Create post

Бетономешалка 1.

Это — часть длинного текста. Это — часть составного текста. В нем присутствуют — в его, покуда рабочем названии: Брэдбери. А еще — Евгений Головин, Александр Лебедев с его переводами досократиков, какие-то плавающие в сети «общие места»… И некие литературные образцы: «Человек появляется в эпоху голоцена» Макса Фриша, «Игра в классики» Хулио Кортасара, «Школа для дураков» Саши Соколова, и т.д.

Как-то так…


БЕТОНОМЕШАЛКА 1


Большего внимания заслуживает, на наш взгляд, мнение К.Г. Юнга,полагавшего, что алхимия есть один из символических праязыков, память о котором осталась в «коллективном бессознательном» человечества в качестве архетипов, то есть априорных трансперсональных доминант. К сожалению, всякое суждение об алхимии имеет неизбежный гадательный характер, ибо «королевское искусство» есть результат интеллектуальной активности иной цивилизации, основанной, в отличие от нашей, на совершенно иных онтологических и экзистенциальных постулатах. Каковы приблизительно эти постулаты? Всякая система — будь то доступное органам чувств мироздание, дерево, камень, человек, снежинка — не обладает сама по себе причиной и обоснованностью своего бытия, что выражено в аристотелевском принципе: «целое больше своих составляющих частей».

Причина, обоснованность и центр любой манифестации недоступны восприятию и объяснению, так как функциональность рацио сама по себе нуждается в объяснении. Мало того, что этот мир имеет свою, так сказать, изнанку («обратная сторона» в романе Майринка), этот мир к тому же в значительной степени является результатом непредсказуемых взаимодействий миров бесконечно более сложных.

Причина твоих, моих поступков — лишь отчасти здесь: полнолуние, воля к власти, прилив крови, тень жучка на стене, крыло бабочки и полет во сне — каждый миг разворачивает нас к тому или иному восприятию, так что остается один только трепет желания и — тот танец, с его фигурами, который и есть : мы живем — так, здесь и сейчас, полнотой бытия этого солнечного зайчика и запахом твоей кожи, объятием и проникновеием в жизнь другого.

Любовь непереходяща, но слова ее и проявления зависят от западного ветра, цветения одуванчика, привкуса соли на твоих губах и вечерних теней в переулке напротив кафе. Вмещая в себя — мир и больше, она попрашайничает в алькове и ищет слова, как школьник у доски, так и не вымучивший вчерашний урок. И все же: я люблю тебя, без объяснений.

Город недостроенных зданий

В одной из легенд о грузинском царе Вахтанге Горгасале — не вошедших в его каноническое житие, говорится: когда он поднял восстание христиан-грузинов против персов, те почти выбили его маленький отряд, а остатки прижали к речному обрыву и выставив вперед лучников со стрелами, лежащими на натянутой тетиве, предложили сдаться — ведь положение грузин совершенно безнадежно. Да и зачем было воевать с противником, превосходящим в разы? Главное, во имя чего? Веры?! Другого бога?

— Ну, и помог тебе твой бог?! — насмехались враги.

— Это не он мне помогает, а я ему! — ответил Вахтанг.

(Остатки грузинского отряда бросились с обрыва в реку — большинству посчастливилось ту реку переплыть, восстание продолжилось, персы заключили-таки мир и пошли на уступки… Это уже happy end за рамками самой истории: главное в ней происходило там и тогда на обрыве, и персы знали, что победа — у них, и иначе просто не может быть, а Вахтанг знал, что он проиграл и зря послал на смерть своих людей, и все, что он может — это хотя бы придать этим — как и своей собственным смертям хоть какой-то смысл. обоим сторонам было вполне понятно, что победа — у персов

Эпохи тучные и тощие. Эпохи мускулистые и ходкие — и надутые, как цыганская лошадь. Эпохи, поражающие живостью — и наштукатуренные, как красотка из рабочего квартала. Запах перегретой обмотки трансформатора, теплой изоленты, летней пыли, тополиный пух в воздухе тюлевые занавески приподнимаются, как грудь прелестницы. Асфальт, трава и одуванчики: частью желтые, частью: дунь, и разлетяться.

Принявшие эпоху — как желтую звезду: недолгие, года на три ее герои, прожившие ее в себе, пробормотавшие ее — потом, как страдальцы, меченые стокгольмскими синдромом, дающие направо и налево интервью о том, как круто замешан был воздух лет 20 назад в каком-нибудь Marquie, Cavern, как он искрил, а на вкус был — чистый веселящий газ…

В 4 утра: баховские «Страсти по Марку», перезаваренный зеленый чай и запах укладываемого на проспекте асфальта, наваливающийся, когда выходишь курить.

Это — могло бы быть началом какого-нибудь романа типа Паланика: «емко,динамично, осязаемо».

Можно перевести взгляд на возводимую слева высотку и почувствовать себя частью исторического процесса: жизнь в тени пирамид заставляет припоминать номер соответствующей династии.

Как заметил другой Бах — тот, что «Чайка»: «Сторгуй себе безопасность, предлагая взамен счастье, — за эту цену ее можно купить».

А потому — не будем торговаться: первый скрипка выжиливалет ноту — ровно столько, как указано в партитуре — запомним это и последуем его путем:

— Делай, что должно, и будь, что будет. — Ну, и конечно, еще глоток чаю.

Алкмеон говорит:

Люди умирают потому; что не могут связать начала с концом.

Роберт Каппа военным фотографам говорит:

Если ваши фотографии получаются недостаточно хорошими, значит, вы недостаточно близко фотографируете.

52-х герцовый кит.

Свое имя он получил из–за частоты в 51,75 Герц на которой он издает свои сигналы. Проблема в том, что остальные киты общаются на частотах 15-25 Герц, то есть услышать никто из них его никогда не сможет.

Кит был впервые засечен локаторами в 1992-м году, и с тех пор ученые следят за его печальным путешествием. Они утверждают, что кит неустанно взывает в пустоту в надежде найти себе подобных. Безысходность его ситуации в том, что он не передвигается по путям миграции других китов, то есть у него нет даже возможности физически столкнуться с другими китами.

Ученые не знают причину такого дефекта. Одни утверждают, что он смесь каких-то двух видов китов, другие, что он последний представитель неизвестного нам ранее вида. Как бы там ни было, он скорее всего обречен вечно скитаться в одиночестве по бескрайним просторам океана._


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About