Господину Анри Жиро⁽¹⁾… который занимает непреклонную позицию в этом разбирательстве!

Виктор Маргери пишет книжонку для Фламариона: «Наслаждайтесь!». Фелисьен Шампсор пишет другую: «Убивайте стариков! Наслаждайтесь!» Соблазняющие названия. Многообещающие посылы. Кидаемся с головою в омут. Это прочтёт каждый. Все вовлечены. Успех. Беллетристика.⁽²⁾

Виолетта Нозьер воплотила эти названия в жизнь, дважды проявив нерешительность, глупо попавшись в руки правосудия. Всю страну разрывает скандал, призывы к смертному приговору. Движуха.

Ну, а что же потом? Отравлен был человек или его отравили бытовым газом — какое это имеет значение? Мы живём под знаменем багровым от крови, а люди делают вид словно впервые столкнулись с убийством. Похоже, что их размеренное существование было серьёзненько потревожено… Где-то между вчерашними и сегодняшними новостями.

Эти единичные инциденты под давлением общественности раздуваются до уровня национального масштаба. Почему? Потому что в бесцветности современной жизни убийство подобно внезапному появлению кроваво-красного зеркала, в котором людям открывается их истинная природа. Но это не касается тех лицемеров, которые вряд ли не желали бы совершить нечто подобное или что-нибудь и того похуже. Они просто не имеют возможности или им не хватает смелости. Гобино⁽³⁾ ещё до меня сказал. Если бы невидимые излучения головного мозга можно было записать на тонкую сверхчувствительную плёнку, то мы имели бы возможность лицезреть тысячи преступлений, совершаемых в головах людей каждый день.

Прессазнает, как раздрочить общественность. Эти ребятки–садисты. Смачные детали. Чёткие фотографии. Поддают остренького как надо. «Если бы это случилось со мной». Тридцать шесть следопытов, лапы детективов сжимают нежные ручонки, обыск, всевозможныемерзкие прелести погони. Хотелось бы большего.Вплоть до откровенных кадров, распаляющих воображение самцов, которые страстно желают её и других женщин, вынужденных заниматься мастурбацией и лесбийской любовью — в каком-нибудь доме терпимости.

Какие неожиданные «ходы», какая двойная пара тузов — эти два прекрасных убийства! Мы уж точно почти переплюнули Жибаля и Данса⁽⁴⁾! Виолетта заслуживает бурных аплодисментов. Она не покончила с собой. Она взвинтила тиражи газет до небес.

Ни всеобщего почитания, ни авторских прав. Прибыльное дело. Фотографы шлифуют свои кадры, ссаные писаки разбавляют их. «Помочиться — за милую душу, вот так струя»! Двадцать пять сантимов за дудку дебила или целый франк за кусок говна. Кому не видать краюхи хлеба? Среди копошащихся подстрекателей, бумагомарателей, ходячих роботов, возделывающих целину, обречённых на страдания, да подтирателей задниц из которых и состоит милая наша Франция и великодушный Париж? Среди сброда униженных и оскорблённых, нашествия провинциальной швали с большой дороги, опустившихся буржуа и фригидных шлюх, которые населяют этот маленький клочок Европы?

Изящное преступление приносит столько прибыли. Можно сэкономить на походах в кино. Йо-йо головного мозга за пять монет. Лучше, чем русский бильярд. Чтобы приукрасить свою врождённую тупость. Чтобы распустить слухи, всех оболгать, выставиться вперёд, занять позицию. Виолетта неожиданно противопоставила себя тысячам «добропорядочных граждан». Да — всем, скрытым извращенцам или самой натуральной нечисти. В Мазасе макали платочки в лужу крови под гильотиной. Теперь же, мы окунаем собственные глаза в болото взаимоисключающих фактов. Пока на земле есть хоть какое-то баблишко, власть будет в руках преступников.

Бабло — главное действующее лицо этой драмы, всё время скрывающееся за кулисами. Его незаметное присутствие чувствуется везде. Он не статист, а подручный, функция которого забрызгивать и вымазывать грязью всех вокруг. Представьте себе, что деньги в качестве средства обмена и меры богатства исчезнут, тогда и дело Виолеты Нозьер рассыплется в пух и прах. Тогда, вероятнее всего, расследование сведётся к признанию инцестуальной связи с отцом, как мотива для его убийства, и такой поворот, в свою очередь, всех вполне устроит.

Инцест — это слово, которого боится каждый. Ну, в этом нет ничего удивительного. Меня поразили железнодорожники, которые не верят признаниям Нозьер в том, что её отец имел с ней связь, а всё только потому, что он якобы был великолепным механиком. Неужели дикое сексуальное желание никак не согласуется с нормальным цивилизованным поведением?

В действительности же, теснота в городских квартирах подталкивает на блуд. Привычка бродить голышом по дому и справлять нужду на виду у родителей, сохранялась у дочери и после того, как та достигла уже половой зрелости. Интимные выделения. Запахи от которых никуда не деться. Непреднамеренные контакты. Человек вырождается в самца. Даже аттестованные студенты, дипломированные механики, выборщики и … члены профсоюзов.

Каждый участник этого балагана грязный, безликий, омерзительный — человек. И вот он мой обзор этих ходячих парашеносцев.

Окружение Селина. Это новая глава «Путешествия на край ночи». Бактерии барахтающиеся в блевотном бульоне из которой потом вырастают деньги. Живут, совокупляются и умирают в сливной яме несчастных грошей.

Семья? Кто просил её размножаться? Продолжать вырванную с корнем родословную? Обречь живое существо на невыносимую жизнь в этом прогнившем насквозь мире — сколько ума нужно чтобы совершить такой «смелый поступок»? Всё прощать жизни — вот это и есть долбанутость. Заразить жизнью другого — вот главное преступление. В разгар вашего обоюдного удовлетворения, вас кто-нибудь умоляет о рождении? Держите вашу кончу при себе.

Мать? Что можно подумать о женщине, которая не ведает прощения? Ни проблеска великодушия, ни видимости понимания. Ещё одно свидетельство того, что пресловутый «материнский инстинкт» — полная чушь. Самка бросается в первую очередь защищать своего самца. Что творится в этой бабской башке? Посмертная ревность?

Разве тяга к ненависти или массы стереотипов порождают этот откровенно наиподлейший призыв — «Убей себя»? Быть может это первобытный вопль или напоминание о дерьмовом воспитании в начальной школе?

«Убей себя». Откуда оно вылезло? Кто поставил ей такую «печать»? Какое наследство она потащит на себе?

«Убей себя». И где? И как? Повеситься, сломать голову? Тихо сдохнуть в одиночной камере или под теплотрассой? Агно. Ренн. Как-то так. Но уже поздно. Старые тюремные шлюхи. Пожизненное заключение в 18 лет. Истерика, туберкулёз или безумие. Такое наказание гораздо хуже, чем «око за око». Яд сыграл бы быстрее. А вы сможете принести его Виолетте?

Но до чего же бестолковое воспитание! У всех этих идеально-слащавых французских семеек. «Работёнка» и «бытовуха». Одного ребёнка достаточно. Обделить себя, ужаться. Слепить из неё «даму». Дать ей «образование», обеспечить «приданным». Она выйдет замуж за «какого-нибудь приличного»: начальника станции, судебного пристава, государственного служащего. Вся эта пошлятина «продуманных предписаний», в которые бросается здешний работяга, как только понимает, что пора бы «остепениться». Как только он обзаведётся «собственной» мебелью, «собственными» харчами, определится с «собственным» графиком для занятий сексом. Такой вот мелкобуржуазный простоватый протокол, стебущийся над жизнью и взад и вперёд. Более того, разрушение декораций этого мнимого благополучия должно было ввергнуть мать в отчаяние. Задето-то ведь самолюбие.

Самцы, замешанные в этом деле, похожи на свиней. Виолетта заводила с мужчинами лишь ни к чему не обязывающие знакомства, конечно же при помощи вагины. Но она избавилась от сифилиса. Её несчастье должно было открыть ей глаза. Но уже слишком поздно. Случалось быть ещё и весьма требовательной к оплате. Это национальное явление, прекрасно известное профессиональным шлюхоёбам, которые всегда готовы раскошелиться заранее. После семяизвержения яйца уменьшаются в размерах, а у француза кошелёк.

Хреново быть «доносчицей». Однако таковыми были все. Все эти альфонсы с гигантскими мошонками, все эти недотёпы тычущие пальцами, изматывающие, пишущие доносы, разоблачения, брызгающие слюной и горлопанящие без умолку. Джазмен насаживает себя на алжирскую елду. Фармацевт кончает с собой в 36 лет. Бернард бросается в полицейский участок. Вилли отдаётся Жану, поёбывая Мадлен. «Слюнтяи», дети буржуазии. Что с того, что вы прочитали Карко⁽⁵⁾! Месье де Пинге, по всей видимости, теперь звезда труппы. Другие «доносили». Он продал их. Этому инженеру в телефонном разговоре удалось довести до тошноты Вотеля⁽⁶⁾. Зачем противиться призванию? Месье де Пинге теперь должник перед своей осведомлённостью. Благородство обязывает.

Дабена⁽⁷⁾ пустили в расход. Он заслуживает того, чтобы с ним обращались как с дерьмом. Его паразитическая логика играет против него. Воспитанник примерных отцов, патриот, мошенник, приставала, мелкобуржуазный жополиз. У него есть все задатки государственного деятеля. Посещение колоний расставит всё по своим местам. Если конечно он не станет писателем или рекламным агентом.

Его случай аналогичен ситуации с Виолеттой — и это, без сомнения, то, что их объединяет. Виолетте привили вкус к роскоши, когда она училась в шестом классе школы в Пикпусе. Её соблазнили «перспективами», в тоже время поскупились на шёлковых чулках. С другой стороны начальник ж/д вокзала умудрялся содержать своё потомство на 5 франков в день. Что делать с пятифранковыми грошами в мире, в котором она королева? Быть «реалистом». Завести кошелёк, сделать взнос, требовать «взаимности». Дочь механика должно быть с почтением отнеслась к знакам внимания, которые ей оказывал сын начальника вокзала. Ей пришлось избавиться от жадности отца. Короче говоря, механик умер ради начальника вокзала. Если бы Жан Дабен был сыном месье Эмиля, то парнишка не убил бы его. Если только месье Эмиль, роскошествуя с публичными женщинами, не был бы в семейной жизни обыкновенным жмотом. Это обычное дело.

Бедная Виолетта! Её закрыли. Можно только посочувствовать. Потому что нельзя допустить такой вероятности, при которой это заключение под стражу что-либо изменит в лучшую сторону.

Более того, потому что необходимо осмыслить произошедшее, осмыслить из сострадания. Девчонка, которой овладели чувства и которой было чуждо лицемерие. Виновата ли она в том, что пришла в этот мир наделённая таким темпераментом? Или её зачатие несёт ответственность за содеянное? А может её хромосомы? Или её карма? Проблемы с навязчивыми идеями? Кристаллизовавшимися за два года в мозгу вокруг самого главного желания «Убить»? Или всё же из-за первого неудачного сексуального контакта, навязанного распутства — или из-за желания избавиться от своей мнимой мании величия, проявления которой навели немало шороху в латинском квартале.

Являет ли она собой «врождённую порочность»? Родилась ли она бессердечной? Психиатры рассудят. Мифомания или фрейдистские комплексы? Врачи поведают о её гайморите, брюшном тифе, аппендиците и сифилисе — но это наименьшие проблемы в сравнении с преждевременной дефлорацией, которой она подверглась. Виолетта? Больная и неугомонная вульва управляющая детским рассудком.

Сколько всего мы можем узнать о Виолетте, опираясь на этиопределения! Tota mulier in utero⁽⁸⁾: латинское изречение, которое невозможно опровергнуть. Марксизм сильно смещаетцентры притяжения. Действительно ли возможно создать «новую женщину» из физиологических элементов, которым уже тысячи лет?..

Короче говоря, Виолетта ошиблась эпохой. Она пришлась бы идеально к 16-му веку, а Морис Мэндрон влюбился бы в неё. В ту ночь она была прекрасна, когда рассыпáла яд. Убийство с помощью отравления. Зрачки расширяются, в глазах темнеет, как от неведомой беладонны. Но, ещё в 16-м веке убийство было привычным делом. Оно выставлялось напоказ. В наше же время его стараются запрятать куда подальше. Как только убийство перестаёт быть массовым, оно начинает пугать. Кто сегодня осмелился бы пожать руку Бенвенуто Челлини?

С другой же стороны, Виолетта не дотягивает до масштабов эпохи Возрождения. Она не довела дело до конца. Эта маленькая буржуйка не сравнится с женщинами Медичи или Борджиа. Ни по силе испытываемой ненависти. Ни по продуманности планируемого убийства. Она уже потерпела крах. Маленький ребёнок, маленькая история.

Были предположения о гипнотизме и внушении, чуть ли не на расстоянии. О колдовстве. Заикались о карме. А как насчёт очевиднейших и тревожнейших рецидивов, так сказать, с пылу с жару? Виолетта продолжает дело Жибаля, да того же Данса, и многих других, которым не досталось славы. Примечательная группа, законы для которой ещё не придуманы.

Всё что выходит за рамки законодательства — находится вне зоны интересов правосудия.

Суд вынужден карать, а не судить. Где найти такого человека, который в ясном уме мог бы себе позволить судить другого? Как вести разбирательство досконально и по существу вопроса? Как смыть с себя социальные предрассудки? Изолироваться от всеобщей истерии? Составить своё собственное судейское представление? Нужен учёный, который был бы к тому же ещё и анархистом. Два образа, которые не совместимы с нашими чинушами, любителями напяливать на себя шапочки и белые кроличьи шкурки.

Проблема «ответственности» заходит слишком далеко, и минотавр поселившийся во французском цирке требует себе жертвы. Слащавенький Лануар готовит мелодраму к заседанию. Он швыряет разгорячённой толпе ошмётки трагедии и пригоршни интимных подробностей. Очными ставками явно отодвигают рассмотрение «вопроса» на второй план. Очевидно же, что моральные страдания не стоят кожаной воронки и двадцати литров воды. Вот это лучшая замена Таре Бэй⁽⁹⁾, и где, без сомнения, наверстает упущенное наш Грипуа, чей резкий удар на террасе «ля Брюн» попортил ему репутацию.

А в сущности, чего это мы жалуемся? Всем нам несказанно повезло, что у нас есть это дело и дело Оскара Дюфрена⁽¹⁰⁾. Повезло толпе, которая обнюхивает её в поисках крови и спермы, газетчикам, которые раздирают её до костей, судьям, для которых она кинозвезда. Нозьер в могиле, а Виолетта в тюрьме. Одного пожирают черви, а другого раскаяние. Две жертвы, одна из которых погребена заживо. Две жертвы социальных условий. А мы вокруг всё истерим, да пляшем: Танец смерти.

Бардамю.

1 Анри Жиро — главный адвокат Виолетты Нозьер

2 Виктор Маргери (1866–1942) — французский романист, драматург, поэт, публицист и историк, получивший мировую известность из-за скандального романа «Холостячка».

Энест Фламарион (1846–1936) — французский издатель, основатель издательства Фламарион.

Фелисьен Шампсор (1858–1934) — французский писатель и журналист.

3 Жозеф Артюр де Гобино (1816–1882) — французский писатель-романист, социолог, автор арийской расовой теории, впоследствии взятой на вооружение национал-социалистами.

4 Жибаль и Данс — по всей видимости, какие-то очень крутые французские преступники.

5 Франсис Карко/Francis Carco (1886–1958) — французский писатель и поэт, член Гонкуровской Академии.

6 Климент Вотель/Clement Vautel (1876–1954) — журналист, прозаик и драматург бельгийского происхождения.

7 Жан Дабен — собственно из-за него Виолетта и решила убить своих отца с матерью. (Википедия: «30 июня 1933 года Виолетта встречает студента юридического факультета Жана Дабена, который становится её новым любовником, но на этот раз Виолетта влюбилась. Жан Дабен жил постоянно в долгах, и без тени раскаяния принимал деньги от Виолетты, которая на свои деньги, добытые в том числе проституцией, снимала для них двоих номер в гостинице и ежедневно давала ему от 50 до 100 франков»)

8 Tota mulier in utero (лат.) — Женщина есть матка.

9 Тара Бей — тоже наверное какая-нибудь примечательная убийца.

10 Оскар Дюфрен — французский политик, труп которого нашли завёрнутым в ковёр с проломленным черепом в собственном кабинете 35 сентября 1933 года. Дело было достаточно громким и прибыльным для прессы. Говно бурлило дай боже. Если Нозьер была шлюхой, то Дюфрен был гомосексуалом, со всеми отламывающимися отсюда лакомыми кусками для любителей сенсаций.