В 1982 году на экраны вышел фильм, который должен был встать на одну полку с триумфальной лентой «Москва слезам не верит». Однако из перспективы первой четверти XXI века хорошо видно, что картина «Влюблен по собственному желанию» существенно превосходит нашумевший киношедевр 1979 года.

Большинство мелодрам построены на конфликте полов. Найти свою любовь сложно. Сложно и не потерять ее; еще сложнее, потеряв — вернуть. «Влюблён по собственному желанию» — совсем не про это. На первый взгляд типичная романтическая комедия репрезентирует глубочайшую и важнейшую философскую идею: борьбу двух принципов человеческой души.

Мир — взаимодействие дух сил. Силы эгоизма и силы любви.

Если мы мыслим мир как сотворенный некоей высшей сущностью и полагаем, что в нём есть какой-то смысл, то тем самым не можем не полагать, что между эгоизмом и любовью установлено свободное отношение. Динамическое движение в том и состоит, что эгоизм всё время хочет выйти из своих берегов, а любовь его сдерживает.

Этот процесс не лишен некоторой божественной иронии — эгоизму никогда не вырваться из берегов. Первый по своему желанию, он никогда не первый по своей природе. Он — только стремление быть первым, которое никогда не может и не должно быть реализовано. Так и любовь — ей никогда не победить эгоизма. Напротив — она должна его всё время побеждать, никогда на прекращаясь.

Игорь — это эгоизм. Он предельно замкнут на себе, он на вечном карантине по собственному желанию.

Он видит Другого через маленькую щелочку. Да и, пожалуй, только тогда, когда туманящее ум похмелье отступает, и образ мира в его сознании на какое-то время прекращает плыть. Он всегда второй. Никакие усилия не помогают. Ни тренировки, ни амбиции. Объяснить ему что такое смирение? Едва ли. Его природа не знает смирения. Он никогда не поймёт, что его амбиция к первенству и есть его суть — никогда не стать, но всегда стремится. В этом он обычен как факт и уникален как принцип мира.

Вера — любовь. Но в отличии от любви Бога, свободной, всепроникающей, Вера — любовь человеческая.

От божественной любви в ней только противоположенная пассивному эгоизму активность. Вера тоже зациклена на себе, но словно ложным образом. «Мне никогда не скучно одной». Ложь — это она придумала, чтобы перетерпеть свое временное одиночество. Вера стремится весь мир сделать понятным. То, что ей предлагается пережить, она хочет передумать — передумать до дыр. Потом через эту дырочку и станет чуть-чуть виден тёплый свет жизни, но лишь на миг.

Отношения Игоря и Веры — напряженный конфликт. Почему становится возможным их единство? Конечно, потому что Вера смогла как бы «зацепиться» за Игоря. Интересно, что она отлично чувствовала, почему не ладится контакт. Ей нужно было найти что-то, что смогло бы связять две принциптиально разные сущности. Тогда Вера решила попробовать стать как Игорь.

Ничего не получилось. То, что для Игоря — естественно и просто, для Веры оказалось выворачиванием на изнанку. «Можете считать, что всё уже было», — сказала она незадачливому кавалеру и убежала в слезах. Однако именно это показало ей, что она не должна быть как Игорь. Это показало ей, что она другая, и именно такой другой ей нужно стать для торжества любви.

И они обретают друг друга.

В последней сцене, на кровати, Вера говорит: «Ну, всё — теперь можно и умереть». Глупая Вера? Нет, это лишь доказательство того, что мы правильно поняли её сущность. Вера тут не то что бы не права — а, скорее, просто ещё не поняла, но скоро поймет, — что ее назначение не в том, чтобы влюбиться, а в том, чтобы любить. Любовь (как вера, как истина) — сложный непрекращающийся процесс.

История взаимоотношения полов для многих из нас — история развития их самих, история их духа.

Вера и Игорь борются и мирятся в каждом из нас. Были бы мы подобны богам — так бы и лежали в сладкой неге последнего кадра картины. Но для нас это борьба внутренних принципов, их предустановленная дисгармония и есть жизнь.