Я как будто стояла у глухой стены, у которой должен быть выход, но, чтобы его открыть, нужно найти участок с замаскированным рычагом, позволяющим отварить проход. Но, увы, искомое можно найти лишь с помощью выполнения радикально нелогичных, иррациональных и абсурдных действий, несвязанных друг с другом и с самим открыванием прохода. Подобрать этот «пароль» практически невозможно. Я могла плюнуть себе под ноги, а затем моргнуть правым глазом ровно на пятой минуте после пятнадцатого по счёту дыхания с момента, начала деления N-ой клетки в почти зажившей царапине, оставленной мне кошкой — такой порядок действий мог бы мне помочь открыть выход из западни, но я так не сделала. Или сделала, но это не помогло, поскольку в каком-то из параметров мной была допущена ошибка.

[…]

Примерно так и выглядела задача, поставленная передо мной: создать «фэйк» с определенным назначением. Это требовало от меня определенной деперсонализации и одновременно внесение в рамки конкретного профиля, который структурировал бы некие видимые образ и формат индивидуума, заброшенного экзистировать в виртуальном пространстве.

Проще создать альтер-эго парня, просто вычленив из себя набор потенциальных свойств или предлагаемых качеств, образующих контур и набросок личности иной (го)-себя. В ином случае, создать альтер-эго одного со мной пола/гендера, по трудности сопоставимо с реализацией деперсонализированного профиля. Условно говоря, я не знаю себя вне связки конкретных деталей конструкции моей личности.

В этом случае мне нужно полностью пересобирать конструкцию личности. Опыт такого «сбора» и «пересбора» можно иллюстрировать созданием композиции по скульптуре: готовя композицию, я делала каркас из проволоки, и сама работа создавалась из пластилина, которым сперва задавался образ тела, а после, венчаясь характерными чертами, передо мной представала персона или πρόσωπον(греч. лицо). Если требовалось изменить концептуальное наполнение, было бы достаточно, как я предлагала в случае с созданием альтер-эго с иным полом/гендером, изменить или добавить половые признаки, которые сразу бы могли задать иное πρόσωπον. Переживание такой фигуры, в виду изменения таких параметров, сразу бы менялось, — угол видимый образ и форма, а за ними и наполнение становятся иными.

Другой путь в технической реализации сложнее. Постановка фигуры в совершенно иную позицию или в структурно более сложный сюжет подразумевала бы сперва внесение радикальных корректив в сам концептуальный фундамент композиции (фигура должна что-то изображать или быть запечатлена в процессе совершении действия), а после уже изменения вносились бы в параметры каркаса (положение конечностей/тела в пространстве или вовсе переделка каркаса). В конечно итоге пластилин приходилось снимать (полностью или частично), а после заново задавать форму, а после и образ композиции.

[ВЕРНЕМСЯ В МОЮ «ШИЗОФАЗИЮ»]

Ре-собирая самого себя, но с условием того, что человек должен сделать радикально иного себя, который будет фактически и не он вовсе по задумке, но по факту лишь доступности проживания этого не-себя, можно в это же время называть переживанием себя, только иного-себя.

Опыт подобного опыта проживания иного-себя, я частично усмотрела в фильме «Быть Джоном Малковичем» (1999). Только никаких конструирований личности героями там не было, но тем не менее форма проживания персоны Джона Малковича, например, главным героем Шварцем была именно, на мой взгляд, именно этого опыта иного-себя. Герой был вынужден придерживаться рамок πρόσωπον Джона Малковича, но, однако, своё увлечение кукольным театром герой реализовывал не так, как делал бы он сам, но именно так, как делает Шварц будучи иным-собой.

И вот, возвращаясь от отступления, человек как бы делает радикально иного-себя, таким образом, чтобы индивидуум, образующийся в последствии, был радикально иным по набору заданных параметров, возможно в рамках определенного «лица», но при этом он ничего кроме актуального себя по возможности, форме и доступности иного себя-проживания не знает.

[Далее… что я заметила…?]

В случае с созданием альтер-эго с внесением лишь отличного от актуального пола/гендера параметра становится доступным если не в деконструкции своей самости, то просто в ре-интерпретация оной с заменой вводных данных (пол/гендер), которые детерминируют опыт проживания самого себя в том виде, в котором он отражен в актуальном положении индивидуума в реальности его погружения. Т.е. в рамках само-интерпретации весь «жизненный опыт» или πρόσωπον сохраняются, за исключением вносимых с дополнением или с заменой внешних предполагаемых и ожидаемых формах интерпретации опыта в наивном порыве «а что если…».

Уже в пересмотре целой конструкции самости происходит расщепление, которое встречает если не сопротивление, то ощущается как насильственное расчленение себя. Техническая сложность этого процесса требует определенной базы и условий производства: выстраивание потенциальный модусов или функциональных параметров, на основе которых конструируется модель осмысления настоящей формы мышления в рамках расщепления и акта возникновения иного-себя.

Или же, просто, воспроизводить набор (ы) внешних форм и образов персонификации растасованных, может, в случайном порядке. [Эдакий функционально универсальный лего-набор, где каждая деталь подразумевает постановку иной допустимой в рамках логики функции детали, которая только и может подойти, но вариации их цветов и текстуры совершенно разнообразны]

[ИМЯ]

Почему имя вообще должно к чему обязывать? Почему хоть какой-то параметр πρόσωπον должен к чему-то обязывать? Я запуталась сама в себе. В своём имени, и в своём опыте проживания. Где действительная Я, а где Я-ДжонМалкович?