Самый трагичный день из жизни Януша Корчака
Дорогу на Умшлагплац люди обступили с двух сторон. Давно, с раннего утра. Было не холодно и можно было ждать выхода детей. Охранники Варшавского гетто уже суетились перед воротами, состоящими из каркаса железных труб с проволокой посередине. Наверное, только широкий размах дороги был равнодушен к происходящему.
Стоял светлый день 5 августа 1942 года — время, когда ребенку можно беззаботно бегать по улице, звать друзей, и мама до вечера не кинется искать.
Но это когда нет фашизма.
-Дети!
И тишина. Они появились в пелене утреннего света. Ровный строй маленьких людей вынырнул
Варшавское гетто погрузилось в тишину. Будто для того, чтобы расслышать стук детских каблучков, чтобы разобраться, это дети идут или нет — вдруг это всем только кажется, что кого-то вывели.
…Дети шли слабым, но уверенным шагом, в шеренгу из двух пар, им хотелось не издавать звуков, оттого стук каблуков по бетону становился похож на звон колокольчиков. Сколько детей — столько и колокольчиков. Примерно двести детей, значит и звон двухсот колокольчиков.
Впереди строй скомкался вокруг одного человека. Это доктор и учитель Януш Корчак. Он все время наклоняется к малышам и
До гетто, куда он отправится вслед за детьми, он успел построить Дом сирот, умудрился сотням юных воспитанников дать дорогу в жизнь, создал уникальную систему воспитания, написал 20 томов книг, художественных и образовательных, вместе с детьми успел создать детскую Конституцию…
Накануне он записал: «Я должен убедить детей в том, что мы едем на экскурсию, за город». Когда утром раздалась команда: «Alle Juden raus!», он спокойно сказал всем собираться и взять синие рюкзачки.
Его, шедшего впереди трудно опознать — учитель будто растворился в детях — на руках крохотная девочка, еще одного ребенка он ведет за руку, все остальные рядом, будто стараются к нему прижаться.
-Да нет, люди! Не надо их разглядывать. Они ранним утром, когда собирались на смерть, улетели к необитаемому острову, как герой его сказки Матиуш. Помните сказку «Король Матиуш на необитаемом острове»? Ну, то-то же.
От тишины шагов у людей лопались ушные перепонки. Люди так не ходят — так идут ангелы. А чего люди ждали? Что они хотели увидеть? Они успели помолиться о тех, кто беззвучно шагает навстречу своей смерти?
Невыносима тишина, когда ты видишь смерть. И тогда дети запели песню, и повыше подняли свой походный, зеленый, с листиком, флажок, как положено, когда ты идешь — ведь учитель сказал, что на экскурсию…
Дети и их учитель находились в гетто с 1940 года. В унизительных антисанитарных условиях удалось выжить далеко не всем. В гетто погибли тысячи детей. В Доме сирот не умер ни один ребенок.
Высокое начальство немцев не могло понять, откуда столько выживших детей с этим придурочным доктором?
Кто-то скажет потом: дети не знали, куда идут. Какое прозрачное прикрытие позора! Ребенок не может не предчувствовать, что через час его ждет смерть в газовой камере.
-Что это?! — крикнул комендант, отвлекшись от своей «героической» миссии.
-Доктор Корчак с Домом сирот, — доложили подчиненные.
Дети Варшавсокго гетто
Дети Варшавсокго гетто
Офицер больше не смог ничего закричать. К нему вернется звук, когда эти идущие ангелы исчезнут за дверьми товарного вагона. И он увидит на перроне этого худого лысого старика.
-Не Вы написали „Банкротство маленького Джека“? — спросит Комендант Доктора.
-Да, а разве это в
-Нет! Нет! Просто я читал вашу книжку… в детстве. Хорошая книжка, вы можете остаться… Доктор.
-А дети?
-Это невозможно, дети поедут.
-Вы ошибаетесь! — крикнул Доктор, — вы ошибаетесь, дети прежде всего!
Подозревал ли писатель тогда, 20 лет назад, что те немецкие дети, у кроваток которых лежали его сказки — которым снились герои его сказок, вырастут и отправят детей и сказочника в газовую камеру.
Фигура худого старика изогнулась, он зашагал по деревяному настилу, ведущему в зев товарного вагона, дошел — выпрямился как стобик в частоколе худых детских тел, и в последний раз посмотрел в лица своих бывших читателей, но лиц он не увидел. Солдат задвинул двери вагона.
А внуки того солдата повесят в Германии портрет дедушки-ветерана на стену, жаль у них не будет этой фотографии, зато у них на полке будет сказка о Короле Матиуше, которую любил дедушка в детстве. Жаль, не узнают, что дедушка встречался со сказочником Корчаком.
Он все продумал.
Первое — Он впереди первого отряда, как автор тех книг, что читали этим фашистам в детстве, а Стефания Вильчинская — впереди второй группы детей. Второе — Зеленое знамя Матиуша с клевером — как символ того, что у детей своя игра, которую нельзя нарушать. Третье — Торжественно шествующий строй, поющий походную песню, идет уверенно, как в походе. Четвертое — дети одеты чисто и нарядно, каждый ребенок с голубым рюкзачком, любимой книжкой или игрушкой.
Разве можно их обмануть и отправить на смерть?
Он все продумал.
Он знал за 3 дня, что их повезут в Треблинку. Он сделал эти четыре хода, как в шахматах, но не поставил мат. Противник отказался играть по правилам.
Он все продумал.
Вдруг эти символы сработают?
Он все продумал во имя спасения детей…
Он думал, что хоть как-то это подействует, и детям, которые ни в чем невиновны, отменят… казнь.
Из вагона их выгоняли быстро, разделили на мальчиков и девочек, заставили снять одежду, подгоняли на «дезинфекцию, к «душевым». Дети бежали по «кишке» прохода, оплетенного колючей проволокой — большие держали за руку маленьких. В бетонированном помещении 4×4 метра они прижались друг к другу, и поместились все сразу, хотя пол был под уклоном, чтобы потом проще вытаскивать тела. Угарный газ входил от мощного дизельного мотора. Спустя полчаса в том помещении больше не было детей.
Комендант лагеря Треблинка Франц Штагль проживет до 63 лет.
Заместитель коменданта лагеря, Курт Франц, проживет 84 года.
Эти люди или нелюди тоже в детстве наверняка читали сказку о Короле Матиуше…
-Вы ошибаетесь! — крикнул Доктор, — вы ошибаетесь, дети прежде всего!
