Create post
Philosophy and Humanities

Особенности человека модерна и постмодерна

Саша Рогова

«Ничто не служило нашей цели, кроме систематического употребления неверной терминологии»

Часть 1

15-й Аркан. Дьявол / «Темная сторона силы»

15-й Аркан. Дьявол / «Темная сторона силы»

Молчаливое состояние человека, блуждавшее в потемках мироздания было услышано и воспринято какое-то время назад или это произойдет в будущем. Но пока голос разума молчит, все бескрайнее любопытство и буйство внутренних красок упирается в вульгарное удовольствие от наркотиков, алкоголя, случайного секса и вкусного ужина.

Величие самосознания заключается в возможности сознавать то, что мы считаем или пытаемся понять с наличествующей приставкой “само-”. Это происходит в разные периоды жизни и опускает человека в кипящее жерло событий, которые вихрем проносят это невзрачное подобие и выталкивают на уровень, где низшее отныне ведет разговор через символику высшего. Это подозрительная ступень предстает в своем обличающем, единоличном и своевременном триумфе, который достигает состояние молчаливого пособничества всему тому, что претендует называться живым. Мелкий шрифт начинает угадываться во всем, что до этого казалось едва заметным: вещи напоминают сложный ребус, а человек открывается безграничной причиной.

В этом ощущении причинности возникает вопрос о природе человека. Возникает настолько быстро и томительно, а главное, по современным меркам, не самым практичным образом, что одним из возможных вариантов является остановка подобного размышления. Но ответ нужен. Ответ позволит понять себя и что-то привнести в утопающий в приставках “пост-” мир.

Авторы видят, что мир и человека покрывает сомнительная ткань. Теоретики начинают размышлять о цветах и узорах великолепия, в котором пребывает современный человек. Возникает слово кризис. “Множество людей оказываются ввергнутыми в экстремальные условия, чреватые для них моральными деформациями, экзистенциальными катастрофами, страданиями, духовной и физической гибелью. Обнаруживаются три основных типа катастрофических разрушений: 1) цивилизационная катастрофа — распад основных социальных институтов (экономических, правовых, политических и др.), составлявших «костяк», остов всего социального «тела» локальной цивилизации; 2) культурная катастрофа — разрушение основополагающих нормативно-ценностных начал духовного, религиозного, нравственного характера, придававших человеческому общежитию гуманистическую оформленность; 3) антропологическая катастрофа — негативные мутации в самом типе человеческой личности, деформации в психике, мышлении, заставляющие говорить о нисхождении человека на более низкую ступень социокультурного развития. (1) Но нас не должна пугать специфика происходящего, скорее она должна побуждать к состоянию здоровой вовлеченности в себя, окружающий мир и другого человека. К подобным мыслям мы еще вернемся, а пока предоставим изложению естественный ход и сделаем пару шагов назад.

Там мы обнаруживаем культуру модерна: специфичный способ переживать мир и не менее специфичную форму мышления. Символом модерна является дьявол, выступающий в виде масштабных идеологических проектов, огромных возможностей человека и наличием харизматичных личностей, за которыми следуют люди. Дьявол — это искушение. Человек несущий на себе или в себе подобное клеймо безусловно движется уверенно, но не всегда способен понять куда, ибо находится во власти рока. Триумф материи, социального целого и вера в научную картину мира. “Преобразующая деятельность рассматривается здесь как главное предназначение человека. Деятельностно-активный идеал отношения человека к природе распространяется затем и на сферу социальных отношений, которые также начинают рассматриваться в качестве особых объектов, подлежащих активной целенаправленной переделке. С этим связан культ борьбы, революций как локомотивов истории.” (3) Человек ставший обладателем и почитателем силы устремляет свой тяжелый взгляд в сторону неисчерпаемого лона природы — это победа материи в негласном диалоге с духом.

12-й Аркан / Повешенный

12-й Аркан / Повешенный

В какой-то момент, после ударной, изнурительной работы у человека возникает желание совершить вдох. Он это делает, но почему-то иступлено замирает на одном месте: время останавливается при кажущейся скоротечности, а ноги сковывает груз прошлого с неопределённостью будущего. Возникает другой символ — повешенный. Повешенный — дитя того феномена, который мы с некоторым стеснением, иногда ликованием и отвержением именуем постмодернизмом. Не так просто понять какой у него характер, но понимание здесь оказывается тем существенным, что должно произойти и породить нечто новое.

В скорости скрывается агрессивность. Повешенный воплощает в себе инертное движение на уровне ума. Здесь не хватает действий, не хватает дьявольского искушения, и молниеносно вращающаяся сфера оказывается оторванной от материи. Настоящий способ переживания человеком мира видоизменяется достаточно быстро, что очень напоминает шумное с сопровождением разных ароматов, — здесь пахнет сандалом, копотью, грязью, карри, маслом и верностью архаичным традициям, — движение по улицам Индии. Движение настолько быстрое, что центр исчезает и подобному существу остается только с забвением в глазах прокричать: “Центр — это Я!”. В глазах человека небосвод оказывается пустым.

Феномен текучести современности* (З. Бауман) порождает и другое явление. На экранах можно увидеть сериалы, фильмы с сюжетами о расщеплении личности. Общество приветствует множественность, которая стала неотъемлемой частью современного миросозерцания. Подобный расщепленный на множество противоречивых отношений субъект движется от случайного к случайному: информация возникает стихийно и таким же образом формируются внутренние отношения между когнитивными полями. Этот тип произрастает под напором разнородных сообщений, которые зачастую являются разнородными посланиями кумиров. Здесь возникает идентификация с желаемым и последующее расщепление. “Постмодернисты отмечают в своих работах такие характерные процессы этого периода, как размывание институциональных форм, «исчезновение» социального и появление его в новых, ранее не существовавших формах, фрагментарность и индивидуализацию современного общества.” (6)

Это настоящий постмодернистский калейдоскоп. Происходящее требует от человека включения и волевых усилий. Картина оказывается действительно специфичной. Тотальное недоверие к происходящему и ощущение того, что культура является чем-то необязательным. При этом человек чувствует свою уникальность, а значит и готовность предъявлять претензии к окружающему миру. Красота и сложность мышления оказываются разрушенными и ненужными для современного существования, поэтому в обществе постмодерна нет места для взрослых. Каждый стал автором в бесконечном мире виртуального, порождая тем самым искусственное, копии аутентичного.

Повешенный — это символика внешних событий и внутреннего состояния. В постмодерне есть дети, но не более того. Дети нарциссического типа с желаниями противостоять, получать и не брать ответственность на себя. Отсюда возникают проблемы будущего и собственной целостности за которые приходится расплачиваться неврозом. Монета для расплаты во все времена была одной. “ <…> можно предполагать, что западная норма единого, целостного, надситуативного, «трансцендентного» “Self” является в каком-то смысле источником невротических конфликтов, ибо настоятельно требует согласования в непротиворечивое единство противоречивого множества отношений. Но эта задача целостности в принципе не решается на горизонтальной плоскости путем удачного раскладывания пасьянса всех значимых жизненных отношений, а предполагает «вертикальную», духовно аскетическую работу, которая со временным секуляризированным европейским обществом как раз не культивируется. В результате оказывается, что в основы современной западной культуры заложено принципиальное противоречие между общей антропологической «нормой» быть «трансцендентным“Self”.

О характерном для постмодерна сказано и написано многое другими лицами. Для нашего умонастроения важно выявить еще одну грань повествования и закончить изложение приятным, дружественным поклоном, а пока перейдем к следующему.

Часть 2

“Социальный хаос — это всегда распад и гибель большинства созданных людьми социокультурных институтов, и потому он трагичен. В нем, в его вихрях и взрывах погибают те, кто вполне мог бы жить в обстановке порядка и стабильности. Поэтому хаос — это, говоря языком Якоба Бёме, истинное «мучение» материи и духа.” [1]

Совершим некоторый vice versa, где слова неопределённых оттенков начнут указывать на вполне конкретное и в этом конкретном возникнет едва заметное ощущение знакомого, услышанного. Возникли определённые символы, отражающие состояния миросозерцания, но сейчас мы употребляем набор звуков, который в сочетании со смыслом порождает новое в пространстве текста. Вновь рожденное — это словосочетание “общественные практики”. Оно дает возможность говорить не про определенные культурные этапы, а про способы жизни. Здесь же возникает нечто характерное и способное быть замеченным, когда кто-то с яркой вовлеченностью и идеалистической утопичностью начинает рассуждать о единстве, но мы достигаем такой договорённости, которая открывает идею борьбы между разными практиками. Это означает что здесь тесно переплетаются архаика, модерн и постмодерн. Мы знаем, что между ними идет условная борьба и всегда возможно в той или иной форме состояние возвращения к чему-то.

Дзялошинский И. М. употребляет слово менталитет, но с оговоркой, что данное означает неполитические, доидеологические основы сознания, которые принадлежат сфере духа и предстают в форме метапрограмм, конструктов, архетипов и других глубинных образований. Космоцентрический менталитет заключается в идеи единства всего сущего. Символикой подобного являются Бог, Космос, Вселенная. Это стройное единство, наличествующее в восточном миросозерацании и говорящее через призму некоторых западных учений. Одним из основополагающих принципов является: “Все в одном, одно во всем”. Человек подобного менталитета пронизан чувством ответственности, поскольку сознает свое присутствие в целом. Это же можно охарактеризовать страстным желанием быть в величии и грандиозности той купели, о которой говорили в древней Греции и называли ее словом Бытие.

К. Мяло о “совокупности подлинно мировозренческих и творческих принципов” (менталитет) российского крестьянина пишет следующее: «изощренная диалектика космоса, социума и единичной личности, когда, входя в общину (мир), человек через весь объем ее представлений одновременно как бы входил в «правильный» миропорядок. А только через связь с этим порядком он и мог обрести то, что согласно универсальной христианской идее здесь выступало также как высшиее благо — спасение души…Сутью этого мировоззрения была принципиальная космоцентричность, стремление любой новый порядок вещей и любое техническое нововведение приводить в соответствие с моделью идеального равновесия вселенной. Нам нужно было дожить до эпохи глобальных нарушений экологического равновесия и озоновой бреши, дабы понять, что интуиция наших предков, подсказывавшая им идею такого равновесия, была безупречна».**

Но когда мир начинает разбиваться на интересы и сопровождать происходящее волнами насилия из–за существования неких Они, тогда мы имеем право говорить о социоцентрическом менталитете. Это растворение индивидуального в социальном Мы, и это правление масс. Здесь очень легко могут возникнуть образы из произведения Дж. Оруэлла “1984” и идеи сопричастия с некой коллективной силой.

Если силой является идеал собственного существования, тогда это эгоцентрическая общественная практика. Она порождает полную свободу в собственном самовыражении: свободу интеллектуального, эмоционального порядка, но с потерей переживания собственной целостности под легкую колыбель разных страхов и порождением эффекта под названием постмодерн.

На данном этапе я позволю себе интеллектуальную выходку, которая будет состоять в феномене забывчивости прочитанного когда-то и в наблюдении пишущего в состоянии уверенного выражения некоторых идей, но лишь с той оговоркой, что пишущий знает о том, что идеи не принадлежат человеку: в данном случае вполне конкретному и кому-то еще.

Я — практикующий психолог, наблюдающий методологический кризис своей любимой науки и бесконечную динамику внутренней организации человеческого устройства, и поэтому возникает феномен данного текста, возникает в такой причудливой форме с предрасположенностью к космоцентрической ментальности, но со знанием принадлежности ко времени постмодернисткого уклада. В своих идеях относительно природы человека я обнаруживаю проявление современных тенденций, но сейчас речь не об этом.

Для кого-то мир оказывается разбитым. Я же чувствую глубокую сопричастность к происходящему, которая с каждым разом раскрывается в новых красках подобно цветку. Никогда не получается знать наверняка, что нас ожидает впереди. На практике приходится сталкиваться с разными явлениями, все они имеют лик человеческого существа, и опыт вынуждает ставить специфичные вопросы. Почему одни люди готовы меняться? Почему кто-то способен видеть и действовать, а кто-то практикует состояния сна?

Человек должен вернуться к состоянию ответственности за происходящее. Ядром этого является понимание того, что мир держится на плечах каждого. Человек должен построить подлинный союз с собой и другим: это возможность вернуться к идее об общем социальном пространстве, которое никак нельзя игнорировать. Мы все движемся в одном едином пространстве и нам важна модель нашего общего будущего. Чаша искушения наполненная вульгарным, потребительским и разрушающим существованием должна быть отодвинута в сторону. Должна возникнуть Воля и желание наполнить сосуд подлинным существованием со сложностью мышления, глубиной чувств и незыблемыми основами человеческого бытия.

«Черное Солнце» / Скульптура из&nbsp;дерева / Алексей Березняк

«Черное Солнце» / Скульптура из дерева / Алексей Березняк

Примечания.

* “Н. Бауман использует метафору «текучая современность» для описания этой эпохи, в которую вступает человечество. Это переход от сложного структурированного мира, который обременен различной сетью социальных обязательств и условий к миру гибкому, текучему, свободному от различных границ и условий. Происходит отмирание некоторых слов, форм, институций. Это состояние непрерывного перемещения, плавления, перетекания. Начало подвижной стадии, при которой идет построение новой действительности. Человек становится мобильным и не обремененённым длительными обязательствами. Все, что он создает, он может и изменить. Один из главных факторов — близость к источникам неопределенности, а также способность ускользать, отдаляться. “ (https://ru.wikipedia.org/wiki/Бауман,_Зигмунт)

** Мяло К. Оборванная нить // Новый мир. 1988. No 8. С. 253.


Источники:

1. Бачинин В.А. “Человек катастрофы и его влечение к хаосу: онтология и ментальность” // Социальный кризис и социальная катастрофа. / Сборник материалов конференции Санкт-Петербург: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. C.205-210

2. Василюк Ф. Е. “Культурно антропологические условия возможности психотерапевтического опыта”. Культурно-историческая психология. 2007. Том 3.

3. Дзялошинкский И. М. “Философия цифровой цивилизации и трансформация медиакоммуникаций: монография / под редакцией Л.К. Лободенко. Издательский центр ЮУрГУ, 2020. 551 с.

4. Дзялошинский, И.М. “Коммуникационные процессы в обществе: институты и субъекты” . Монография / И.М. Дзялошинский.

5. Добровицкий, Лысенко “Природа сознания: Восток — Запад”. Философский журнал 2018. Т. 11. No 2. С. 106–122.

6. Чистякова Ольга Васильевна (2016). Образы человека в культуре модерна и постмодерна. Культурное наследие России, (4), 85-93.

7. Шабанов, Л. В. (2013). Современный взгляд на человека эпохи постмодерна. Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология, (2 (22)), 168-176.

8. Янчук В.А. “Психология постмодерна”/ Время как фактор изменений личности. Сборник науч. трудов / Под ред. А.Б. Брушлинского и В.А. Поликарпова. — Мн: ЕГУ, 2003. с. 175-201

9. https://www.youtube.com/watch?v=gkKDMT2vFzk История постомдернизма (рассказывает Иосиф Дзялошинский)

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Саша Рогова

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About