что просто невозможно было понять, что является его источником. Некто смирился с неопределенностью своего положения и снова провалился в сон, так как попытка подумать — где он? и кто он такой? — окончательно истощила его силы. Это был не совсем сон, скорее это были сами эти его вопросы, — за мгновение до этого — принявшие пусть и едва уловимую, но определённую форму вопросов — как судорожное сокращение мышц, вызывающие лишь боль. Но, вот, они снова утратили какую либо форму, его тело, если только это было его тело? Его? Тело? Это лишь вопросы, они ушли.
Ему стало безразлично. Едва слышимый им шорох, даже не сам шорох, а лишь его едва заметная его тень в ушах, как воспоминание, которое невозможно ухватить — снова окружили его неизвестностью и он отключился.
Когда он прекратил всякое сопротивление своей невнятной участи, ему приснился настоящий сон, будто, он точно знает, кто он и где находится, но при этом спит и видит кошмар потери памяти, ориентации в пространстве и вообще — полной беспомощности, как не способности ни на что. И, в этом своём страшном сне, он пытается проснуться, впустую растрачивая последние силы, но сон сильнее, опять вопрос — сильнее чего или кого? Его самого? А может это сон — он сам? Но, тогда, он то сам кто?
Раздражающие его, не имеющие ответов, вопросы стали распадаться, растворяться в окружающем его невыразимом пространстве, не имеющем никакой протяжённости, последний вопрос немного запоздал, а сам ли это он? Или это лишь его тело? Тогда где он сам? Опять болезненный вопрос. Сам он, пусть это будет он, а не его тело, это первое его допущение, но тогда новый вопрос — кого его? Кто тот, кто допускает это? Допустим — это он, это тело — его самого, так вот, пусть это он сам, а с другой стороны его допущения — это лишь его тело, главное не забыть это, что как только все выяснится, задать себе вопрос — сам то он кто? И где этот он находится?
Сложно понять, прийдется считать себя одновременно и телом, и тем, что скрыто внутри него. Тела или его самого? Ну вот опять, эти раздражающие вопросы. Тогда и внутри него — тоже, что-то или кто-то есть, а то нечто, сковывающее его самого, что — по его допущению — одновременно и его тело, тоже где-то находится. Но тело ли это? Или это он сам? Если он сам способен произвольно связать себя и своё тело, то — где эта граница между ними? Так вот — он сам, где-то в глубине неопределённости вопроса — кто же этот он? — невесомо. Имеет вес или определенность только граница между его допущениями.
Но, при этом, никакой границы — на самом деле — просто нет, так как, допуская связь его самого и его тела, лишь допуская это, как возможность — он сам создаёт эту границу, и кто же тот, кто сейчас обо всем этом размышляет? Он сам? Или это тоже лишь его тело, но тогда и окружающее его пространство — допустим — тело его тела. А внутри него самого, он же тоже, лишь тело себя самого — он же допустил это — тоже есть кто-то ещё… Кто именно? Он сам? Одно допущение приводит к необходимости другого и сковывающее его пространство невозможности — на самом деле — всего лишь отсутствие такого допущения.
Допустим, я
Сон — это просто отсутствие каких-либо допущений, как раз и приводящих к такой возможности допустить что-то. А бодрствование — я его допускаю, как возможность, и есть само это допущение. Новое допущение — допустим — это можно назвать словом — пусть это будет переживание. Я могу переживать своё допущение, возникшее, как сгусток моего сна, но наяву, когда теряю возможность делать такие допущения. Невозможность допускать что-либо. Сгусток невозможности и есть сон, как возможность сделать новое допущение… Снова вывод. Просыпаясь, я оказываюсь в пространстве своих допущений, о том, что я сам и есть моё тело, но без возможности изменить их, а засыпая — теряя эту созданную мною самим связь — я создаю из противоречий своих допущений — сами такие новые допущения.
Допустим, сказал себе некто, я точно знаю, кто я и где, и проснувшись — смогу переживать все эти мои допущения. Да, я не смогу их изменить, но ведь я смогу снова заснуть и сгустить новые…
Аристотель проснулся. Оказалось, что он задремал после обеда в тени дерева, все его новые друзья давно уже проснулись и их учитель Платон, окружённый учениками, уже гулял по парку и рассказывал другим ученикам об увиденном им самим сне. Едва слышно где-то шумел морской прибой, сказавший ему так много в его сне.
Ночь спятившего единорога
Пилот вёл самолёт над самыми волнами, так меньше шансов быть засечённым радаром. Самолет пересёк терминатор и наступила ночь. Шум неспокойного моря сливался с монотонным ревом двигателя.
Перед вылетом пилот встречался со старым другом, они немного выпили, поговорил о делах и спели песню о манящем свете Луны, отражающимся в океане, который и есть любовь. Любовь к кому или к чему? Любовь в жизни, она как Надежда умирающего в пустыне от жажды, чувство себя живым. Стоит поверить себе, что мир таков, каким ты способен его увидеть и весь этот мир окажется у твоих ног. А больше, ни у кого из людей, просто ничего нет, одни иллюзии, мечты и воспоминания. Либо ты на крючке своей мечты, либо — подсаживаешь на неё, как рыбу на крючок других. Зачем об этом вообще думать?
Где-то в глубине моря затаилась советская подводная лодка, готовая дать залп ядерными ракетами по Северной Америке. Наверняка гринго сейчас следят за ней. Видят ли они его на радаре, мелькнула мысль у пилота? И
Он вспомнил, как вечером, в ресторане, перепуганные музыканты боялись петь громче его старого друга. Даже лошадь на сцене гарцевала подчёркнуто уважительно. Будто знала, что если она совершит малейшую ошибку, оступится, ей прикрепят степлером на лбу картонным рог, превратив в игрушечного единорога. Единорогов не существует, лошади прийдется умереть, чтобы соответствовать этому. Не существует только то, что мертво.
Пора, сказал себе пилот и закинулся. Звезды в небе взорвались, он ощутил себя пилотом фантастического космического корабля, превышающего скорость света. Вскоре они очнулись и стали таращиться на пилота, нарушившего их покой. Растревоженные звёзды возмущённо звенели, как маленькие механические эльфы, говорящие настолько быстро, что человеку не понять их писклявый язык, о которых ему рассказывал другой его друг, мечтавший о психоделической революции и разбросавший над рок фестивалем миллионы доз ЛСД.
Иллюзии, вслух произнёс пилот, человека не исправить, единственное, что для него действительно важно — иллюзии жизни. Он готов на все, что угодно, чтобы продолжать спать на яву. Вот, советские моряки, в подводной лодке, затаились ради этой иллюзии, верят наверное, что — без них — мир рухнет. Готовые в любой момент его уничтожить сами. Миру нет до них никакого дела. Он плод их воображения. Их противники просто делают деньги, пугая своих политиков этими ракетами. Политики заставляют моряков гонятся друг за другом по океану, решая свои собственные задачи. Так проходит их жизнь. Но, не его, он летит сквозь ночь, перевозя тонны вещественных символов иллюзии жизни для глупых беспечных американцев, чувствуя, в этот момент, себя по настоящему живым.
Вот Менсон, попался удочку своей мечты о славе музыканта. Он как, тот единорог, который существует только когда мертв. Или как ботаник, разговаривавший через компьютер с механическими эльфами. Про него рассказывал тот, другой его друг, верящий в силу мысли, как способности вынырнуть из океана иллюзий. Или — партизан Че, бесславно сгинувший в горах Боливии. Чего он ожидал, наступив своей воображаемой змее на хвост? Пулю в лоб? Он её получил, это был его собственный рог единорога. Не захотел быть рабочей лошадью.
А может быть — задумался пилот — и моя вера, в то, что настоящая жизнь только здесь и сейчас — лишь такая же несбыточная мечта? Звёзды кивали ему одобрительно, да, всего лишь мечта, одна из. Но, мечты невесомы, они стремятся вверх, сгущаясь в эти самые звёзды. Звёзды ничего не имеют против, не мечтай человек — кто бы создавал эти бесконечные космические облака, сгущающиеся и загорающиеся звёздами? Над звёздами тоже давлеет рок, гравитация, она поджигает облака+ газа, заставляет одни звёзды вращаться вокруг других, другие — проваливаться внутрь самих себя, но это тоже, лишь их собственная иллюзия, ведь гравитация — на самом деле — и есть произведение множества сил такого воображаемого вращения. Их векторная сумма. Об этом ему рассказал Мейсон. Странный человек, называющий себя круглым дураком, верящий, что только так можно победить стремление человека жить в иллюзии наличия у него ума. Куда его привела его мечта? В тюрьму и к Славе самого чудовищного мудака в мире.
В это самое время, на тысячу километров севернее, один ветеран вьетнамской войны, выучившийся на философа размышлял о будущем, которое есть несбыточная мечта, но только, до тех пор, пока кто-то один не увидит его настоящим. Это духовное открытие, а человек всегда наивно стремится поделиться своим открытием с другими. Но, его никто не хочет слушать. Это было бы разрушением иллюзии будущего.
Это вечная пропасть между желанием человека переписать все словари всех языков и его же нежеланием участвовать в нарушении обычаев другими. Это основа мышления человека — противоречие, решением которого и является его язык. Поэтому, ответ не на вопрос, а вопрос не требует ответа. Вопрос и ответ — лишь определяют противоречие, растворяемое или не растворяемое мышлением человека.
Обычай есть соглашение о подмене такого противоречия его кажущимся решением, это — постмодерн, идеология общества потребления, а постмодернистская творческая ирония — напротив, есть построение нового пространства концептуальных представлений из осколков прежних духовных открытий, разрушенных обычаем. Так происходит всегда и всегда находятся люди, кто понимает это, то — что людям всегда приходится договариваться, друг с другом, не зависимо от различных точек зрения на это, на то, что считать обычаем. Общечеловеческая солидарность, обычай, есть Тень предмета мысли — творческой иронии — рассказа о духовном открытии. Они просто не могут существовать — одно без другого. Но, не является ясность мысли — сгустком невежества? Только решая, каким-то чудом, это противоречие — приводя свои противоречивые мысли об ощущении их хаоса — в порядок — человек обретает разум.
Философ-ветеран вернулся недавно из путешествия по сонной университетской Европе, где мыслить здраво — считалась уже чем-то необычном. Весь мир сходит с ума, как может, а Европейские интеллектуалы сходят с ума, разгадывая причины этого сумасшествия. В Америке все проще, каждый имеет право воодушевить других своей, самой, что ни на есть, упоротой фантазией, её вещественность — только в убедительности. В прибыльности. Важна только харизма. Но есть и свои консерваторы, воображающие себя жрецами новой идеологии. От куда это пришло в Америку? И когда? Война привела сюда всех этих европейских эмигрантов-интеллектуалов, подсадивших американцев на философию. Когда, сама Европейская философия — лишь попытка разобраться в Американской. Отражение отражений самой необузданной жизни.
Столетием ранее, спрятавшись на чердаке своего дома от кредиторов, другой американский философ размышлял о ложности любых истин-обычаев. Человек, своим мышлением строит знак или феномен. У одних людей это получается лучше, другие, не способные завершить свою мысль знаком — признают авторитет первых. Одни знаки — обычая, переживания, другие — его преодоления интеллектом. Спектр феноменов широк, есть речь кредитора и есть речь должника, есть речь Сократа и есть речь его судей-софистов, и та и другая речь — человеческая. Оба оппонента излагают истины, но, эти истины — часто противоположны. Иначе, нет спора. Нет конфликта интересов, решаемых договорами. Не нужны судьи и адвокаты. Что же тогда есть их пересечение? То, в чем собеседники обретут консенсус? Приговор? В смерти все равны.
Что же такое смерть, с точки зрения новой американской феноменоскопии? Продолжение построения феноменов за границей возможного понимания? Но, тогда, что есть обрыв этих цепочек знаков, остановка процесса? Истина? Что же тогда есть смерть? Продолжение мышления за границами феномена? Но и в самом пространстве возможного, в матрице феноменов должна быть пограничная область, проекция иного мира сложных концептов, из которой вырастает это дерево мысли, отбрасывающее все эти тени — традиции.
Оно, это дерево не растёт вовсе не вверх, к звёздам, а лишь пускает корни за границу интуитивно понятного человеку, в мир смерти? Звезды и есть корни мыслей. Это неопределённое аристотелевское высказывание, одновременно — и утверждение и отрицание, не общее и не частное, не гипотеза и не аргумент, нечто невыразимое и неопределённое, лишенное каких-либо качеств. Абсолютно серое. Европейцы просто не читали Аристотеля, а если и читали, то не увидели в его Учении — самого главного — рассказа о вечной борьбе света и тьмы в разуме человека. Разум человека и есть соглашение между различными феноменами, цепочка знаков. А обрыв этой цепочки и есть Истина. Разве может обрыв чего-то, как остановка пути мысли, быть целью этого пути? Может, ли частное быть общим? И наоборот? Разделяет их только человек, обрывая цепь своих мыслей.
Аристотель высказал тогда, все это, Платону и почти две тысячи лет, переписчики и переводчики рассказов о Платоне и об Аристотеле, на разные языки, считали это их спором об Истине. Пока Фома Аквинский в тринадцатом века не заявил, что благодать есть единство обоих точек зрения переписчиков. Платон и Аристотель тогда вовсе не спорили, но лишь обрели консенсус и разошлись своими дорогами, заражая своим духовным открытием все новых и новых игроков в жизнь. Встречая на своём пути новых демонов обычая. Каждый — своих, каждый — по своему. Что в этом нового? Ещё Эмпедокл подметил, что философы не спорят о первоэлементе вселенной, что это: вода имен чувств, земля — осадок такой воды, огонь точных словесных формулировок, Логос, от этого произошла логика, огонь испаряющий воду противоречий или воздух-дух? Но, лишь, такими разговорами, они определяют структуру своего мышления о ней. О ней ли? Может быть о самом своём таком мышлении о мышлении?
Аристотель назвал это новое качество стихии ума — само проявление любых стихий мышления человека — эфиром, пятым элементом, воображаемой оболочкой, все время создаваемых людьми феноменов, семиотических знаков мысли. Это предел феноменологического мира человека, сфера неподвижных звёзд, и есть — для него — то самое сократовское иное, платоновское трансцендентальное, аристотелевское внутренне достоверное, то есть — находящееся за границами его ощущений и пониманий, опыта и познания — мир идей, земным отражением которых и являются любые мысли человека. Сами эти его феномены или знаки. Этот иной мир создаёт сам человек.
Что такое знак, по представлению Платона? Душа, как непротиворечивое сочетания ярости, страсти и мудрости. Это сочетание формы, смысла и заранее определённой степени достоверности означения человеком посетившей его идеи. Платон не считал Такой знак — истиной, но — лишь кажущейся истиной, самообманом, подменой идеи её знаком. Человек, который не понимает этого никогда не поймёт того, кто понимает. И, наоборот. Термины оборачиваются. Но как именно? Важны детали.
Пятый элемент мышления — в выходе за границу феномена. Чем же различаются воззрения на истину Платона и Аристотеля? Ничем. Кто создаёт феномены своего мышления, самим своим мышлением, тот создаёт и их оболочку, которая есть бесконечное звёздное небо над нашими головами, как интуитивно понятный нам — символ этого пятого элемента человеческого ума. Способности договариваться. Мы сами населяем небо олимпийскими богами, персонификациями отдельных типов феноменов. Выхватывая из хаоса россыпи звёзд, узнаваемые образы — созвездия. Типы знаков человеческого ума и есть знаки зодиака. Это отдельные вершины на сфере неподвижных звёзд — олимпийские боги.
Бог же есть предел сферы неподвижных звёзд, персонификация её самой — человеком. Если все эти воображаемые миры своих концептуальных представлений о мире создаёт сам человек, силой своей мысли, то единственный собеседник человека, высказывающегося достоверно — Бог этой сферы неподвижных звёзд, владыка мыльного пузыря оболочки всех феноменов.
Все время, пока философ размышлял на чердаке своего дома, спрятавшись от кредиторов, сами его настойчивые кредиторы поджидали его внизу и неспешно вели свою собственную беседу. Философ приложил ухо к доскам под своими ногами, и с удивлением обнаружил, что они говорили между собой ровно о
Тогда, что есть эти дырявые доски под его ногами, к которым он приложил своё ухо? Не метафора, как символ идеи и одновременно не икона, как её буквальная иллюстрация, лицо бренда. Это бесстрастный указатель на идею, индекс, адрес этой идеи во множестве её отражений-феноменов-знаков. Не бездумное воодушевление формой, пришедшей на ум идеи и не признание такой формы идеи законом природы? Это — факт, лицо факта существования формы идеи. Не уклончивое и не категоричное утверждение, не отсутвующее и не присущее, как сейчас он сам в своём доме, художественный образ или результат научного эксперимента… Не «и" и, не "или», но нечто среднее — и/или, прагма, Точка пересечения противоположных феноменов, начало построения их концепта.
Когда они уйдут, подумал философ, необходимо будет записать все эти мысли и послать знакомой фрейлине британской королевы. Видящей в нем своего духовного наставника.
Столетием позже, другой американский философ-ветеран, утомленный своими ночными размышлениями заснул, а засыпая — успел подумать, что необходимо привести какой-то крайне простой пример своей будущей философии будущего. Если консенсус принципиально не возможен, так как, тогда будет утеряна цель человеческого разума, то постмодернистский призыв к нему американских интеллектуалов — демократов, неизбежно приведёт их к краху, потери власти в будущем. Пригласив за круглый стол своих противников, не стремящихся ни к какому консенсусу, лишь использующих такую возможность для захвата власти, они её и захватят. Кого сейчас просто немыслимо представить президентом Соединённых штатов? Дональда Трампа. Пусть он и станет новым президентом, похоронившим традиции демократов. Когда, ну скажем лет через
Самолет шёл на посадку, протрезвевший пилот уже различал огни своего личного острова неземных удовольствий, он был его единоличным владельцем, подкупом и угрозами — избавившись от прежнего населения и на аэродроме уже столпились его помощники и толпы полуголых обдолбанных девиц, свезённых на праздник иллюзии со всего света. Сейчас он прилетит, товар выгрузят и отправят дальше на север на скоростных лодках. За которым лениво будут охотится подкупленные пограничники. Обратным рейсом он отвезёт своему старому другу — тонны бумажных денег, тому самому, кто прибил картонный рог на лоб своей лошади, что бы его маленькая дочка увидела свою мечту — единорога.
Но ведь единорогов не существует? Именно, несчастное животное издохло от заражения крови, а девочка увидела правду — мертвого единорога. Пилот тогда сказал опечаленной дочке своего друга, что её единорог воскрес, и не понимая где он находится, в панике стал биться головой о небо, проткнул своими рогами в этом небе дырки, а глупые люди считают теперь эти дырки в своём собственном сознании — далекими звёздами. Не понимая, что это светятся они сами.
Звёзды, в предрассветном небе постепенно стали гаснуть. Айпад, на котором я пишу этот странный текст — сел. Начинался новый день человечества.
Доказательство теоремы Конфуция
Витя Конфуций был художник, когда-то давно он работал ректором художественного института, в другом городе, сменил за свою жизнь много городов, выбирая тот город, где его семье дали бы большую квартиру, прожил жизнь, вышел на пенсию, вернулся в Москву.
По началу, академия предоставила ему мастерскую внутри бульварного кольца, но в начале 1990-х пришли новые люди и Витю переселили на Красную Пресню в подвал. Витя жил в этом подвале, пенсии хватало только на аренду мастерской, ни на еду, ни на краски — денег ему — уже не хватало и он стал инспектировать мусорные контейнеры, сооружая из найденных чемоданов огромные инсталляции. Найденной едой он кормил окрестных котов и рыб, живущих в прудах неподалёку. Завидев его, рыбы, из тёмных уголков мутного водоёма, мощным потоком устремлялись к месту кормёжки, вода кипела. Серебристые спины рыб играли солнечными бликами. Тянулись к Вите и художники.
Конфуцием он был назван — мною — по причине приобретённого, в бытность ректором ВУЗа, авторитета. К нему приходили молодые художники и делились своими проблемами, а он распекал их, как привык распекать своих профессоров и студентов, на планерках.
Один его ученик, это рассказ самого Вити, как раз, тогда переживал кризис среднего возраста. В молодости он мечтал быть известным художником и уговорил маму потрать все семейные сбережения на аренду огромного здания в центре Москвы. Там он устроил тусовку, на манер фабрики Энди Уорхола в
Затем, по его мнению, но со слов Вити — в его жизни наступил мрак, и потому, вытесняя его из себя — он начал рассказывать всем, что приехал из далёкой солнечной страны. И, что мечтает вернутся обратно в джунгли, в счастливые звуки тропического леса. Его друг, тоже молодой художник, помнящий «фабрику», которому досталась, по наследству, мастерская мамы-скульптора в центре города — поверил его сказке об искусстве и, через своего папу, университетского ботаника — договорился о выставке работ художника в ботаническом саду местного университета и развесил его картины — схематические контуры животных тропических лесов среди тропических же растений в оранжерее. Художник был счастлив. И снова воображал себя главой тусовки.
Это своё ощущение утерянного счастья он и рисовал. Затем, нашёл здание на кладбище и устроил там свою выставку. Больше я Витю Конфуция — не видел и продолжение этой истории мне неизвестно.
Конфуций прожил жизнь чиновника-инспектора. Он строго принимал экзамен на должность и потому, постоянно, был окружён растерянными молодыми людьми, пытавшимися понять секрет аттестации у него. Очень вероятно, что в силу своей профессии, Конфуций научился хорошо разбираться в людях. А сами эти молодые люди, ещё при жизни Конфуция, пытались понять, как именно он их оценивал. Как им его обмануть?
Сейчас сложно восстановить ход мыслей самого Конфуция, так как само его учение подменено рассказами о нем, мода на которые возникла только через триста лет после смерти Конфуция. В определённый момент эта мода пришла и в Европу. В культуре которой, как известно подобную роль играло учение Пифагора. Оба учения — в общественном представлении — слились воедино и сейчас сложно отделить одно от другого. Слова Пифагора часто выдают за слова Конфуция и наоборот. Так, как будто, это был один и тот же концептуальный персонаж, воодушевивший потомков на рассказы о нем.
Духовное наследие заключается в трансляции духовного открытия древности — рассказами о нем. Сейчас мы назовём эту функцию культуры — фанфиком, фанатской литературой. Китчем, эпигонством, подделкой.
Тем не менее, любой, способный размышлять человек, может попытаться выделить отдельные аспекты этого коллективного творчества волонтеров — хранителей духовного наследия Конфуция. Конфуций, — повторю ещё раз — сложно сказать, сам ли это Конфуций или лишь воображаемый рассказчиком, персонаж его рассказа…
Так вот, просто решим эту нерешаемую дилемму тем, что не станем различать обоих Конфуциев. Закрепив за обоими — одно и тоже имя нашего чувства, посетивших, их или его, идеи устройства человеческого мышления. Это одновременно и то и другое, два параллельных смысла одного и того же рассказа. Или — даже три или четыре, есть учесть точку зрения тех, кто действительно не разделяет двух Конфуциеев и тех, кто соединяет эту разделённость новым концептом, это у них уже не
Определились? Ну и хорошо.
Такое, интуитивно понятное Вам имя — вашего же чувства Конфуция, как идеи — можно точно определить словом, свести к теореме, нарисовать её и тогда суть излагаемой концепции Мышления человека — от Конфуция — станет Вам очевидной. Но, будет ли это само учение Конфуция, как идея? Вот, Платон и Аристотель, вслед за Сократом и Пифагором, а также многочисленные философы нового времени, и даже совсем недавно покинувшие нас, как пример приведу — Ричарда Рорти и Жиля Делеза — все они считали, что — нет.
Обыватель — возможно — не поймёт этого отрицания, конечно Конфуций из рассказов о Конфуции — для них — равен самому Конфуцию, ведь это всего лишь — литературный персонаж, так как литература — теперь, в эпоху постмодерна — просто все. Все — литература.
Но, прежде, чем я начну свой собственный рассказ об учении Конфуция, ещё раз подчеркну, что формулировать своё учение — самому Конфуцию — не было никакой необходимости. Он, как и любой обыватель, другими словами — «раб символов лучшей жизни», мечтатель или художник, обуреваемой страстью нарисовать нечто иное, по отношению к житейской обыденности убогой идеи социальной структуры окружающего его феодального общества.
Или — могу привести, в качестве примера — сравнительно новый типаж — повстанца-постмодерниста, страсть которого, вовсе не к символу лучшей жизни, как у обывателя античной эпохи — раба и не к изображению своего собственного, непосредственного ощущения мира идей, как у художника эпохи кватроченто, нет, он одержим жаждой познания все того же самого трансцендентального мира, растворенного в обыденном контемпрорари — постмодерне.
Что, Вам опять что-то непонятно? Это не должно мешать моему рассказу, все люди разные, каждый поймёт из него что-то своё, это как размышлять о ритмах иного бытия, растворенного в событиях житейской обыденности. Каждый видит их по своему, или только говорит, что видит, тоже — разными словами или вообще ничего не видит, или — видит, но не говорит. Или видит и говорит, но по своему.
Так вот, Конфуций, как и все три других концептуальных персонажа из приведённых выше примеров — это очевидно — он непосредственно ощущал иное, трансцендентальное бытие, европейцы скажут — мир платоновских идей. Вспоминали же об этом событии, произошедшим, если действительно произошедшем — сотни и теперь даже тысячи лет тому назад — самые простые люди.
Поэтому, одни — увидели в рассказах о Конфуции — символы своих стремлений к улучшению жизни, методом гармонизации влияния на человека стихий его ума, это и традиционная китайская гимнастика У-шу, и иерлифические каллиграфия и живопись У-Син. Это и традиционная китайская медицина, поиск гармонии стихий органов внутренних тела человека. Примеры можно продолжать.
Но, не все переписчики истории о Конфуции, здесь само собой напрашивается сравнение с пересказами историй о Докторе Фаусте, — просто упрощали учение, некоторые, как например я — попытались восстановить его из множества отражений рассказами ни о чем, другие, как средневековые даосы — модернизировали это воображаемое учение, дополняли его своим творческим воображением, и сюжет рассказа о рассказе — постепенно разветвлялся, его варианты — как отдельные ветви — сами становились такими самостоятельными источниками традиции пересказывать их.
Это последовательно, привело человечество, к античной греческой философской аналитике Сократа-Платона-Аристотеля. Затем — к американской прагматической семиотике — европейской математике симметрий — и снова американской теории структуры субатомных частиц ядерной физики. Затем, наступило время постмодернистского дискурса, другой ветви того-же самого рассказа о рассказе о рассказе о Конфуции. Ветви пересекались и спутывались, проявляя фрактальную геометрическую форму устройства человеческого мышления.
Предупрежу сразу, что не следует различать стихии ума человека, размышляющего о природе и созданные им самим, в своём творческом воображении, стихий самой этой природы. Подробности этой концепции предлагаю выяснить у Эмпедокла. Ранее, я уже говорил об его открытии факта того, что философы не спорят об истине ли или о первоэлементе вселенной, но лишь сами такими спорами — определяют структуру своего мышления о ней.
Другие — увидели в рассказах об учении Конфуция — рисунок концепции структуры мышления человека — пентаграмму. Принцип живописной композиции. Принцип золотого сечения.
Третьи — разглядели фундамент современных представлений человека о природе своего ума. Так называемое — смысловое пространство. Пространство концептуальных представлений. Основу культуры. Если это действительно так, и, это учение Конфуция — действительно — есть основа существующего знания о человеке — то встаёт вопрос — а, не пересказал ли сам Конфуций что-то более древнее, других ветвей рассказа о котором просто не сохранилось? Если это так, то, это также — очевидно — утерянный корень знания — можно восстановить, реконструировать, деконструировать или подвергнуть прежнее забвение этого знания — деструкции, как у Мартина Хайдеггера. В любом случае, это постмодернизм. Возрождение учения Конфуция. Пусть и в упрощённом виде.
Собственно, я все уже рассказал об этом учении, оно основано на естественном ходе мыслей человека, достоверность мысли равна её ненамеренности и естественности — как и учение Аристотеля, основано на том же самом датском принципе. Аристотель — даос?
Возможно что угодно. И, все, что мне остаётся — лишь повторить ещё раз — более простыми или более сложными словами — кому как, все люди понимают слова по разному — для тех, кто пока этого моего рассказа — ещё не понял.
Вы скажете, а стоит ли? Кто не понял сложного, не поймёт и простого, как и тот, кто не поймёт простого, не поймёт и сложного. Но, есть ещё и те, кто вообще ничего не поймут или просто не захотят ничего понимать, как найдутся и те, кто все понимает прекрасно, но молчит, боясь открыть рот и утратить это своё понимание всего. Они правы. В словах этого точно нет.
Ну и что? Вы же — не поняли самого духовного открытия конфуцианской теории духовного открытия и его отражения в культуре — без пересказа его словами? Слова передают множество уровней значений. Учение Конфуция в том, что во всем этом возможно разобраться и, тем самым — обрести душевный покой.
Вот Иоганн Гёте, слова которого безусловно можно отнести к рассказам об учении Конфуция, называл этот покой ума — Великой формулой духа и даже дал ей точное словесное определение — единство в мысли человека: формы и материи, метода и содержания. Если в мысли человека этого нет, то она представляет собой — либо — обременительные умствования, либо — пустые химеры. Найти выход из этого лабиринта пределов своего ума и есть разум человека, его сознание.
Что это, как не рисунок пересечения четырёх из пяти конфуцианских стихий человеческого ума? Но ведь о сочетании понятий формы и материи размышляли ещё Платон и Аристотель? Вот и они рассказали нам об учении Пифагора-Конфуция, повторюсь, для хайдеггеровского современника — сейчас обе теории идентичны. Вы спросите, а чем — «просто современник», деятель модерна, отличается от хайдеггеровского, деятеля контемпрорари?
Модерн чиновника — не отделим от протеста художника против него, то есть, от — модернизма. Это одна и та же мысль, но развёрнутая задом наперёд. Как читать один и тот же тест слева направо и справа налево. Так развлекаются русские туристы в арабских странах, переводя озадаченным гидам ничего не означающие для тех топонимы — русскими словами. Разделение на правое и левое — есть отсутствие мышления, а соединение разделённых обычаем понятий новым концептом — есть само это мышление. Как и постмодерн — он же — сверх модерн — общество потребления, мир современника, контемпрорари ворлд, — на самом деле — неотделим от сверх — протеста против него — постмодернизма.
Хайдеггеровский современник, избравший в качестве метода своего упрощённого мышления одну из проекций своего мышления — ведёт (по мнению самого Хайдеггера) — полу-животное, полу-автоматическое существование — где-то в мире своих фантазий, «не здесь и не сейчас», хайдеггеровский «эточеловек» — одним словом. Это состояние выключенного мышления. Как в карцере Московских многочасовых пробок. Не цель ли это властей? Отключать мышление своих строптивых избирателей — пробками? Ответа на этот вопрос нет, но стоит задуматься, почему власти не ведут борьбу с этими пробками, это ведь возможно. Обычная логистика. Наоборот — сужают улицы… Зацикливая проспекты в кольца… Веками. Не в том ли ответ, что править современниками проще?
Оппонент хайдеггеровского современника — напротив — живёт моментом «здесь и сейчас», проявляя этим перформансом само это своё «этомышление» — по Хайдеггеру — именно так, одним словом. Подлинная жизнь, иное (по отношению к обыденному), в терминах того и другого — есть новое пространство концептуальных представлений, сотканных из противоречий, что и есть пресловутый постмодернистский консенсус. Он же — гармония стихий Конфуция.
Создать это пространство сложно, человеку что-то всегда мешает, Иоганн Гёте, в 1810-м году — в своей книге «О краске» — уточнил: «когда человек думает, как именно он думает, то обыкновенно — находит себя больным». Это болезненное состояние ума человека, не желающего думать — и есть обычай или — другими словами — его нежелание выслушивать оригинальные рассказы о духовных открытиях, своих или других людей. Но, одновременно — это пробуждает совсем другое желание — выслушивать упрощённые пересказы самих рассказов об этих духовных открытиях. Фанфики.
И — соответственно — как частный случай — возникает желание — самому пересказывать эти пересказы рассказов, как анекдоты, выдавая поверхностные признаки чужих мыслей за сами свои мысли. Интеллектуальное пиратство, подделка символа чувства чего-то — его поверхностными признаками.
Поэтому, все обыденные слова — ложь. Как и все сформулированные такими словами «истины». Истину можно лишь созерцать, непосредственно, как объект своих чувств, как — платоновскую идею. И, об этом своём непосредственном ощущении идеи — сложно сказать словами. Только — иносказательно, метафорами, картинами, музыкой. Прямая речь, буквальное — всегда подделка. Эти пути поэтической метафоры — есть опыт: художественный, духовный. В некоторой степени — научный, как эксперимент. Когда эксперимент меняет наши прежние представления о
Пример — интуитивно мы понимаем время неуловимым, гераклитовой водой жизни, утекающей как песок сквозь пальцы, платоновской идеей, интуитивно улавливая лишь его смыслы, то есть — свои собственные чувства производимых им перемен в нашей жизни, например — движение часовой стрелки. Когда физики, напротив — измеряют расстояние таким абстрактным временем. Что обыватель скорее поймёт обратным временем, но не знаменателем дроби, как физик, а скорее его отрицательным направлением. Метафора, понимаемая буквально (иконичность) — приводит к абсурдному взгляду на порядок как абсурд.
Приравняем оба представления концептом и получим ответ — время есть мнимая единица. Как это понимать? Как угодно! Время — относительно. Из этого допущения — следуют, как ньютоновская теория инерциальности сил, действующих во вселенной, частный случай которой — ньютоновская же теория гравитации, точнее — возможность существования системы отсчёта, точки равновесия или все той-же конфуцианской гармонии, где эта гравитация отсутствует, все силы уравновешивают друг друга.
То есть — это ньютоновская теория гравитации, как суммы всех воображаемых сил, со всех возможных точек зрения, во всех мыслимых системах отсчёта.
Так и теория относительности Эйнштейна. Которая, при детальном рассмотрении — оказывается первой, робкой попыткой семиотического анализа языка физиков. Точнее — языка диалога физиков и обывателей. Анализ понимания последними — физики, это — как расшифровка маркетологом представлений различных целевых аудиторий потребителей — об их товаре мечты. Как разгадка шифра неприятеля военным шифровальщиком — Тюрингом, умершим от отравления яблоком. А вы думали что логотип компании Стива Джобса мог означать что-то другое. Это лишь продолжение рассказа о шифре мышления Тюринга. Технологический рассказ как рассказ о технологии — самой этой технологией.
Предельно понятная обывателю физика — теория относительности, так как она изначально построена на концепте равенства различных точек зрения на одно и тоже — идею времени: обывателя и физика. Единство иконы времени обывателя и его (времени) физического абстрактного символа — есть пример идеи всемирного тяготения, прагма, художественный образ, например — рассказ о воображаемых космонавтах и прочие истории о мысленных экспериментах Эйнштейна и его комментаторов. Пора уже, в университетах — начать изучать физику рассказов о физике. Ведь изучают же бред рассказов о бреде пациентов на факультетах психиатрии, под видом самой этой психиатрии. Математика давно освоила эти теории структуры математики. Чем физика хуже?
Чем же это, понятное современнику, противопоставление модерна и модернизма, постмодерна и постмодернизма отличается от учения Гете о краске, понять которое может каждый из
Как сказал Чжуан-цзы: «мне приснился сон, что я бабочка, которой снится сон, что она человек. И вот, проснувшись я подумал, а не сон ли это?» То, что я вижу — то, что происходит со мной сейчас — что я человек и что воспоминаю о своём приснившимся бытии бабочкой, как о сне?
Как пробудиться от сна, в котором — сниться, что я сплю, принимая очертания переживаемой жизни? Мыслителей древности — безусловно — интересовал этот вопрос. Поэтому, одни, из них — исследовали сны, другие — исследовали речи о своём сне, третьи, как Аристотель — размышляли о наиболее общих и частных стихиях человеческих слов: утверждение-отрицание чего-либо, в общем или в частности, вероятно присуще или именно присуще.
Другие, как Платон — более размышляли о стихиях сна разума. Находящихся в основе стадий речи. Благодать — единство всех точек зрения, например — с точки зрения сна и с точки зрения речи. Та самая точка равенства всех сил, отсутствие социальной гравитации.
Конфуцианская гармония стихий природы — ровно тоже самое. Что это? Идея, как источник ощущений во сне и понимания речи, как рассказов о том что приснилось. Они слиты воедино, но — одни люди это разделяют, выбирая ту или иную сторону, сна или речи, другие — напротив, соединяют сон и речь концептуальными представлениями, и тем самым обретают в социуме авторитет, как массу, влияющую на гравитацию.
И, все прочие пересказывают их истории, все более и более упрощая их, пока от прежнего знания — от прежней предельной ясности мысли о немыслимом, как основе мышления — не останется и следа. Постепенно, засыпая сном своего разума, как песчинками времени — совершенное когда-то
Сформулирую — наконец — теорию Конфуция. Пора завершать этот питч. Он не последний, надеюсь на это… Кратко, насколько смогу это. И, проиллюстрирую примером.
Первая, но не главная стихия природы или ума человека, размышляющего о ней, ещё Эмпедокл сказал, что это — одно и тоже. Порядок стихий произволен, просто — это первая, которую я здесь упомянул, стихия природы, она же стихия человеческого разума — и есть тот самый обычай пересказывать истории о духовном открытии прошлого. Те самые рассказы о Конфуции. Это огонь, сна разума, сжигающий все. Он как — понятное современнику — надеюсь на это — смайлик — смахивание надоевшего приложения с экрана айфона. Спонтанные росчерки кисти от
Вторая стихия — земли, непринужденность и добросовестность, непреднамеренность — та самая творческая ирония постмодернистов — противостоящая обычаю — общечеловеческой солидарности. Постмодернистская деконструкция обычая, раскрывающая возможность проявиться стихии грома и дерева — самого духовного открытия — бурелома в лесу. Случайное нажатие на кнопки приложения. Дергание за джостики управления процессом, например — при цветокоррекции изображения. Ядерной реакцией? Согласен — с атомной электростанцией — пример неудачный. Чернобыль. Но, почему? Физики ведь взрывают всё подряд, в своих колайдерах и разглядывают осколки таких взрывов… Выдавая свои домыслы о взорванной структуре материи за истины.
Пространство компьютерного сбоя, пространство ошибки рационального мышления. Лишь кажущегося рациональным — на самом деле — просто спящего, ошибочного мышления. Ошибка ошибки. Ненамеренные тыкания пальцем в экран монитора компьютера или визуального музыкального синтезатора, диджейского пульта, микширующего музыку. Набивание текста на клавиатуре со стертыми обозначениями клавиш. Бой с тенью, кунг фу с завязанными глазами. Нарушение любых общепринятых правил норм.
То, о чем пытался сказал ужасный, чудовищным небезумием его слов — Менсон, но не смог, помешала культурная бедность, это философский термин. Но, почему бы не нарушить саму эту — лишь воображаемую — норму? Бомж говорит словами Сократа… А кто — по вашему — тогда был сам Сократ? Ветеран войны, не имеющий никакого образования, без надежного источника дохода, женатый на сварливой жене. И, тонко чувствующий ложь софистов. Позже, из исследования имен чувств идеи, непосредственно ощущаемой Сократом — Платон создал теорию души, ставшую — в пересказе — христианством. Аристотель создал основы логики. Также — пересказанные в исламе. Бой сарацинов и крестоносцев начался
Вот, власти и спрятали его за решётку, от греха подальше, вдруг это и вправду второй Иисус, он же Сатана? Тот же киллер комманданте Че — убил больше хороших людей, причём — лично. Ещё пример — Пабло Эскобар замочил гораздо больше и гораздо изощренней в кровожадности — людей и с ним, долгие годы власти вели переговоры и застрелили его цеэреушники только тогда, когда поняли, что договорами бизнес у него не отнять. А цель — отобрать бизнес.
Ещё пример, отвлечемся от кровавых историй и вернёмся к стихиям мышления человека в теории Конфуция. Проход кота по клавиатуре, он ведь тоже способен — своими лапками — ненамеренно создать текст. Те же мыши, ко опух научили управлять игрушечными автомобилями… Теперь можно записать траекторию этих автомобилей графически и провести семиотический анализ этого языка…
Живопись с завязанными глазами, без рук, слепого, или безрукого художника. Использование предела возможностей компьютера для творческой работы. Зависание компьютера тоже способно создавать текст.
Следущая конфуцианская стихия ума человека, размышляющего о его природе — гуманность или человеколюбие. Стихия грома или дерева. Под метафорой дерева здесь следует понимать стебли
бамбука, состоящие из сочленений. Эти сочленения, метафорически, можно понимать цепочками мыслей, очевидно, что это — тот самый блокчейн или — повторяющимися, под кистью каллиграфа, ритмическими отрезками с чётко выраженными началом и концом. Или — первобытная орнаменталистика. Монотонное перелистывание, точнее — сдвигание — текста на экране айфона.
Способностью замечать ритмы подлинной жизни человеческого ума, растворенные в череде событий житейской обыденности — обладает любой подлинный художник. Сейчас мы скажем, что это созерцание или непосредственное ощущение идей художником, то есть — стихия дерева и грома, как звон колоколов церквей в православной Москве.
Далее — здравый смысл, стихия воды. Вращение кисти на месте. Переменчивость представлений о
Последняя стихия — металла — правда, но не истина, или — все же истина? — если считать все истины ложью, то есть правдой? Лучше назвать эту стихию справедливость — концепт стихий дерева и воды. Любая переменчивая линия, то есть — любой конкретный образ, который проявляет любой рисунок. Что есть одновременное перелистывание текста на экране айфона и его смысловое вращение? Смайлик?
Надеюсь, что читатель или слушатель, в случае аудиокниги понял, что этот мой рассказ — вовсе не об учении Конфуция, которого, возможно и не было вовсе, ни Конфуция, ни учения, но — о метаморфозах рассказов об этом, что и есть само учение Конфуция.
Мы рассмотрели подробнее других лишь один аспект этого учения — о пропасти непонимания людьми друг друга, мы рассмотрели — как само это учение, так и то, что сейчас оно приняло форму учения о постмодернистском консенсусе философских традиций. И, благодаря обычаю — кругам на воде от брошенного когда-то камня творческой иронии — Конфуцием ли или кем-то из его переписчиков — это не важно — распространилось дальше — в общественное сознание, как учение о толерантности. Но, моральный постмодернизм — это только малая часть учения Конфуция. Введение в него, не более.
Стихию воды можно связать с постмодернистской же игрой слов. Значения, скрытые в словах, подтексты, если их «выпустить на волю» непреднамеренности повествования — очерчивают предмет мысли — идею — с разных сторон, делая постмодернистский текст — конечно же, только умозрительно — как бы — более объёмным по отношению к прежнему тексту модерна, структурированному смыслом — то есть — оглавлением и целью, другими словами — смысл такого текста модерна — проявлялся в разбиении его на части:
Это — введение или постановка проблемы, далее — запугивание читателя реальностью угрозы этой проблемы для него лично и, далее следует — предлагаемое, автором текста, решение этой воображаемой проблемы читателя. Читатель, согласно замыслу автора такого текста, должен был поверить, воспринять аргументацию и принять точку зрения автора. Что ж, книга сменила письмо, письмо сменило устную речь, компьютер сменил книгу и один Бог знает, сколько раз ещё все поменяется…
Но, игра слов — придаёт любому тексту (устной речи, письму, книге, компьютера, семиотическому языку технологий и так далее…) — метафорический объём — также — по отношению и к тексту сверх или пост модерна. Этот внутренний объём или пространство — я бы здесь отметил — для переводчиков, не спейс, но экспэнс, экспансия, так как я подразумеваю расширение прежнего смыслового пространства текста. Выход за пределы его прежнего замкнутого пространства здравого смысла обычая.
Это расширение — заметно и по отношению к бессвязному нарративу текста — лишь имитирующего университетский язык — контемпрорари, как тексту сверх или постмодерна, подменяющего прежнюю интуитивно понятную структуру текста модерна поверхностными признаками. Цель такого рыночного текста — только одна — погрузить читателя в матрицу поверхностных признаков имен его чувств. Это делает любой современный рынок: от нарко до арт, от товарного до рынка обещаний — фьючерсов. От литературы до историй о субатомных частицах ядерной физики. От литературы о физике — до физики литературы — семиотике или дискурсивному анализу. Игра слов — есть выход смысла текста из такой рыночной матрицы контемпрорари. Куда выход? В новые смыслы текста.
Вторая оппозиция, опять же — здесь «вторая» — это просто следующий пример, так как, сам порядок конфуцианских стихий — не определён. Вот и здесь — в этом моем рассказе — он случаен, очевидно, что все стихии природы и ума — равноценны и их сочетание, как раз и определяет представление человека о порядке мыслей в его голове. Но, конечно, из всех стадвадцати возможных вариантов взаимного сочетания пяти стихий, если устранить повторы, как поворот одного и того же порядка на одну пятую часть круга, смотреть то мы можем на пентаграмму с разных сторон, останется только 12 вариантов. Это и есть 12 граней платоновско-аристотелевского додекаэдра. 12 знаков зодиака, 12 базовых архетипов психики человека, 12 олимпийских богов, 12 апостолов.
Пусть, этот второй пример — будет оппозицией между стихиями дерева и воды, духовного открытия, которое мы уже рассмотрели и игры слов о нем, которую мы также уже рассмотрели. Мы рассмотрели четыре стихии. Все уже сказано. Если Вы не поняли, попробуйте прочесть или прослушать рассказ ещё раз, до тех пор как не надоест до тошноты — тогда Вы точно все поймёте…
Гармония, по Конфуцию или Пифагору, напомню, обе теории идентичны, графически — есть пересечение двух из пяти лучей пентаграммы. Это гармония не между двумя стихиями, а гармония двух оппозиций четырёх стихий, определяющей точку равновесия их всех. Гармония между оппозицией творческой иронии и обычая и оппозицией духовного открытия и игры слов — в рассказе о нем. Все вместе, точка равновесия их всех. Конфуций нашёл её, своими ощущениями жизни, определил своё чувство словом и нарисовал это определение графически — пентаграммой. Это доступно любому человеку, потому слова Конфуция, даже, если он не самих их произносил — учение.
Пора перейти к примерам.
Иоганн Гёте определил первую оппозицию, между красным и голубым, между цветом и его анти-цветом, как оппозицию между формой интуитивно понятного здравого смысла — красного цвета и голубой, чувственной материей мысли. Под материей здесь следует, как я думаю, понимать природу мысли — из теории стадий речи Платона — эта природа или объект чувств — трансцендентальная идея. Как красное не может быть синим, так и интуитивное понимание рисунка концепции имени чувства идеи — не может быть равно самой этой идее. Но, люди их приравнивают. И, чтобы дать им возможность избежать такого самообмана — необходимо сделать эту идею понятной. То есть — нарисовать чертёж этой концепции структуры человеческого мышления — цветовой круг. Это замкнутый круг мыслей, покинуть его — чудо.
Вторая, основная цветовая оппозиция, по теории цветового круга Гете — она же теория мышления человека — между жёлтым и фиолетовым. Между методом мышления и его содержанием.
Далее я хотел бы привести больше конкретных примеров проявления конфуцианство в теория
Платона и Аристотеля, Чарльза Пирса и Жака Лакана. Но если я расскажу все, что останется переписчикам? Кроме того, мой айпед с нарисованным на обратной стороне обгрызенным яблоком Тюринга — опять сел.
Пусть что-то останется недосказанным.
Второй сон Аристотеля
Аристотель оказался в комнате своих рассказов о сне своего разума. Это была, на первый взгляд, самая обычная комната. Он стоял в дверном проеме. Проем был в стене. Под ним был пол, над ним — потолок. Были стены, слева и справа. Впереди — была ещё одна стена, с окном, за котором не было ничего.
Что-бы перемещаться по этой комнате, необходимо было знать секрет. А секрет был в словах, как их шифр или как магическое заклинание. Собственно сами его слова и были магическими заклинаниями, но перепутанными и потому — не действующими. Иначе, это был бы не сон.
И, выбраться из комнаты сна его разума, то есть — проснуться, можно было только одним способом, разгадав секрет, как сами эти его слова о сне и создают, сам этот его кошмарный сон, в котором, он словно дух, скованный беспомощностью человеческого разума, вынужден замереть, как статуя не известно где.
В попытке разгадать секрет своего сна, Аристотель начал давать имена частям этой комнаты. Шесть граней — это четыре стены, пол и потолок. Передняя стена, с окном, задняя стена, с дверью. Левая и правая. Пол и потолок.
Что здесь есть ещё? 12 рёбер, пересечений шести граней. Углов между стенами и полом, стенами и потолком. Но, угол может быть и между тремя гранями, между потолком и двумя угловыми стенами или этими же стенами стенами и полом. Таких углов — вершин прямоугольника — восемь.
Необходимо начать с самого простого, подумал Аристотель, просто понять, что именно он понял, разглядывая эту пустую комнату собственного разума. Шесть граней, это четыре стены, пол и потолок. Двенадцать рёбер, другими словами — 12 углов между гранями. Восемь углов между тремя, близлежащими гранями, это восемь вершин параллелепипеда комнаты.
И ещё одно, внутреннее пространство этой комнаты, как ещё одна её часть. Шесть, двенадцать, восемь и один, всего 27 частей. Если учесть промежуточное пространство между центром комнаты и прочими двадцати-шестью её частями, то всего частей 53. И так далее… Можно представить комнату внутри комнаты, которая сама внутри этой комнаты и тогда пространство комнаты можно разделить уже 26 умножить на три плюс один, на 79 частей. Но, он понимал, что сразу разобраться в этом множестве частей комнаты сна своего разума будет сложно, необходимо начать с
Если это комната моего собственного разума, подумал Аристотель, то, очевидно, что этот мой сон разума, но раз я в нем, то это уже и не сон, а самая моя жизнь, которая и есть этот сон… Так вот, мой сон, моя жизнь, мой разум — это очевидно — имеет 27 пределов и дойдя, своим умом, до того или иного предела своего разума, я смогу оказаться в той или иной части этой комнаты. Подумав об этом, Аристотель ощутил себя уже не Аристотелем, не самим собой, но
Но, интуиция ему подсказывала, что это говорят другие люди, так-же как он, оказавшиеся внутри сна своего разума, который оказался внутри его собственного сна его собственного ума. Разговаривая друг с другом, они пытаются выбраться из этой комнаты внизу и проснуться. Но, вместо осмысленной речи, до него доносится лишь бессвязное бормотание. Понимают ли они сами о чем говорят? Задал себе этот вопрос Аристотель и
Стоило ему произнести, пусть и мысленно, этот свой ответ, как он — и вправду — оказался внизу, лежащем на полу этой комнаты, как отправленный, более сильным противником, в нокаут боксер. Он опять пересчитал мысленно все двадцать семь частей своего разума и опять оказался лежащим на чердаке, подслушивающим невнятное бормотание незнакомцев внизу. Аристотель сделал первый вывод: понимать где ты находишься — это, как оказаться на полу этой комнаты сна разума, а понимать — это, как оказаться расплющенным по её потолку.
Силой свой мысли, он попрактиковался в перемещении с пола на потолок и обратно. Попытка понять пределы своего непонимания — где именно он находится — переносила его вверх, к пределу потолка комнаты. А непонимание того, что он сам говорит обо всем этом — опускала его вниз.
Аристотель попытался найти мысль, которая бы перемещала его в точку между полом и потолком, одновременного понимания, где именно он находится и, его же собственного, не понимания этого.
Эта задача потребовала некоторых усилий. Пришлось допустить, у пола и у потолка комнаты сна его разума — наличие собственных имен. Потолок — пусть это будет символическое понимание себя собой, ведь это я оказался способен понимать свои собственные мысли. А пол — пусть будет — буквальным прочтением мною же этих символов, то есть — непонимание мной самим — самих этих своих мыслей. Подмена мыслей чувством реальности происходящего. Понимаемой лишь интуитивно. Реальность, как не понимание того, что ты просто спишь наяву.
Что же такое, тогда, есть пространство между его сном разума и его же пробуждением от него? Сам разум, вне сна и вне речи о нем? Этот вопрос занимал его некоторое время, прежде, чем он понял простой ответ на него. Это третья — форма, но тогда встал новый вопрос — форма чего? Пришлось предположить, что есть некоторый источник мысли, внутри него самого. Он находится вне этой комнаты сна разума и отбрасывает тень.
Эту тень можно видеть буквально, реальной тенью. Можно смотреть на неё — своим внутренним, символическим зрением. Как на абстракцию. И можно просто привести простой и понятный пример этого невидимого объекта — из самой своей, самой, что ни на есть — обыденной жизни, но поднятой до космических высот, или наооборот — рухнувшей небесами падщих ангелов.
Когда Аристотель понимал его, то есть — самого себя, то этот невидимый источник, как сна, так и пробуждения от него — принимал символическую форму — потолка комнаты сна его разума. Когда же, он не понимал его, то есть — самого себя -прислушиваясь к бессмысленному бормотанию других людей, застрявших в этой комнате сна своего разума — находящейся внутри его сна, то он воспринимал эту комнату сна своего разума — буквально, то есть — чувствовал вполне реальной комнатой, ведь он допускал наличие других людей в этой комнате. Как можно допустить существования этих, не очень умных людей — самих, не понимающих, о чем они говорят — на звёздном небе абстракции.
То, что позволяло ему оказаться между этими двумя крайностями мысли о сне и реальности — оказалось просто указателем на это нечто, находящееся вне комнаты. А вся эта комната — тогда — просто является лабиринтом отражений такого чего-то немыслимого, лабиринтом отражений доступных спящему человеческому уму. Такой указатель на это «нечто» — как стрелка — вытянутый в сторону Луны — указательный палец, и есть метафора комнаты. Не абстрактный символ иного и не его буквальное понимание — самой жизнью человека, что есть просто непонимание чего-то невидимого, находящегося вне разума человека — символически — обычным человеком, но нечто среднее, как следы иного в обыденности или следы обыденного в символическом, точнее — неразрывная связь между ними.
От всех этих размышлений Аристотель почувствовал себя уставшим и решил отдохнуть, сразу оказавшись распластанным на полу комнаты сна своего разума. Провалился в этот сон, в воображение жизни реальностью. Из чего, он сделал вывод, что затраченных им усилий — все ещё — недостаточно для его пробуждения от сна своего разума. Необходимо продолжать. Но, прежде — немного отдохнуть от таких мыслей.
Ему приснись огромная, толстая и медлительная ящерица, размером с большую собаку. Вместо чешуи, она была вся покрыта глазами. Сотнями человеческих глаз. Она медленно подкрадывались к грядке с огурцами. Он и сам был этой странной ящерицей. Вчера он попробовал эти диковинные, для тропического леса овощи и они ему понравились. Теперь, он желал повторить свой вчерашний опыт.
Но, в этот раз, обнаружилось неожиданное препятствие, скандалящий полуголый человек, в шортах и сандалиях, который огрел его по спине лопатой. Он врожденного страха рептилии к любой неожиданности — ему пришлось сбросить хвост и удалится восвояси. Человек не стал её догонять, а просто угрожающе помахал вслед лопатой. Ничего, подумала ящерица, хвост снова отрастет и я вернусь, по-раньше, пока этот человек спит. У меня хватит терпения.
Рептилия давно наблюдала за этим человеком и хорошо изучила его повадки. Он вставал в шесть часов утра, пока другие его домочадцы ещё спали. Делал себе бутерброд. Из джунглей прилетали маленькие птички и кружили вокруг него, выпрашивая крошки. Прежде, чем съесть свой бутерброд и запить его бокалом вина, человек отламывал кусочек и клал его на парапет веранды своей фазенды. Птицы набрасывались на еду. Человек ждал, пока они не насытятся и не начнут выпрашивать ещё кусочек для своих детей. Тогда он отламывал им второй кусочек и сам принимался за завтрак. Птички принимались летать туда обратно, перенося крошки своим детям. После завтрака он шёл проверять, что выросло в его огороде за ночь. Вот же не повезло ящерице — попасться ему на глаза — как раз, то есть — именно в этот момент…
Когда просыпались его домочадцы, они все шли к лагуне, плавать под водой с черепахами. Так проходило каждое утро, если только не было урагана, который наводил беспорядок в джунглях, валил пальмы, и сносил фазенду этого человека до основания. Тогда его домочадцы переселились в подвал, а сам человек принимался отстраивать фазенду заново. Все товары, строительные материалы, для ремонта он заказывал на почте, заходил на сайты строительных компаний и заказывал всё, что ему требовалось для ремонта.
Но, только — когда — у него был интернет, когда его не было, ведь вышки связи — тоже бывали повалены ураганом. Как бывали столбы порваны с кабелями, подводящими электричество к его фазенде. Тогда он доставал из подвала старенький электрогенератор, заводил его, как бензопилу и заряжал им свой спутниковый телефон, через который — входил в интернет. Почтальон привозил ему на самолете коробки с заказами из Майами.
Если — конечно — у человека, на это были деньги на карточке. Когда деньги заканчивались, он сам садился в самолет, второй, третий, добирался до
С годами он старел, от работы все чаще болела спина и, в такие дни — человек носил поверх своих шортов — широкий пояс с
Аристотель опять проснулся на полу комнаты сна своего о сне своего разума, но сразу подумал, что это просто метафора его жизни и от этой простой и ясной мысли — сразу поднялся и завис в воздухе между полом и потолком.
Закон всемирного бормотания
Теофраст, названный позже первым ботаником — классификатором свойств растений — переписывал рукопись Аристотеля. Затруднение вызывала не сама концепция комнаты сна разума Аристотеля, метафора была ему понятна, а выводы из этой теории. Теофраст ни как не мог повторить ход мыслей Аристотеля, не мог расшифровать их, то есть — понять и поверить. А не поняв и поверив Аристотелю, не мог переписывать его рукопись далее.
Теофраст задумался. Он не может повторить мысль Аристотеля, но может подменить её — своей собственной. Вот это сложное место, где Аристотель вводил новое понятие — фигуры. Их всего три: либо человек, наблюдающий за смысловым пространством своего высказывания, находился в дверях этой комнаты, это первая фигура, это можно понять или представить, что плоскость окна находится внутри плоскости середины комнаты, которая, в свою очередь — находится внутри взгляда человека на всю комнату, стоящего в дверном проёме. Получается что-то наподобие прямой перспективы. Фигура — точка зрения.
Все возможные точки зрения человека на самого себя.
Вторая и третья фигуры Аристотеля были Теофрасту совсем не понятны потому, что они были определены Аристотелем не однозначно. По сути — их было пять, или даже более, это было множество всевозможных фигур — но, сведённых Аристотелем — только к трём. Но почему так? Это было никак не определенно.
Или то или другое. По какому принципу Аристотель выполнил эту классификацию человеческого разума? Теофрасту было не понятно. Гораздо проще — подумал Теофраст — взять три плоскости — окна, центра комнаты и дверного проема и представить другими фигурами — самого Теофраста — все возможные варианты включения одной такой плоскости в другую:
1. Окно внутри комнаты. Комната внутри двери. Человек наблюдает за комнатой своего мышлением из дверного проёма. Прямая перспектива.
2. Окно внутри комнаты. Дверь внутри комнаты. Человек рассматривает комнату, находясь в её центре.
3. Комната — одновременно внутри окна и внутри двери. Человек одновременно заглядывает в комнату своего разума — как бы с двух сторон, и в дверь и в окно. Одновременно.
4. Комната внутри окна, дверь внутри комнаты. Человек заглядывает в комнату сна своего разума только через окно. Обратная перспектива.
Получается — четыре фигуры, а не три и не пять. Да, это совершенно другая теория, но если Теофраст понял так рукопись Аристотеля, то возможно, сам Аристотель, именно так и думал, просто ошибся, когда записывал свои мысли?
Аристотель снова вернулся на тропический остров. К человеку, выращивающему в своём огороде огурцы, за которым и за которыми, из джунглей внимательно наблюдала та самая ящерица из сна Аристотеля.
В этот раз, к человеку в шортах и сандалиях — приехал в гости его сын. Он спросил отца, что тот читает, во время ритуала раннего завтрака на веранде, пока все спят и человек показал сыну Фейсбук на телефоне, где была опубликована фотография бесхвостой ящерицы, размером с собаку, а под ней — очень странный текст. Молодой человек решил понять о чем этот текст и внимательно его прочёл. Вернувшись в
По его представлениям это были размышления о всевозможных размышлениях о метафизике Аристотеля, о которых — сейчас — размышлял сам этот молодой человек, по своему понимая прочитанное. Он переслал свой пересказ отцу, а тот — переслал его автору того текста о странном тексте о ещё более странном тексте. Аристотель, который в своём сне принял образ ящерицы — которая наблюдала за всем этим, затаившись в джунглях — сразу узнал свой текст.
Но ведь он ещё не написал его? Разглядев своим острым зрением, текст молодого человека на экране телефона — Аристотель мысленно переписал его так, как сам его понял. Круг замкнулся и Аристотель оказался опять в своей комнате.
Отрицая источник мысли о своём сне разума — он оказывался на полу этой комнаты, а понимая свою мысль о ней, на её потолке. Пусть пол будет отрицанием идеи, её буквальной формой, иконой. А потолок будет утверждением этой же самой идеи о существовании источника разума, символом чего-то, находящегося вне самого этого его собственного разума. Нечто среднее — художественная или поэтическая метафора этого иного. Искусство — метафора жизни, подумал Аристотель — если некоторая — одна — картина, допустим, нарисованная мелом на стене дома бедняка — кажется ему…
Кому ему, человеку разглядывающему картину или владельцу дома — бедняку? Переспросила бесхвостая ящерица. Аристотель ей не ответил и продолжал: кажется ему более привлекательной эстетически, чем другая картина, нарисованная самой дорогой краской на стене дворца царя…
Кому ему, опять спросила ящерица, бедняку, царю или третьему человеку? Аристотель опять ей не ответил, ведь эта ящерица — он сам, он снится сам себе, этой ящерицей, когда ящерице снится что она — Аристотель. Он и так разговаривает сам с собой…,
Он продолжил: если первая картина кажется более привлекательной второй, то есть, в первой картине человек видит метафору жизни, а во второй нет, то первая картина и есть искусство.
Ящерица глупо моргала глазами, делая вид, что ничего не понимает. Человек, люди, ворчала она про себя, почему не сказать честно — ящерица? Ведь это я смотрю на жизнь как на сон.
Даже — проще, уточнил Аристотель: вверху утверждение, внизу — отрицание. По середине — нечто неопределённое, не утверждающее и не отрицающее первоначальную идею, что источник разума находится вне сна этого разума, который и есть разум человека…, но бесстрастно указывающее на неё, как некоторое непротиворечивое единство двух крайних точек зрения на эту идею. Это единство возможно в неопределённости. Пусть, сами крайности — и противоречат одно другому. Всегда найдётся точка зрения, не противоречащая тому, что — по отдельности — противоречит одно другому.
Подумав об этом, Аристотель — опять оказался кем-то другим, не самим собой. Он по прежнему находился в комнате, но это была совсем другая комната — сейчас мы узнали бы в ней келью средневекового монаха в монастыре. И, презрев монастырский устав, этот монах, кем вдруг оказался Аристотель, отложив раскрытую книгу Теофраста о теории Аристотеля, и другую, свою собственную книгу — занимался сексом. С кем? Кто ты? Задал своему сексуальному партнеру вопрос — Аристотель — в смущении? Расслышав в ответ женские неопределённые восклицания, он немного успокоился. И сразу же оказался в другой комнате, совершенно другим человеком.
Этот другой — тоже писал свою книгу — о прочитанной им только-что книге Теофраста — той самой — о теории Аристотеля и точно как Теофраст не поверил Аристотелю, этот Некто не поверил прочитанному у Теофраста о теории сна разума Аристотеля. Потому, этот Некто и призвал — в своих мыслях — самого Аристотеля, попросил разъяснить ему свою точку зрения на сон разума человека.
Этот другой — Некто — размышлял о том, как именно физические тела оказывают влияние друг на друга. Его интересовал вопрос, сами ли тела оказывают влияние друг на друга? Или это влияние — лишь плод его собственных размышлений? Ведь, вселенную видит человек и его слова об её устройстве — зависят от его собственной точки зрения, от разума. А, разум может спать, точно как в комнате сна разума, описанной Аристотелем. Существует 27 граней сна. Никогда не знаешь точно, на какой гране сна разума окажется твоя мысль… Увидеть другую грань, оставаясь на той — куда тебя занёс твой сон — просто невозможно.
Всё это сложно понять без простых и понятных примеров из жизни. Я стою на земле. И никуда не улетаю, следовательно земля притягивает моё тело. Но притягивает ли она все тела одинаково? Эксперимент показал, все тела притягиваются землёй с одинаковым ускорением.
Как же назвать это, то, что характеризует притяжение тел? Просто и понятно, примером из жизни? Пусть это будет сила. Когда борются два человека, побеждает тот, кто сильнее. Даже если это не физическая сила, но сила его ума. Следовательно, существует сила притяжения земли. Как и существует сила притяжения разумов. Кто-то всегда сильнее. Как её понять, то есть измерить? Как понять, от чего она зависит? Точно не от массы тел, не от авторитета человека, иначе не было бы никакой необходимости вводить новую физическую величину — силу.
Но, все тела притягиваются землёй не зависимости от их массы. Как все мысли людей притягиваются социальной нормой. Она сил неё. Следовательно, можно предположить другую физическую величину — не зависимую ни от массы тел, ни от силы их взаимодействия друг с другом. Что это такое? Пропорция, отношение силы к массе. Эта величина характеризует притяжение тел, но, чем больше сила этого притяжения, то больше и масса тел, следовательно, новая величина остаётся неизменной характеристикой.
Новый физический эксперимент над реальностью, позволил дать ему определение этой новой физической величине. Некто назвал её ускорением: отношением пройденного телом расстояния, к квадрату единицы времени, потребовавшегося на это.
Так что же? Размышлял Некто: базовыми элементами физического мира, отличающегося от комнаты сна разума Аристотеля — только примером из жизни, являются масса, расстояние и обратное время? Обратное время — абстракция, Некто пришлось её ввести, чтобы избавиться от отношений чего-то к
Ведь время — невидимо, в природе его нет, это лишь умозрительная абстракция нашего ума, та самая аристотелевская символическая форма идеи источника разума человека — которая, как известно — находится вне нашего разума. Мы можем лишь отмерять изменения массы и расстояния относительно этой абстракции, абстрактного времени своей жизни…
Таким образом, Некто начертил равносторонней треугольник: масса, расстояние и обратное время — базовые величины наших представлений о физической природе. Он подписал вершины треугольника: масса, расстояние, обратное время.
Подумав, Некто нарисовал другой равносторонний треугольник, так, что-бы прежний — был в его центре, и вершины первого треугольника делили стороны второго на две равные части. Допустим, произнёс Некто, вершины этого нового, большего треугольника являются произведением вершин малого, базового.
Произведения массы и расстояния — это вечная вселенная, она вне наших человеческих представлений о времени. Он надписал над верхней вершине большого треугольника слова «Вечная вселенная», вселенная с маленькой буквы, так как Вселенная — с большой буквы, это просто Земля, мир человека, погружённого в собственные представления о времени. Это смешение векторная сумма или произведение всех масс и всех расстояний во вселенной, то, что мы, люди, видим и понимаем интуитивно — звёздным небом над нашими головами…
Нижний левый угол большого треугольника он подписал: «скорость», это — произведение расстояния и обратного времени, другими словами, отношение пройденного расстояния к потраченному на это времени. Массы здесь нет вообще, это абстракция механики. Подумав, Некто — подписал ниже слова «скорость» — ещё одно слово «часы», имея в виду, измерение времени, расстоянием часовой стрелки, пройденным ей по круговому циферблату.
Нижний правый угол большего треугольника, Некто подписал «песочные часы», подразумевая истечение массы с течением времени, как поток воды или поток песка сквозь пальцы… Здесь есть масса и есть обратное время, но нет расстояния…
Пора приступать к определению прочих физических величин, вот ускорение — это произведение скорости и обратного времени, это как отрезок соединяющий точку скорости и точку обратного времени, левая часть нижней стороны треугольника. Он подчеркнул эту часть треугольника.
Но, что есть вторая правая часть этой нижней стороны треугольника, произведение потока массы во времени и обратного времени? Нечто подобное ускорению, но вместо расстояния здесь — масса? Не долго думая он назвал этот отрезок, правую часть нижней стороны большого треугольника «ускорением истечения массы».
Что же тогда есть сила, как произведение массы и ускорения? Некто соединил точки скорости, массы и обратного времени, напоминающим наконечник стрелы, направленным вниз и вправо — треугольником. Подумав немного, он соединил другим треугольником две другие точки: расстояния и скорости истечения массы и добавил третью точку — опять обратного времени. Стрела была направлена иначе, вниз и влево.
И то, и другое — сила, два варианта, констатировал Некто, это произведение одних и
Аристотель проверил, да это так. И что?
Возможны две точки зрения человека на силу. Некто стал вычислять произведение обоих сил, по сути — возводя формулу силы в квадрат и получил новую формулу. Которая не вписывалась в простую и понятную модель двух треугольников: малого — базовых представлений человека о вселенной и второго, большего, их произведений.
И что это значит? Спросил Некто у Аристотеля? Показав ему на формулу.
Аристотель ответил: Что мысленные конструкции, которые человек выстраивает, определяя пределы своего ума и размышляя о природе своего мышления, выводят его из пространства прежних его представлений. Следовательно, он не способен понять результат своих мыслей. Также, как и источник — и этот результат — одинаково вне области компетенции ума человека.
Но, ведь это и есть гравитация, притяжение тел — пояснил Некто. Вот, посмотри. Он указал на выведенную только-что формулу: квадрат произведения скоростей обоих тел, умножить на произведение обоих масс тел и разделить на квадрат расстояния между ними…
Масса тела понятна, ответил Аристотель, это мера его инертности, при движении — возразил Аристотель — чем больше масса камня, тем тяжелее его сдвинуть с места, но когда он начнёт двигаться — прежнее усилие не требуется. Достаточно лишь поддерживать это движение камня — меньшим усилием. Но вот скорость? Что значит квадрат произведения скоростей обоих тел? Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов его катетов, вспомнил он определение Теоремы Пифагора, данное Евклидом. Это векторная сумма квадрата скоростей двух тел. Но, какой простой пример из жизни — пояснит это простому человеку?
Некто ответил — это просто: если пренебречь сопротивлением воздуха, то ядро, выпущенное из пушки, под углом к горизонту, при достаточно большой скорости, станет вращаться вокруг планеты. Центробежная сила вращения массы ядра, при достаточно высокой его скорости, уравновесит силу притяжения этого ядра планетой. Но, если представить человека, летящего верхом на этом ядре, то — в его представлении — наоборот — планета будет казаться ему вращающейся вокруг этого ядра.
Эта воображаемся человеком, летящем верхом на ядре скорость планеты и есть вторая скорость. Конечно, сейчас, простые люди этого не поймут, но можно назвать этот квадрат произведения обоих скоростей — единичной силой гравитации и выбрать — единицы измерения физических величин так, что бы эта величина была равна единице, тогда останется только отношение произведения масс обоих тел, планеты и ядра, вращающегося вокруг неё.
Это можно назвать законом обратных квадратов, площадь сферы уменьшается по такому закону, в зависимости от уменьшения её радиуса. Но ведь здесь — увеличение площади сферы в зависимости от уменьшения её радиуса, возразил Аристотель. И это так, но это простое объяснение, которому поверят простые люди, они никогда не вникают в суть.
Это будет софизм, ответил Аристотель, пустое бессмысленное бормотание, выдаваемое за истину с целью одурачить человека с более слабым мышлением. Да, ответил Некто, я сам это и не говорю, но так перепишут мои книги. Перевернут все, с ног на голову.
Но, люди — рано или поздно — продолжал Аристотель — все равно докопаются до истины, поймут, что это теория воображаемой гравитации, лишь принимаемой ими на веру — теорией реальной гравитации.
Ну и что? Ответил Некто. К тому времени, они научатся летать среди звёзд. Принимая за реальный полет — полет своего воображения. И это изменит все их прежние представления о реальности.
Допустим, сказал Аристотель, что дальше?
Дальше? Ах, да. Я позвал тебя вовсе не за этим, сказал Некто Аристотелю. Читая книгу Теофраста я понял, что мою книгу перепишет какой-нибудь новый Теофраст, так, что в ней не останется ничего, кроме его собственных домыслов. Меня это не пугает, я ведь понял подлог Теофрастом твоей теории. Кто-то поймёт подлог моей теорию мышления человека — законом обратных квадратов. Реконструирует из глупости самообмана переписчиков.
Дело в другом… Я провёл подобное исследование энергии, Некто указал Аристотелю на свой двойной треугольник. Очертил на нем другой, прямоугольный треугольник, выделив левую половину большого треугольника. Это — энергия. Аристотель проверил, да это так. И что?
А вот что, сказал Некто и обвёл другой прямоугольный треугольник, внутри большого треугольника. И это — энергия, и это, он соединил точки массы и скорости отрезком. И это тоже энергия. Как существует две человеческие точки зрения на силу, также существует и три точки зрения на энергию.
Какая-то неведомая сила перенесла Аристотеля обратно. Сначала в келью совокупляющегося монаха, тот отвлёкся на секунду, поздоровался с Аристотелем и кивнул на раскрытую книгу на столе. Всё там…
Аристотель успел прочесть слова «единство опыта и познания», как, все та же неведомая сила сна его разума перенесла его обратно в комнату его заточения сном.
Допустим, подумал Аристотель — что правы сторонники всех возможных точек зрения. Что же тогда — стены справа и слева? Это очевидно — сказал он сам себе — то, что слева — это частное мнение человека, это его собственное воодушевление возникшей у него мыслью, без видимой остальным, причины — лишь одним фактом обнаружения им самим у себя мышления. Слепая вера в силу своего разума. А то, что справа — это обобщение, то, что справедливо сразу для всех людей. Не зависимо от частной индивидуальности каждого. Как закон самой природы человека.
Между ними — факт. Факт чего? Факт формы идеи. Факт того, что — здесь и сейчас — я мыслю, значит я существую. Но, где именно? Внутри комнаты сна своего разума. Я все ещё сплю.
Что же тогда — в этой комнате — окно и дверь? Окно дальше от меня, чем дверь. Дверь ближе, она как аргумент в пользу достоверности моего рассказа о собственном сне. Что же тогда окно? Возможность заглянуть через него в эту комнату. Через дверь я могу в неё войти, и быть здесь. А через окно я могу заглянуть внутрь, но не быть там.
Все мои высказывания — либо отрицают или утверждают источник моей мысли вне пространства моего же мышления. Либо это частные утверждения человека о своём собственном опыте мышления, или — это обобщения для всего человечества. Либо — я лишь допускаю существование своей мысли, что возможно мы присуще мыслить (иногда). Или — я привожу аргумент того, что я мыслю прямо сейчас.
Что же тогда находится посередине крайностей возможно присущего мне мышления и именно присущего? Необходимо присущее. Остаётся только сетовать на то, что большинство людей не разделяют такую свою возможность мыслить и необходимость мыслить. Для них это одно и тоже. Но раз, находятся те, кто, как и я — разделяет, то это необходимо учитывать.
Итак, Аристотель, которому снова приснилось, что он ящерица, наблюдающая за размышлениями людей о том, как он сам размышляет о том, что на самом деле спит — сделал вывод из своих размышлений о пространстве комнаты сна своего разума.
Необходимо разделить две задачи понимания устройства комнаты моего сна разума.
Первая — свойство самой комнаты, для этого достаточно назвать четыре угла этой комнаты между стенами полом, стенами и потолком. Если потолок — утверждение, пол — отрицание. Левая стена — частное, правое — общее. То четыре этих угла комнаты:
Верхний правый — общеутвердительное высказывание. Нижний правый — общеотрицающее. Верхний левый — частоутвердительное, нижний левый частное и отрицающее высказывание.
Пусть выбор между полом и потолком — будет высказывание, оно либо отрицает что-то, либо утверждает. Либо сочетает обе крайности. Правая и левая стены — пусть будут посылкой, вообще, для всех или в частности, для кого-то одного, например — для меня самого. Но, не следует забывать, что возможно и нечто среднее. Тогда пересечение высказывание и посылки пусть будет термином. Их всего четыре. Как углов между стенами, полом и потолком. Комната сна разума Аристотеля сплющилась в логический квадрат.
Теофраст перерисовал его до неузнаваемости, добавив еще пять силлогизмов, взятых с потолка своей фантазии о теории Аристотеля, точнее с точки зрения обратной перспективы человека, подглядыващего за сном своего разума в окно, без возможности попасть внутрь самого себя.
Но этого мало. Важна ещё и точка зрения, фигура мысли. Степень её контрастности. Где именно я нахожусь в этой комнате? В дверях, внутри и снаружи? Это и есть три возможные фигуры. Сочетание фигуры и термина определяет моё местонахождение в этой комнате сна моего разума. После этих слов, логический плоский квадрат, опять превратился в объёмную комнату.
Конечно, можно задуматься об оборачиваемости терминов. Если все «а", но так — только в первой фигуре — есть «б», то и
Айпэд брякнул сообщением — вопросом Михаила из фейсбука — видите ли Вы себя частью моего блокчейн-проекта? Конечно вижу, пусть и не понимаю, как именно это возможно — хотел я ответить Михаилу, но понял что вчера выпил слишком много испанского вина, чтобы мыслить трезво и кроме того, добавил ночью и утром и само написание этого текста — настолько ослабило моё зрение, что буквы стали расплываться, превращаясь в радужные оболочки, спонтанно блуждающие по экрану айпэда, я просто больше не могу ничего разглядеть. Пишу вслепую.
Михаилу прийдется подождать с моим ответом, да и сам мой старенький айпед уже почти разрядился. Поэтому — дадим ему покой и отставим пока Аристотеля с его историей его сна, сделаем перерыв. Посмотрев совершенно другой сон — о своей собственной жизни. Каждый — о своей.
Странная книга обо всём
В данном рассказе пропущены ряд подробностей. Мне просто надоело записывать эту историю на айпеде, он все время садится, а заряжается очень долго, около суток требуется ему что бы набрать 100 процентов заряда.
Кроме того, Яндекс-робот озвучивающий видео, перестал произносить длинные фразы, а — по предложению — озвучивание десяти-минутного текста растягивается на весь день. Видимо программисты Яндекса заметил мою хитрость и ввели ограничение и я просто не слышу теперь, что проговаривается. И проговаривается ли? Часть файлов оказываются пустыми, некоторые приходится подрезать, при монтаже. Переписывать. Память моего мака тоже забита теперь гигабайтами видео. Которое, пора завершать. Залить на ютьб и стереть. Мне пора закончить этот рассказ. И рисовать далее своё смысловое пространство живописи.
Кратко. После многочисленных перемещений, как по комнате сна своего разума, так по сознаниям, как других людей, так и странных существ, ящерица с глазами вместо чешуи не была единственной. Аристотель, наконец понял секрет пробуждения от этого своего сна.
Проснувшись, он расскажет этот секрет своему будущему воспитаннику, молодому царевичу Александру и тот поймёт его совсем уж
Если, переписывание Платона привело к рождению христианства, то труды Аристотеля — это можно предположить — породили ислам, греко-буддизм и, возможно — дзен. Как и иудаизм.
Этот секрет был в том, что бы просто говорить правду, высказываться достоверно, соответственно четырнадцати относительно совершенным силлогизмам, которые Аристотель определил дедуктивно, рассматривая оборачиваемость терминов в разных фигурах пространства своего мышления. Переписчики потеряли его мысль уже через столетие после его смерти. Но, даже её следы, представляли ценность.
Когда речь человека достоверна, тогда — естественный для нашего мышления здравый смысл — позволяет нам понять и где мы находимся и кто мы такие. Увидеть и свою жизнь такой, какая она есть. Увидеть и себя в ней, такими, какими мы есть.
То есть — пробудится от сна своего разума. Обрести чудесное дао, которое, как источник разума и, как результат его напряжённой работы по созданию концептов из противоположностей — находится вне лабиринта наших собственных мыслей. Внутри лабиринта — из него выход не найти. Выход — в понимании нами природы собственного ума.
Если наш разум отражает непостижимый мир идей природы, то сама природа отражает непостижимую идею человека — самим нашим разумом. Этот пятый элемент достоверности высказывания, находящийся за пределами слов, Аристотель назвал эфиром, пятым элементом природы.
Из достоверности человеческих конструкций мыслей — соткана сфера неподвижных звёзд. А собеседником человека, высказывающегося достоверно — является Бог этой сферы. Если же человек говорит не достоверно, то он и сам не понимает, что говорит. Теория Аристотеля напоминает митраизм. Кто попал своим сознанием в солнечный луч Света Митры — тот и главный на планете. Вот только, по наследству эта благодать не передаётся, потому потомки царей её и имитируют, призывая в помощь софистов.
Если Пифагора можно назвать греческим Конфуцием, то Аристотеля — греческим Чжуан-Цзы. А может быть, наоборот? Или — это и был один человек? Просто, столетия пересказов его рассказов, на разных языках, создали иллюзию различий обоих учений: о дзен и о логике… Мы этого уже никогда не узнаем… Да это и не важно. Важно пробудиться от сна своего собственного разума. Здесь и сейчас.
Понять, какую именно грань собственного разума мы считаем своей единственной реальностью.
А если врать самому себе, или врать — себе во благо — другим людям, рассчитывающим на то, что им скажут правду — это есть софизм, нарушение правил силлогистики Аристотеля. Подмена терминов, использование достоверных схем для одних фигур — в других. Банальный обман и самообман, ошибки мышления. Манипуляция, риторика.
Аристотель заключил, что когда человек высказывается достоверно, он говорит с Богом. Эта его идея воодушевила миллионы людей. Также, важно, что источник сознания находится вне комнаты сна разума. Важно покинуть её, освободившись от любых заключённых в неё точек зрения на правду и на Реальность.
Последнее путешествие Аристотеля.
Аристотель, пробудившись от своего сна разума — оказался в далёком будущем. И попросил показать ему главную книгу того века. Прочёл её и пересказал то, как сам её понял, своими словами, в своём сне разума. Пересказал — и сразу проснулся. Александр уже усмирял своего Буцефала и всё, что ему было необходимо, для завоевания Вселенной (с большой буквы, то есть мира людей) — ощутить луч истины, упавший на него. Аристотель и стал этим проводником света разума. Но, не единственным.
Вот эта книга из будущего, которую пересказал Аристотель. Совсем кратко. На этом я завершаю свой рассказ. Я и сам не знаю — о чем он?
27 тёмных уголков лабиринта сна разума.
Матрица десяти типов двадцати-семи семиотических знаков*:
111 113 (131, 311) 133 (313, 331) 333
112 (121, 211) 123 (132, 213, 231, 312, 321) 233 (323, 332)
122 (212, 221) 223 (232, 322)
222
111 113 133 333
112 123 233
122 223
222
Сноска * — каждый тип семиотического знак предполагает наличие — от одной до шести — реплик, вариантов перестановки образующих его чисел: как 112, 121, 211.
Прагматические термины* матрицы семиотических знаков:
Переживание ЭтаСхема Владение Умозаключение
СхемаВообще Этот Пропозиция
Восклицание Реклама
Фото=прагма
Сноска * — типы целевых аудиторий в маркетинге, типы мышления человека.
Матрица семиотических знаков в терминах излучения и поглащения (в терминах Иоганна Гёте — 1810 — цвет и
Чёрное СильноеИзлучение СильноеПоглащение Бел
СлабоеИзлучение Нейтральное* СлабоеПоглащение
СероеИзлучение СероеПоглащение
Серое*
Сноска * — неопределённое, нейтральное, одновременно: Излучение и Поглащение.
Матрица субатомных частиц, до открытия кварков.
Δ++ Σ+ Ξ0 Ω-
Δ+ Σ0 Ξ-
Δ0 Σ-
Δ-
Матрица субатомных частиц (адронов), как комбинаций сочетаний трёх кварков (RGB).
uuu uus uss sss
uud uds dss
udd dds
ddd
111-uuu (Δ++) 113-uus (Σ+) 133-uss (Ξ0) 333-sss (Ω-)
112-uud (Δ+, proton) 123-uds (Σ0) 233-dss (Ξ-)
122-udd (Δ0, neutron) 223-dds (Σ-)
222-ddd (Δ-)
Матрица субатомных частиц в терминах одного базового субглюона* (Кварк u=аа, d=аб, s=бб, а=1/б).
6 2 -2 -6
4 0 -4
2 -2
0
Сноска * — степени субглюона.
Перевод даосских триграмм* (И Цзин) в семиотические знаки:
000=111
001=113, 010=131, 100=311
011=133, 110=331, 101=313
111=333
Сноска * — сплошная черта (снизу вверх) — 1, прерывистая — 0.
Матрица семиотических знаков, в терминах даосских триграмм:
000 001 011 111
000+001 001+011 011+111
000+011 001+111
000+111
Матрица семиотических знаков в терминах десяти чисел:
1 4 8 0
2 6 9
3 7
5
Матрица семиотических знаков, в терминах цвета:
dark=blacK RGB CVY White=light
darkRGB MixRGB+CVY lightCVY
GreyRGB GrayCVY
Grey
27 базовых цветов
1) K (dark, D)- чёрный цвет.
Аналитика: E'. Обще-отрицающее, некатегоричное.
А такое бывает?
Дураки ли все?
Семиотика: 111. Переживание (икона, хайп, самоирония).
Дискурс-аналитика: -1. Нежелание, отсутствие концепта, отсутствие композиции, не-картина (китч).
Нота: До.
Число: 1.
Гармонистика: Стихия огня. Обычай, традиция, смех (юмор). Полдень, лето. Марс.
Даосская гексаграмма: 2. Исполнение.
Физическая величина: p2. Квадрат импульса.
Величина теории относительности: c2/t2. E'=mc^2. Энергия.
Термодинамическая величина: S2. Квадрат энтропии.
Адрон ядерных физиков: Δ++.
Сочетание кварков: uuu.
Субглюонная комбинация: 6.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Спонтанные росчерки кисти.
Смахивание приложения с экрана.
Китч, иллюстрация, файн-арт.
2) R — красный цвет.
Аналитика: O'. Обще-отрицающее, некатегоричное.
Не может быть!
Да, ну!
Могут ли все люди быть правы?
Семиотика: 311. Схема вообще (символ, хайп, самоирония).
Дискурс-аналитика: 4. Интуитивное понимание рисунка концепции имени чувства идеи, буквальное понимание, понимание причин.
Нота: Ми+.
Число: 4.
Гармонистика: Стихия дерева (гром). Гуманность. Утро, весна. Юпитер.
Даосская гексаграмма: 51. Молния.
Физическая величина: Es. Энергия-расстояние.
Величина теории относительности: c3/t2. E’c.
Термодинамическая величина: PVS.
Адрон ядерных физиков: Σ+.
Сочетание кварков: suu.
Субглюонная комбинация: 2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Отрезки с четкими началом и концом.
Внутреннее качество: ощущение ритма иного, растворенного в череде событий житейской обыденности.
Внешнее проявление: баланс цвета (света и тени).
3) G — зелёный цвет.
Аналитика: I'. Частно-утверждающее, некатегоричное.
Я так вижу!
Возможно, я всё понимаю.
Семиотика: 131. Схема вообще (икона, закон, самоирония).
Дискурс-аналитика: 3. Чувство, воображение, фантазия, домыслы.
Нота: Ми+.
Число: 4.
Гармонистика: Стихия воды. Полночь, зима. Меркурий.
Даосская гексаграмма: 29. Повторная опасность.
Физическая величина: E/t. Момент энергии.
Величина теории относительности: c2/t3. E'/t. Момент энергии.
Термодинамическая величина: SV2/T2.
Адрон ядерных физиков: Σ+.
Сочетание кварков: usu.
Субглюонная комбинация: 2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Вращение кисти на месте.
Внутреннее качество: переменчивость представлений.
Внешнее проявление: равновесие форм.
4) B — синий цвет.
Аналитика: O. Частно-отрицающее, категоричное.
Не соглашусь!
Некоторые птицы не летают.
Семиотика: 113. Схема вообще (икона, хайп, аргумент).
Дискурс-аналитика: 2. Символ, абстракция. Имя чувства, концепция этого имени или рисунок такой концепции. Признак, поверхностный признак чувства, его имени, концепции такого имени или её рисунка.
Нота: Ми+.
Число: 4.
Гармонистика: Стихия металла (гора). Закат, осень. Справедливость. Венера.
Даосская гексаграмма: 52. Сосредоточенность.
Физическая величина: Fm2.
Величина теории относительности: c/t7.
Термодинамическая величина: SP/T.
Адрон ядерных физиков: Σ+.
Сочетание кварков: uus.
Субглюонная комбинация: 2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Любая переменчивая линия.
Внутреннее качество: Единство ритмических повторений и переменчивости точки зрения.
Внешнее проявление: актуальная картина, выражающая дух времени.
5) C — голубой цвет. Анти-красный.
Аналитика: I. Частно-утверждающее, категоричное.
Я так считаю!
Некоторые люди счастливы.
Семиотика: 133. Владение (икона, закон, аргумент).
Дискурс-аналитика: -4. Нарисованное ощущение, искусство. Отсутствие интуитивного понимания рисунка концепции имени чувства идеи, нечто противоположное этому: ощущение или чувство имени концепции рисунка интуитивного понимания.
Нота: Соль+.
Число: 8.
Гармонистика: Стихия дерева (гром). Гуманность. Утро, весна. Юпитер.
Даосская гексаграмма: 57. Проникновение.
Физическая величина: Fm/t. Момент масса-силы.
Величина теории относительности: c/t6.
Термодинамическая величина: PS/T2.
Адрон ядерных физиков: Ξ0.
Сочетание кварков: uss.
Субглюонная комбинация: -2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Отрезки с четкими началом и концом.
Внутреннее качество: ощущение ритма иного, растворенного в череде событий житейской обыденности.
Внешнее проявление: баланс цвета (света и тени).
6) V — фиолетовый цвет. Анти-зелёный.
Аналитика: E. Обще-отрицающее, категоричное.
Так не бывает!
Никто из людей не бессмертен.
Все люди — не кони.
Семиотика: 313. Владение (символ, хайп, аргумент).
Дискурс-аналитика: -3. Осознанность, психоделическая идея чувства. Нечто противоположное чувству.
Нота: Соль+.
Число: 8.
Гармонистика: Стихия воды. Полночь, зима. Меркурий.
Даосская гексаграмма: 30. Сияние.
Физическая величина: E/t. Момент энергии.
Величина теории относительности: c2/t5. E'/t^3.
Термодинамическая величина: PSV2.
Адрон ядерных физиков: Ξ0.
Сочетание кварков: sus.
Субглюонная комбинация: -2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Вращение кисти на месте.
Внутреннее качество: переменчивость представлений.
Внешнее проявление: равновесие форм (композиционная устойчивость).
7) Y — жёлтый цвет. Анти-синий.
Аналитика: A'. Обще-утверждающее, накатегоричное.
Возможно, что и так!
Возможно ли бессмертие?
Семиотика: 331. Владение (символ, закон, самоирония).
Дискурс-аналитика: -2. Нечто противоположное символу, откровение, проповедь, предсказание.
Нота: Соль+.
Число: 8.
Гармонистика: Стихия металла (гора). Закат, осень. Справедливость. Венера.
Даосская гексаграмма: 58. Радость.
Физическая величина: mE. Масса-энергия.
Величина теории относительности: c3/t.
Термодинамическая величина: SV2/T.
Адрон ядерных физиков: Ξ0.
Сочетание кварков: ssu.
Субглюонная комбинация: -2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Любая переменчивая линия.
Внутреннее качество: Единство ритмических повторений и переменчивости точки зрения.
Внешнее проявление: актуальная картина, выражающая дух времени.
8) W — белый цвет. Анти-черный.
Аналитика: A. Обще-утверждающее, категоричное.
Именно!
Все люди. (Все люди смертны).
Семиотика: 333. Умозаключение (символ, закон, аргумент).
Дискурс-аналитика: 1. Желание, непреодолимое желание свести к единству, концепт, композиция, картина.
Нота: Си.
Число: 10 (0).
Гармонистика: Стихия земли. Доверие (достоверность). Центр, задумчивость, межсезонье. Сатурн.
Даосская гексаграмма: 1. Творчество.
Физическая величина: p2. Квадрат импульса.
Величина теории относительности: c2/t4. E'/t^2.
Термодинамическая величина: S2. Квадрат энтропии.
Адрон ядерных физиков: Ω-.
Сочетание кварков: sss.
Субглюонная комбинация: -6.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Текстура (фактура). Оттиски кисти без движения.
Внутреннее качество: картина, как композиция или непротиворечивое единство ощущений ритмов иного, переменчивости представлений об этом и стремлений соединить их концептом.
Внешнее проявление: картина, как композиция или единство цветового баланса, равновесия форм и актуальности.
9) Gray — серый цвет.
Аналитика: A'+A+O'+O, I'+I+E'+E. Не утверждающее и не отрицающее, не общее и не частное, не категоричное, ни некатегоричное.
Кто его знает?
Сферический конь в вакууме.
Квадратные столы бывают не растущими на деревьях.
Семиотика: 222. Фото или прагма (пример, факт, образ).
Дискурс-аналитика: Концептуальное единство любых противоположностей.
1-1. Привязанность-ненамеренность.
-11. Ненамеренность-стремление.
2-2. Символ проповеди.
-22. Проповедь символа.
3-3. Чувство осознанности.
-33. Осознанность чувства.
4-4. Понимание ощущения.
-44. Ощущение понимания.
Нота: Фа.
Число: 5.
Гармонистика: Равновесие полярных качеств любых стихий.
Даосская гексаграмма:
11. Расцвет.
12. Упадок.
41. Убыли.
31. Взаимодействие.
42. Приумножение.
32. Постоянство.
63. Уже конец.
64. Еще не конец.
Физическая величина: p. Импульс.
Величина теории относительности: c/t2. E'/c.
Термодинамическая величина: S. Энтропия.
Адрон ядерных физиков: Δ-.
Сочетание кварков: ddd.
Субглюонная комбинация: 0.
Композиционный принцип живописи:
Сглаживание противоречий между полярными проявлениями любых композиционных принципов.
Неконтрастность, неопределенность, невыраженность. Туманнность, «завазилиненность».
MixRGB+CVY. Смешанные цвета:
10) BC. Синий «средний». (Синий+голубой).
Аналитика: I+O. Нечто среднее, между категоричным частно отрицающем и утверждающем.
У меня есть собственное мнение!
Пустые множества разнообразы (трюизм).
Мухлёж, обман!
Семиотика: 123. Этот (икона, факт, аргумент).
Дискурс-аналитика:
2-4. Символ непонимания, признак ощущения.
-42. Непонимание символа, ощущение символа.
Нота: Фа+.
Число: 6.
Гармонистика: гармонии между пополярными проявлениями стихий дерева (грома) и
Даосская гексаграмма:
53. Течение.
18. Исправление.
Физическая величина: mF. Масса-сила.
Величина теории относительности: c/t5.
Термодинамическая величина: SV/T.
Адрон ядерных физиков: Σ0.
Сочетание кварков: uds.
Субглюонная комбинация: 0.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Ритмически выстроенные переменчивые линии. Переменчвость ритмов. Синкопа. Сбой ритма.
Внутреннее качество: Акцент на ритмический рисунок, при сглаженном, менее выраженном или приглушенном равновесии форм и невараженном концепте.
Внешнее проявление: Акцент на цветовой баланс (баланс света и тени), в ущерб композиционной устойчивости, при игнорировании актуальности картины (выражения ей духа времени).
11) GB. Зелено-голубой.
Аналитика: I'+I. Необходимо (среднекатегоричное) обще-отрицающее.
Может быть всё и не так!
Людям нет нужны лаять.
Семиотика: 132. Этот (икона, закон, образ).
Дискурс-аналитика:
3-4. Чувство непонимания, чувство (зрителем) нарисованного ощущения идеи (художником).
-43. Непонимание чувства. Ощущение (испытание) психоделического трипа (психоделия).
Нота: Фа+.
Число: 6.
Гармонистика: Гармония между полярными качествами стихий воды и дерева (грома): вода+анти-дерево, анти-гром+вода.
Даосская гексаграмма:
48. Колодец.
59. Разлив.
Физическая величина: F/t. Момент силы.
Величина теории относительности: c/t4.
Термодинамическая величина: S/T2.
Адрон ядерных физиков: Σ0.
Сочетание кварков: usd.
Субглюонная комбинация: 0.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Ритм круговых движений кисти. «Фазы Луны».
Внутреннее качество: Акцент на ощущение ритма в потоке меняющихся представлений. Ключевой (красноречивый) кадр.
Внешнее проявление: Доминирование цветового баланса над равновесием форм.
12) BV. Сине-фиолетовый.
Аналитика: E+O. Категоричное отрицающее, неопределённое: не общее и ни частное.
Нет и всё!
Кому-то это не понять!
Танцоры могут и спеть.
Семиотика: 213. Этот (пример, хайп, аргумент).
Дискурс-аналитика:
2-3. Символ (имя, концепция, рисунок, признак понимания) сверх-чувственной осознанности, психоделического опыта.
-32. Психоделическое или осознанное ощущение символа.
Нота: Фа+.
Число: 6.
Гармонистика: гармония между полярными проявлениями стихий воды и металла (горы). Вода+анти-металл. Анти-гора (яма)+вода.
Даосская гексаграмма:
56. Странствие.
22. Убранство.
Физическая величина: pm2.
Величина теории относительности: c/t4.
Термодинамическая величина: SP2.
Адрон ядерных физиков: Σ0.
Сочетание кварков: dus.
Субглюонная комбинация: 0.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Вращение кисти на месте при рисовании переменчивой линии. Переменчивость вращений кисти на месте.
Внутреннее качество: Размышления над концетом ощущений ритма или ритм таких размышлений.
Внешнее проявление: Равновесие ритмов или ритм устойчивости форм.
13) YG. Желто-зелёный.
Аналитика: A'+I'. Некатегоричное, утверждающее, но не общее и ни частное.
Может быть и да.
Танцоры могут прыгать.
Семиотика: 231. Этот (пример, закон, самоирония).
Дискурс-аналитика:
1-2. Концепт проповеди.
-21. Предсказание концепта.
Нота: Фа+.
Число: 6.
Гармонистика: гармония между противоположными качествами стихий металла (горы) и воды. Яма и вода. Вода и яма.
Даосская гексаграмма:
60. Ограничение.
47. Истощение.
Физическая величина: E. Энергия.
Величина теории относительности: c2/t2. E'=mc^2. Энергия.
Термодинамическая величина: SV/T.
Адрон ядерных физиков: Σ0.
Сочетание кварков: dsu.
Субглюонная комбинация: 0.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия): Сгущение или ограничение переменчивости линии.
Внутреннее качество: концептуализация представлений, размышления о концепте.
Внешнее проявление:
14) RV. Пурпурный.
Аналитика: E'+E. Не категоричное и ни некатегоричное (среднекатегоричное), обще-отрицающее.
А бывает ли так?
Людям не присуще не ошибаться.
Никто не железный.
Ничто не вечно.
Семиотика: 312. Этот (символ, хайп, образ).
Дискурс-аналитика:
4-3. Интуитивное понимание осознанности, сверх-чувственного или психоделического ощущения.
-34. Осознанное понимание.
Нота: Фа+.
Число: 6.
Гармонистика: гармония между противоположными проявлениями стихий дерева и
Даосская гексаграмма:
21. Стиснутые зубы.
55. Изобилие.
Физическая величина: msp. p^2/t. Момент квадрата импульса.
Величина теории относительности: c2/t3. E'/t. Момент энергии.
Термодинамическая величина: PVS.
Адрон ядерных физиков: Σ0.
Сочетание кварков: sud.
Субглюонная комбинация: 0.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
15) RY. Оранжевый.
Аналитика: A'+E'. Некатегоричное, общее, ни отрицающее, ни утверждающее.
Вообще-то…
Все люди, ага…
Семиотика: 321. Этот (символ, факт, самоирония).
Дискурс-аналитика:
4-2. Понимание предсказания, откровения.
-24. Проповедь об интуитивном понимании.
Нота: Фа+.
Число: 6.
Гармонистика: гармония между противоположными проявлениями стихий дерева (грома) и
Даосская гексаграмма:
54. Невеста.
17. Последовательность.
Физическая величина: ps2.
Величина теории относительности: c3. Куб скорости.
Термодинамическая величина: SV2.
Адрон ядерных физиков: Σ0.
Сочетание кварков: sdu.
Субглюонная комбинация: 0.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
Прочие основные цвета в терминах дискурса, семиотики и силлогистики:
16) DB. Темно-синий.
Аналитика: O'+O. Среднекатегоричное частно-отрицающее.
Не соглашусь.
Не все люди честные.
Некоторые люди бывают недобрыми.
Семиотика: 112. Схема (икона, хайп, образ).
Дискурс-аналитика:
-12. Нежелание символов (лучшей жизни — нежелание потенциального потребителя — приобрести брендовый товар, не желание раба символов получить от господина этот символ своей лучшей жизни).
2-1. Имитация таких символов маркетологом (господином, фрейдовским мертвым отцом, жрецом, шаманом) — подделка.
Нота: Ре.
Число: 2.
Гармонистика: гармония стихий дерева и огня. Дрова в костре, лесной пожар.
Даосская гексаграмма:
15. Смирение.
23. Разорение.
Физическая величина: mF. Масса-сила.
Величина теории относительности: c2/t2. E'=mc^2.
Термодинамическая величина: PS/T.
Адрон ядерных физиков: Δ+.
Сочетание кварков: uud. Proton.
Субглюонная комбинация: 4.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
17) LG. Светло-зелёный.
Аналитика: A'+A+I'+I. Средне-категоричное, утверждающее, не общее и ни частное.
Это, да!
Кому-то это понадобиться.
Семиотика: 232. Реклама (пример, закон, художественный образ).
Дискурс-аналитика:
13. Художественная практика (авангард, модернизм, творчество). Желание свести чувства и ощущения к композиции.
31. Анти-художественная практика (китч, академизм, ремесло). Профанация. Чувство желания (чувство композиции, концепта).
-2-4. Проповедь о нарисованном непосредственном ощущении идеи художником.
-4-2. Непосредственное ощущение предсказания.
Нота: Соль.
Число: 7.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
5. Необходимость ждать.
6. Тяжба.
61. Внутренняя правда.
28. Переразвитие великого.
Физическая величина: F. Сила.
Величина теории относительности: c/t3.
Термодинамическая величина: S/T.
Адрон ядерных физиков: Σ-.
Сочетание кварков: dsd.
Субглюонная комбинация: -2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
18) DR. Темно-красный (коричневый).
Аналитика: O'+E'. Некатегорично отрицающее, не общее и ни частное.
Да, нет…
Кому и кобыла невеста.
Семиотика: 211. Схема (пример, хайп, самоирония).
Дискурс-аналитика:
14. Жажда познания, постмодернизм, протест, революция.
41. Коллаборация, контр-революция, мышление сотрудников спецслужб, экспертное мнение обо всем, что угодно.
-2-3. Проповедь об осознанности (проповедь о психоделическом ощущении).
-3-2. Психоделическое ощущение будущего (предчувствие или предсказание откровения).
Нота: Ре.
Число: 2.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
24. Возвращение.
6. Тяжба.
Физическая величина: ps. Имульс-расстояние.
Величина теории относительности: c2/t.
Термодинамическая величина: SV. Энропия-объем.
Адрон ядерных физиков: Δ+. Протон.
Сочетание кварков: duu. Протон.
Субглюонная комбинация: 4.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
19) DV. Темно-фиолетовый (чернильный).
Аналитика: I'+I+O'+O. Средне-категоричное частное, не отрицающее и не утверждающее. Частное.
Моё мнение…
У меня своё мнение на этот счёт.
Семиотика: 122. Неопределённое восклицание (икона, факт, образ).
Дискурс-аналитика:
23. Поверхностный признак чувства, заключение чувственности потребителя в матрицу признаков чувств, мышление литератора, рыночное мышления (товарный, финансовый, арт, нарко-рынок, виртуальная реальность, любой рынок современника — контемпрорари).
32. Чувство символа (проповедь психоделического гуру).
-1-4. Нежелание ничего понимать интуитивно, как все (абсурдизм).
-4-1. Ощущение нежелания.
Нота: Ми.
Число: 3.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
40. Разрешение.
3. Начальная трудность.
19. Посещение.
45. Множество.
Физическая величина: F. Сила.
Величина теории относительности: c/t3.
Термодинамическая величина: S/T.
Адрон ядерных физиков: Δ0.
Сочетание кварков: udd.
Субглюонная комбинация: 2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
20) LC. Темно-голубой. Цвет морской волны (бирюзовый).
Аналитика: E'+E+O'+O. Средне-категоричное, не общее и не частное. Отрицание.
Как это может быть?
Кому это надо?
Семиотика: 212. Неопределённое восклицание (пример, хайп, образ).
Дискурс-аналитика:
24. Признак (символ) понимания (шпаргалка, со слов суфлера). Эпиноство (подражание).
42. Понимание символа (трактовка символа с кафедры).
-1-3. Непонимание нежелания (практика ненамеренности, как в дзен и в даосизме, культ спонтанности).
-3-1. Нежелание следовать обычаям.
Нота: Ми.
Число: 3.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
62. Переразвитие малого.
27. Питание («распил», «кормление», «франшиза»).
35. Восход.
36. Поражение света (затмение).
Физическая величина: mp. Масса-импульс.
Величина теории относительности: c2/t.
Термодинамическая величина: PS.
Адрон ядерных физиков: Δ0.
Сочетание кварков: dud.
Субглюонная комбинация: 2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
21) DY. Темно-желтый (крафт, палевый, хаки).
Аналитика: A'+O', I'+E'. Некатегоричное, не утверждающее и не отрицающее, не общее и не частное. Некатегоричное.
Возможно да, возможно нет…
Для кого-то это может быть важно.
Семиотика: 221. Неопределённое восклицание (факт, пример, самоирония).
Дискурс-аналитика:
-1-2. Нежелание (неприятие) откровения.
-2-1. Откровение о нежелании (ненамеренности).
34. Чувство понимания — аналитическая философия школы Сократа, Платона, Аристотеля, психоанализ (фрейдовский, юнговский и системный — постмодернистский).
43. Софизм, понимание чувств (понимание имен чувств).
Нота: Ми.
Число: 3.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
39. Препятствие.
46. Подъём.
20. Созерцание (идеи, непосредственное ощущение идеи, внутренняя достоверность).
4. Недоразвитость (недостоверность).
Физическая величина: sp.
Величина теории относительности: c2/t.
Термодинамическая величина: VS.
Адрон ядерных физиков: Δ0. Нейтрон.
Сочетание кварков: dds. Нейтрон.
Субглюонная комбинация: 2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
22) LB. Светло-синий.
Аналитика: A+O, I+E. Категоричное не утверждающее, ни отрицающее, не общее, не частное. Категоричное.
Покупай!
Отличный товар!
Семиотика: 223. Реклама (пример, факт, аргумент).
Дискурс-аналитика:
12. Желание потребителя (раба символов) — приобрести брендовый товар, желание зрителя услышать имена своих чувств картины.
21. Сам брендовый товар или имя чувства, как символ желания.
-3-4. Осознанность непонимания (сократовское «я ничего не понимаю» или мейнсоновское «я дурак и неудачник»).
-4-3. Ощущение осознанности Раджниша.
Нота: Соль.
Число: 7.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
38. Разлад.
49. Смена.
34. Великая мощь.
25. Беспорочность.
Физическая величина: mp.
Величина теории относительности: c/t4.
Термодинамическая величина: PS.
Адрон ядерных физиков: Σ-.
Сочетание кварков: dds.
Субглюонная комбинация: -2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
23) DG. Темно-зелёный.
Аналитика: I'+O'. Некатегоричное, частное, не утверждающее и ни отрицающие. Некатегоричное частное.
Я думаю (что)…
Некоторым людям необходимо смеяться.
Семиотика: 121. Схема (икона, факт, самоирония).
Дискурс-аналитика:
-13. Нежелание просто чувствовать, как все, осознанность желаний.
3-1. Чувство нежелания.
Нота: Ре.
Число: 2.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
7. Войско.
8. Сближение.
Физическая величина: E. Энергия.
Величина теории относительности: c2/t2. E'=mc^2. Энергия.
Термодинамическая величина: SV/T,
Адрон ядерных физиков: Δ+.
Сочетание кварков: udu.
Субглюонная комбинация: 4.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
24) LR. Розовый.
Аналитика: A'+A+E'+E. Средне-категоричное, общее, не утверждающее и не отрицающее.
Необходимо всем…
Все — так…
Семиотика: 322. Реклама (символ, факт, художественный образ).
Дискурс-аналитика:
-2-3. Откровение или проповедь об осознанности (анти-рынок, освобождение из матрицы признаков чувств.
-3-2. Осознанность проповеди (анти-психоделия).
14. Постмодернизм, восстание, революция, жажда познания.
41. Постмодерн, контр-революция, спецслужбы, готовое мнение обо всем, что угодно.
Нота: Соль.
Число: 7.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
26. Воспитание великим.
33. Бегство.
50. Жертвенный треножник.
37. Домашние.
Физическая величина: ps.
Величина теории относительности: c2/t. E’t. Энергия-время.
Термодинамическая величина: PS.
Адрон ядерных физиков: Σ-.
Сочетание кварков: sdd.
Субглюонная комбинация: -2.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
25) LC. Светло-голубой.
Аналитика: A+I. Категоричное, не общее и не частное, утверждающее.
Делай!
Люди — братья.
Семиотика: 233. Пропозиция (пример, закон, аргумент).
Дискурс-аналитика:
1-4. Желание ощущать жизнь, как идею, а не понимать чувствами.
-41. Ощущение (рисунок ощущения) концепта опыта и познания, их непротиворечивого единства, композиции, картины.
Нота: Ля.
Число: 9.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
10. Наступление.
43. Выход.
Физическая величина: mF.
Величина теории относительности: c/t5.
Термодинамическая величина: SP/T.
Адрон ядерных физиков: Ξ-.
Сочетание кварков: dss.
Субглюонная комбинация: -4.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
26) LV. Светло-фиолетовый.
Аналитика: A+E. Категоричное общее, но ни утверждающее ни отрицающее.
Вообще-то…
Всегда заведомо противоречиво…
Семиотика: 323. Пропозиция (символ, факт, аргумент).
Дискурс-аналитика:
1-3. Желание испытать осознанность или психоделический ощущения, желание преодолеть ограниченность чувств.
-31. Осознанное желание свести все к единству.
Нота: Ля.
Число: 9.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
14. Владение многим.
13. Родня.
Физическая величина: mE. Масса-энергия.
Величина теории относительности: c2/t3. E'/t. Момент энергии.
Термодинамическая величина: SPV.
Адрон ядерных физиков: Ξ-.
Сочетание кварков: sds.
Субглюонная комбинация: -4.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
27) LY. Светло-жёлтый (лимонный).
Аналитика: A'+A. Средне-категоричное обще-утверждающее.
Скорее, у всех так…
Человеку свойственно ошибаться.
Семиотика: 332. Пропозиция (символ, закон, образ-эксперимент).
Дискурс-аналитика:
1-2. Желание откровения, предсказания.
-21 Проповедь о концепте.
Нота: Ля.
Число: 9.
Гармонистика:
Даосская гексаграмма:
9. Воспитание малым.
44. Перечение.
Физическая величина: E. Энергия.
Величина теории относительности: c2/t2. E=mc^2. Энергия.
Термодинамическая величина: SV/T.
Адрон ядерных физиков: Ξ-.
Сочетание кварков: ssd.
Субглюонная комбинация: -4.
Композиционный принцип живописи:
Иероглифика (каллиграфия):
Внутреннее качество:
Внешнее проявление:
Сноска * — перевод троичных (семиотических) координат в четвертичные (дискурсивные).
Матрица семиотических знаков в терминах семи нот:
До Ми Соль Си
Ре Фа Ля
Ми Соль
Фа
Матрица величин классической физики:
p^2 m^2F (E/t, m^2s^3/t) E/t (m^3s^2/t, Es) p^2
m^2s^3/t (E, m^2s^2/t) mF (F/t, m^3s/t, E, m^2s^2/t, -"-) mF (m^2s^2/t, ps)
F (p/t, ps) mp (F, sp)
p
p^2 — — p^2
E E —
F F
p
Матрица величин теории относительности Эйнштейна*:
c2/t4 c/t6 (c2/t5, c3/t) c/t6 (c2/t5, c3/t) c2/t4
c/t3 (c/t4, c2/t) c/t6 (c/t4, c/t4, c2/t2, c2t, c3t) c/t5 (c2/t2, c2)
c/t4 (c/t2, c2/t2) c/t5 (c/t3, c2)
c/t3
Сноска — * — значок степени "^" — опущен (c2/t4=c^2/t^4).
Матрица величин термодинамики*:
S2 P2/T (VS/T2, PV2S) PS/T2 (P2VS, SV2/T) S2
PS/T (PS/T, PVS) PS/T (S/T2, P2S, VS/T, PVS, V2S) PS/T (PVS, VS/T)
S/T (PS, VS) PS (PS, VS)
S
Сноска * — PV/T=S (термодинамический аналог импульса, энтропия, при отсутствии работы). Значок степени опущен.
