Как «Шрек» стал шедевром кинематографа и предвосхитил идеи нашего времени — от борьбы с абьюзом до гендерного равенства и бодипозитива.

Время между девяностыми и началом нулевых годов было совершенно нетолерантным. Не только в нашей стране, но в мире вообще. В масскульте царил секс: женщины соблазняли направо и налево своими стройными подтянутыми фигурами, а дурнушки и толстушки оставались не у дел (а если и было у них дело, то только одно — незамедлительное превращение в красоток и худышек за полтора часа экранного времени).

К мужчине тоже предъявляли определенные требования: в фаворе был образ рок-н-ролльщика, дикого, необузданного парня, который меняет, как перчатки, тех самых бесконечных соблазняющих его девушек.

Только в независимом кино всерьез показывали полных, инвалидов, гомосексуалов, трансгендеров — аутсайдеров, по мнению продюсеров больших киностудий. Так, в табуированной зоне успешно работал, например, режиссер Грег Аракки, однако популярен в широком прокате не был.

В 2001 году на экраны вышел мультфильм «Шрек». Впервые в истории премии «Оскар» он получил статуэтку в номинации «Лучший анимационный полнометражный фильм». Конечно, после этого сказка про огра могла запросто пропасть со зрительских радаров. Часто ли вы пересматриваете, например, «Валл-и» или «Делай ноги», которые тоже были отмечены Академией?

Сегодня, в 2020 году, Сеть изобилует мемами, вайнами и коубами с зеленым великаном, а трансляции «Шрека» по телевидению гарантируют телеканалу огромные рейтинги. В чем причина такой популярности? Мультфильм не просто опередил время, в котором был создан. Он отразил тенденции, которые в далеком 2001 году только намечались, а сегодня составляют повестку дня.

Давайте разберем их на примере первых двух частей мультфильма, однако прежде рассмотрим важный для его понимания термин — гротескный реализм. Его вывел М.М. Бахтин в фундаментальной работе по теории гротеска «Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса». Согласно ученому, ведущей особенностью гротескного реализма «является снижение, то есть перевод всего высокого, духовного, идеального, отвлеченного в материально-телесный план, в план земли и тела в их неразрывном единстве» (Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М: Художественная литература, 1990. — с. 26). И далее: «Снижение и низведение высокого носит в гротескном реализме вовсе не формальный и не относительный характер. «Верх» и «низ» имеют здесь абсолютное и строго топографическое значение. Верх — это небо; низ — это земля; земля же — это поглощающее начало (могила, чрево) и начало рождающее, возрождающее (материнское лоно)» (там же — с. 27). Именно гротескный реализм задает и динамику мультфильма, и плюрализм идей и образов, их диаметральность, порожденную смесью народного фольклора и амбивалетностью приема гротеска. Так, персонаж, живущий на болоте (низ) дает возможность перерождения принцессы из высокой башни (верх), и эта бинарная оппозиция, пересечение двух «параллельных прямых» истории, оказывается наиболее плодотворной для динамики сюжета мультфильма, ставшего легендарным.

Система мужских персонажей мультфильма: сексизм, нарциссизм, абьюз

Как сделан персонаж Шрека? В лучших традициях мачизма: дурно пахнущий, грубый, невоспитанный. Он ни к кому не лезет и не хочет, чтобы лезли к нему, хотя по системе В.Я. Проппа, Шрек создан по законам героя-искателя: он отправляется на поиски Фионы, которую ему предстоит спасти. Еще один признак искателя — именно за его путем все время следит рассказ (Пропп В.Я. Морфология сказки. Л: Academia, 1928, c. 48).

Шрек — закоренелый холостяк, который, по логике ширпотребных ромкомов, должен бы превратиться из чудовища в принца, особенно после встречи с принцессой. Правда, встреча эта оказывается отнюдь не самой приятной: влечения с первого взгляда не происходит, зато и Шрек, и Фиона осыпают друг друга взаимными упреками, суть которых состоит в том, что первый вообще желал бы держаться подальше от всяких изнеженных принцесс (в его представлении все они одинаковые), а вторая ждала принца, а не чудовище с болота. Фиона даже позволила заточить себя на «самый высокий верх самой высокой башни» ради того, чтобы её спас златокудрый романтический красавец.

Кстати, романтические задатки есть и у Шрека: он принимает джакузи, в котором пузырьки — это его собственные газы, ужинает при свечах, сделанных из ушной серы. Кажется, он принимает себя таким, какой он есть, но… мир не принимает его. Не проходит и дня, чтобы жители близлежащих деревень не атаковали огра в надежде сорвать за диковинного урода большой куш, однако последний не мстит им, а только припугивает — и это продолжается ровно до следующих покушений на его покой.

Главный герой, не зависящий от общества, от его мнений и стандартов, от его грехов, вроде сребролюбия, честолюбия, сладострастия (тех, которыми будут наделены герои-антагонисты), оказывается честным и искренним и потому — симпатичным зрителю.

Практически в самом начале первой части к Шреку примыкает Осел, в последствии становящийся его лучшим другом.

Осел — такой же отверженный, но, в отличие от Шрека, он жаждет общения и не может жить без социальной коммуникации. Он помогает Шреку спасти принцессу Фиону, одолеть лорда Фаркуада, а после — жуткую Фею-крестную и её сына, принца Чарминга, разрушая укоренившееся мнение о том, что ослы — глупы.

В мультфильме столкновение двух характеров, таких непохожих, усиливает динамику повествования и делает завершенной гротескный перевертыш, рожденный из стереотипа: «принц на белом коне». Шрек и Осел обладают абсолютным потенциалом принца и прекрасного белого скакуна, что будет обыграно во второй части, но потенциал этот не физический. Он кроется в идеалах и воззрениях персонажей — честности, порядочности, ответственности. Авторы призывают зрителя смотреть не на «обложку», а на суть персонажей, их фундаментальные качества. Происходит обращение ко внутреннему плану героев, с точки зрения эстетики — уродливых, но с точки зрения духа — просто прекрасных.

Позже к Шреку и Ослу присоединится Кот в сапогах, кажущийся самовлюбленным ловеласом, но на деле — страшно неуверенный, не мыслящий себя без внешних атрибутов — рапиры, шляпы, сапог, приближающих его к образу мечты. Смелый, самоотверженный, остроумный герой, запертый в теле милого котика — это противоречие создает напряжение и внутренний конфликт, что психологически располагает зрителя к персонажу.

Главный антагонист первой части, герой-антипод Шрека — лорд Фаркуад. Структурно он — полная противоположность главного героя, как и принц Чарминг из второй части. Низкий, хрупкий, эгоистичный, великолепно образованный, фантастически богатый, по-настоящему злобный. Он живет в каменных джунглях, где нет места ничему живому и волшебному.

В нем воплощены черты, которые сегодня особенно жестко пресекаются и осуждаются: во-первых, принцесса ему нужна исключительно из корыстных побуждений. Волшебное Зеркало сообщает ему, что тот сможет стать королем, только если женится на знатной особе. Во-вторых, он совершенно не задумывается об экологии болота Шрека, когда ссылает всех сказочных персонажей в лес — кажется притянутым «за уши», но в частности и это заставляет Шрека покинуть свое место обитания. В-третьих, наконец, перед нами — типичный представитель абьюзеров: он идеализирует Фиону, думая, что она — абсолют, не желая слушать предостережения Волшебного Зеркала. Зато, как только выясняет её маленький секрет, он тут же приказывает арестовать её. Лорд — эгоцентрик и трус (уже хотя бы потому, что не сам освобождает принцессу из высокой башни), склонный все держать под контролем. Сегодня мы знаем, что это абьюз. В 2001 году о таком едва ли говорили в широких слоях населения.

Другой персонаж, принц Чарминг, появляющийся во второй части, является репрезентацией людей, которых активно порицают только последние года 2-3 — нарциссов. Он очень переоценивает собственные таланты (масла в огонь подливает его мамаша — Фея-крестная), будучи уверенным в собственной непревзойденности. Он нуждается в бесконечном восхищении, а также считает, что все вокруг только завидуют ему. Конечно, он заносчив, высокомерен и самовлюблен. В эпизоде, когда он описывает, как скачет за принцессой, преодолевая «снег, ветер, жуткий холод», продемонстрированы все вышеперечисленные черты.

Сегодня, когда Интернет переполнен статьями в духе «как вычислить нарцисса», «как понять, что ты живешь с нарциссом», «как вылечить нарцисса от нарциссизма», принц Чарминг кажется зрителям совсем родным. И разоблаченным.

Параллельно с историей Шрека развивается история Фионы, и начинается она с её отца. По большому счету, посеял все то, что происходит с ней король Гарольд — её отец. Он, прибегающий к услугам Феи-крестной, чтобы скрывать свою истинную сущность, даже жене не признается, что на самом деле является лягушкой. Не обращенным в лягушку человеком, а самой настоящей большой жабой. Опять гротеск: не под маской уродства скрывается красота, а наоборот — под маской красоты прячется антропоморфное земноводное. Нам рассказывают сказку так, что она попадает в суть сегодняшнего дня, проблему нашего века — глубинное неприятие самих себя. Гарольд настолько не принимает себя истинного, что не принимает и дочь свою, препятствуя её нормальному развитию.

Вспоминается книга Эриха Фромма «Искусство любить»:«Любовь отца — это любовь на определенных условиях. Ее принцип: “Я люблю тебя, потому что ты оправдываешь мои надежды, потому что ты исполняешь свой долг, потому что ты похож на меня”». Конечно, Фиона не оправдывает надежды родителя, ведь она такая же «отошедшая» от нормы, как и он сам. Также любовь не может возникнуть там, где есть ненависть к «первопричине» собственного ребенка — к самому себе. Здесь обнажается вечный конфликт отцов и детей: первые знают, как им кажется, что лучше для вторых, но ни одна, ни другая сторона не хочет слушать друг друга. Так и в мультфильме «Шрек-2», Гарольд прикрывается соображениями о «счастье»: он думает, что старается во благо дочери, но на самом деле он боится Феи-крестной, которая шантажирует его, угрожая превратить мужчину обратно в жабу, если тот не избавиться от Шрека и не позволит её сыну, принцу Чармингу, жениться на принцессе и стать наследником престола Тридевятого королевства.

«Шрек» оказывается сказкой, в которой околдованные Феей-крестной родители добровольно заточают своего ребенка в башню — весьма деспотичный поступок — при этом без конца повторяя, что делается всё это из лучших побуждений, чтобы единственная дочь была счастлива. Похоже на токсичное родительство, а ведь это — одна из самых актуальных тем на сегодня.

Система женских персонажей мультфильма: идеи бодипозитива и гендерного равенства

Принцесса Фиона и Дракониха — как два «иня» для двух «яней», Шрека и Осла. Молчаливая и большая, но тоже очень нуждающаяся в любви Дракониха, чудовище с сильным, как позже выяснится, материнским инстинктом, оказывается идеальным спутником жизни для говорливого и мельтешащего Осла. Она охраняет высокую башню, на которую предстоит забраться Шреку, чтобы освободить красавицу, наследницу Тридевятого королевства.

«Красотка днем, в ночи — урод» — самое запоминающееся описание принцессы Фионы, в котором узнать себя может любая женщина.

Башня Фионы, в которую она заточена, с одной стороны есть мужское представление о женщине (отсюда башня, которая может быть трактована как фаллический символ или символ женственности и недоступности как одной из её проявлений), с другой — женское представление об идеале внутри своего же гендера. Стоит помнить, что под стражу Драконихи Фиону посадила Фея-крестная, убедив родителей девушки в том, что с подобными отклонениями на публике лучше не появляться. В образе принцессы и её заточении отражается дихотомия сегодняшней борьбы за «моё тело — моё дело», где на одной чаше весов — желание быть собой, на другой — мысль о социальном принятии и одобрении.

Создатели «Шрека» показывают нам принцессу, которую мы не ожидаем увидеть. Эта героиня замечательна (и примечательна) тем, что изображена с веснушками, морщинами, невысоким лбом — она обычная.

Фиона далека от «принцессьих» стандартов: умеет постоять за себя, в состоянии добыть пропитание (эпизод с птицей и гнездом: девушка прекрасно поёт, пернатая ей вторит, но, не справляясь со слишком высокой нотой, взрывается от напряжения), прекрасно готовит. Она умеет всё не хуже, а то и лучше, самого Шрека. Зачем ей он или принц? При этом Фиона злится на то, что её спас великан, а не какой-нибудь королевич, демонстрируя, что сама живет во власти ложных убеждений.

Конструкт этого персонажа развивает тему, которую начали популяризировать сравнительно недавно: необходимость — это отношения с собой. Необходимость — это гармония внутри, а не внешние черты благополучия, которые долгое время определялись наличием мужчины в жизни женщины.

Проклятье Фионы должен был разрушить поцелуй любви. Она была уверена, что останется в теле прекрасной принцессы, но почему-то превратилась в огра. Потому что любовь, утверждают создатели «Шрека», это синхронизация тебя реального со внешним миром вопреки стереотипам о глянцевой жизни. Любовь — это позволение себе быть собой, без стеснения, без страха.

Во второй части мультфильма появляется Фея-крестная — реальная причина того, почему Фиона так долго не могла поверить в себя, выйти из башни и начать жить своей жизнью. Этот персонаж олицетворяет проблему права на идентичность для принцессы. Именно она убеждает родителей девочки спрятать её от мира. Именно она восстает против «долго и счастливо» двух огров, потому что «огры не живут долго и счастливо». Символизм образа этой героини в том, что это фея, которая, вместо осуществления мечты, навязывает мечту, подавляя настоящее главного женского персонажа. Она представляет мир идеальной рекламной картинки, в котором есть только красивые, богатые, знаменитые, здоровые. Погибает она от своей же волшебной палочки, лопаясь, как мыльный пузырь (отличная метафора рекламного бизнеса).

Итак, режиссеры серии мультфильмов «Шрек» Эндрю Адамсон, Вики Дженсон, Келли Эсбери и Конрад Вернон (присоединившиеся при создании второй части), а также, конечно, сценаристы — Тед Эллиот и Терри Россио (написавшие позже сценарий к «Пиратам Карибского моря») настаивают на том, что у каждого персонажа — человека — есть право выбора: вписываться ли ему в рекламные стандарты или быть собой, развивая душу. Зрителя призывают к терпимости, показывая с помощью приема гротеска, переворачивающего клише, что все имеют право на существование и заслуживают любви. Именно её ищут герои — как положительные, так и отрицательные (что есть власть, которой они жаждут, если не скрытое желание быть любимыми?).

В далекие нулевые, когда виртуальное пространство было наполнено образами сексапильных и покорных женщин и властных мужчин, проблема интеграции в «модный», общепринятый контекст существовала на уровне медиа. Теперь выявляется проблема обратного характера: как не быть, как все, в условиях «глобальной деревни», феномена, описанного Маршаллом Маклюэном. Но корень зла и тогда, и сейчас лежит в плоскости неприятия себя.

Таким образом, главная мысль «Шрека», попадающая в ведущую идею времени и оказывающаяся вневременной: «не держи в себе» себя настоящего, ведь только так можно стать по-настоящему счастливым.