Текст был опубликован в телеграм-канале

В первый раз я закричала от счастья, играя в Disco Elysium, когда во время первого прохождения поговорила с персонажем по имени Джойс об открытии Инсулиндийской изолы (скопления островов) и получила возможность подумать мысль под названием The Insulindian Miracle.

Мысль звучала так:

You were reminded of a poem, somewhere deep inside you, the translation of which you don’t remember… “Nulla sarà cambiato della luce!” it begins. “Colori come grigio e marrone / Tutti stampati uno sull’altro / Trovai un vuoto / Una macchia Bianca / Gli altri guardarono / Che bella giornata! Che bel tempo! / Ma sentii la rotativa.” You were reminded of it when you heard about the discovery of Insulinde. But what does it mean? And how do you know it by heart?

Закричала же я (да, правда) потому что это итальянское «стихотворение» — фрагмент песни Бликсы Баргельда и Тео Теардо What if…. A Бликса Баргельд, великий, ужасный и лучезарный — фронтмен такой же прекрасной, как и он сам, группы Einstürzende Neubauten, что переводится как «Обрушивающиеся новостройки». Впоследствии я «вокализованно восторгалась» Disco Elysium еще два раза — непосредственно перед завершением первого прохождения и во время прохождения второго, обнаружив удивительное количество отсылок к самим «Новостройкам». Во время третьего прохождения (сейчас) у «Новостроек» вышел новый трек, а я начала переслушивать старые, и как хороший шеллингианец, видящий все во всем, я поняла, что вся игра в некотором роде — гигантская отсылка к тому, что делали участники группы.

…

Ну ладно, можно отставить в сторону видения всего во всем: игра и группа связаны общностью лирических героев и эстетикой, так что тексты Einstürzende Neubauten позволяют лучше почувствовать эстетику игры. Покопаемся же на этой свалке образов, аминь.

Действие игры Disco Elysium разворачивается в городе Ревашол, в полуразрушенном районе-квартале Мартинез. Мартинез был разрушен в результате провалившейся коммунистической революции — именно в городе Ревашол была сформирована коммуна из анархистов и коммунистов, пронесшая знамя революции дольше, чем кто бы то ни было на островах. Именно поэтому город был помещен под совместное управление другими государствами. Мартинез военных действий повидал достаточно: на стенах зданий полно щербин от пуль и вмятин от ядер, в квартале в полуразрушенных стенах можно найти закладки с оружием, а форты и катакомбы времен различных военных действий показывают игроку разные слои истории. Найди революционную шапку-ушанку и портрет идеолога коммунизма Краса Мазова! Найди отсылки к королям, некогда правящим на островах и их горам лилового кокса!

Возможно, главный пример того, как лихо плетется кружево времени в этом городе, — памятник Филиппу III, последнему ревашольскому королю, тому, который растратил всю казну на свою любимый лиловый кокаин. Статую свергнутого деспота свалили во время революции, но потом пришли молодые художники-хипстеры, «деконструктировавшие» памятник и установившие его на площади заново, теперь уже «с иронией», что вызывает разные мысли у жителей города. Вся «жизнь» памятника прямо-таки физически являет то, что происходило с городом, слой за слоем.

Главный герой — в чем-то почти как сам город, хотя он сильно погружен в себя и больше тяготеет к, гм, астралу в некотором смысле этого слова (немного разном для разных типов персонажа, созданных игроком). Он тоже состоит из слоев, наслоений и отложений. Например, когда-то он не был полицейским, и это иногда становится ясно, а еще интересную иерархию из слоев и сложений составляют его скиллы, которых 24 и которые составляют его внутренний «полилог» и о которых многое уже было сказано в разных материалах об игре. Он почти не может спать по ночам (спойлер: ему слишком часто снится травма) и гасит свою неумолимую память всеми веществами, что ему только попадутся. Словом, он тоже очень многослоен, и раскопки ему так же нужны. Пропив свою память, он делает нечто весьма типичное для потерявшего память героя историй — он кидается узнавать, кто он, где он, и как он и то место, в котором он оказался, вписывается во все возможные контексты, расспрашивая всевозможных второстепенных персонажей: в какой они стране? что находится вокруг них и какие в этом мире религии?

Постепенно, если игрок не пропускает подобные диалоги, формируется определенная атмосфера: главный герой вне зависимости от прокачанных скиллов погружается в метафизику мира, узнает, что миру медленно, но очень верно наступает вполне конкретный конец, и вся последняя часть игры оказывается окрашена более или менее смутным предчувствием апокалипсиса, разворачивающегося в жизни героя, в истории города, и в истории всего мира. Таким образом, многоголосая, но изъеденная веществами и психотравмой психика героя и весь огромный мир (не говоря уже о городе) находятся на одной волне. Копаясь под своей уехавшей крышей, вглядываясь в как будто бы синхронизующийся с ней конец света, герой как настоящий юродивый всюду видит знаки и слышит голоса, обращаясь к тому, что в игре лучше всего можно было бы назвать божественным.

Конечно, игрок может решить, что не хочет делать из своего героя жадного до знаний мазохиста, стремящегося познать все кратеры и щербинки мира, города и самого себя, но если вы читаете этот текст, то вы наверняка хотите знать. А даже если нет, какого-то археологоса (лол) вам не избежать. Нам здесь тоже.

Часть 1, простая. Участок

Примерно в середине прохождения игроку может представиться возможность сформировать теорию о некоем сверхъестественном происшествии. Если герой игрока достаточно силен в рассуждениях, чтобы это сделать, то он может подумать мысль под названием Cleaning Out the Rooms. Само по себе «название» этой мысли отсылает к песне Cleaning out the Rooms группы British Sea Power, написавшей саундтрек к игре (мелодия непосредственно этой песни в нем присутствует). Однако же, содержание мысли отсылают нас к совершенно другому произведению:

Someone’s been walking around in your dreams lately, looking for something. Tidying up, rearranging. Storing away all the unrealized dreams, putting old pains in boxes. The worst nightmares have settled down for a while. A spot of light on the bedroom door after the dark. The fluttering of eyelids in the spring sun. A thought that arises, only to disappear again. And yet there’s a pattern emerging…

Бликса поет нам в песне Grundstück, что переводится как «участок», то есть plot of land, на котором ведутся археологические раскопки или выращивается капуста:

Was ich in deinen Träumen suche? Ich suche nichts. Ich räume auf. Was du dereinst liegen liessest… Ich staple es auf, es wird noch verwendet. Ich räum’ es nur weg. Die ganzen vergebenen Möglichkeiten — es lässt sich nichts mehr mit ihnen anfangen. Auch sie räum’ ich weg. Was ich in deinen Träumen suche? Ich suche nichts. Ich räume nur auf.

Что я ищу в твоих снах? Я не ищу ничего. Я убираюсь. То, что ты когда-то отложил в сторону… я расставляю это в стопки, оно еще будет использовано. Я его просто убираю. Все упущенные возможности — с ними больше нельзя ничего поделать. Я их тоже убираю. Что я ищу в твоих снах? Я не ищу ничего. Я просто убираюсь.

Простая первая отсылка, по сути описывающая действия игрока, который расставляет мысли в специальном «шкафу» (так в игре называется голова главного героя, в которой можно выбрать темы для размышления, влияющие на умения), впрочем, заставляет подумать не просто о песне Grundstück, но и о целом альбоме «Новостроек», выпущенном исключительно для саппортеров. У этого альбома долгая история: году в 2005-м «Новостройки» запустили что-то вроде Кикстартера, и некоторые вещи, сделанные ими, изначально были доступны только фанам, финансово поддержавшим группу через эту платформу. Тот альбом для саппортеров так и назывался — Grundstück. Часть его аудиоверсии и DVD целиком были записаны с живой публикой в заброшенном берлинском Дворце Республики, в котором когда-то заседала Народная палата ГДР. Содержание этого альбома, возможно, не так важно, но это были некоторого рода акустические раскопки исторического здания. С этой мыслью в «шкафу» мы раскапываем район Мартинез и его революционную историю — между прочим, некоторым частям района грозит снос или обрушение, так что материалов для раскопок скоро станет еще больше. Как бы то ни было, вместе с ними мы раскапываем и другое — жизнь разных странных людей, убийство, шпионаж и метафизику вымышленного мира. Все эти истории связаны и переплетены: игра невероятно хорошо, отчасти за счет этих раскопок, связывает жизни персонажей в игре с городом. Запомним же это вездесущее связывающее копание.

Часть 2, сложная. Легкий тихий шепот

В Ревашоле живет семейная пара криптозоологов, вот уже много лет ищущая на островах криптонасекомое — изолиндийского палочника. Если поговорить с Леной, женщиной-криптозоологиней, а затем выйти и прислушаться, то можно подумать мысль Col Do Ma Ma Daqua. Это строчка из композиции Ein leichtes leises Säuseln — прекрасной каббалистической песни о том, как достучаться до Бога (о библейских подтекстах этой песни подробнее написано здесь, не мной, но очень умным человеком по имени Анна Блюме):

Ich werde heftig an den zweiundzwanzig Wurzeln reissen bis die obere Welt sich regt

Я буду резко тянуть за двадцать два корня, пока верхний мир не шевельнется

Двадцать два корня здесь — буквы иврита, из которых «произрастает» тварный мир (в начале же было слово). Лирический герой песни взывает к Богу, которого теперь уже не дозовешься:

Zunächst ist da Sturm / du ziehst nicht damit vorbei / Dann ist da ein Beben / aber auch da bist du nicht involviert… Und gäbe es ungeheure Wassermassen / ich weiss du nähmst an keiner Flut mehr teil / Selbst wenn es heute noch Meteore regnet / du bist ganz einfach nicht mehr dabei…

Сначала приходит буря, но ты не проносишься мимо вместе с ней. Затем приходит землетрясение, но и к нему ты непричастен… А если бы пришли чудовищные массы вод, я знаю, что ты не участвовал бы ни в каком более наводнении. Даже если сегодня еще прольется дождь из метеоров, тебя просто больше не будет здесь…

Если не упускать из виду то, о чем я говорила выше — а именно о том, что юродивый главный герой связан с надвигающимся апокалипсисом и силами несколько потусторонними, — то мы увидим: вот оно, еще одно свидетельство юродства героя, воззвания к чему-то, большему, к высшему уровню. Которого, впрочем, нет, есть только пустота, болезненное отсутствие, залитое винцом и замурованное цементом из амфетамина. Но наш герой потому и герой: он все–таки действительно потянет за все корни, и оно — то самое божественное, к которому иногда взывает игра — таки шевельнется, хотя его и нет. Показательно, что эта мысль и цитата связаны с поисками несуществующего насекомого. А учитывая метафизику игры, вдвойне показательно, что главный юродивый герой может потянуть за все корни своими словами и мыслями настолько сильно, что что-то все же шевельнется. А дальше? Дальше были бы спойлеры. :)

Часть 3, последняя. Расположение земли

Рассмотрев раскопки и юродство в Disco Elysium, обратимся все–таки к эстетике этой юродивой археологии. Одна из самых знаковых песен «Новостроек» в этом плане — Befindlichkeit des Landes. Она, как и множество других песен группы, про Берлин. Если вы подумали, что город Ревашол, управляемый иностранными государствами, чем-то напоминает послевоенный Берлин, то вы, наверное будете правы. Хотя, конечно, Ревашол не разделен, и им управляет комитет из представителей нескольких дружественных друг другу стран. Как бы то ни было, действие песни разворачивается, как и в городе Ревашол:

Über dem Narbengelände das langsam verschwindet so nur Phantomschmerz bleibt

Над покрытой шрамами землей, медленно исчезающей, так что остается лишь фантомная боль

На земле, там внизу:

Alles nur künftige Ruinen / Material für die nächste Schicht… die neuen Tempel haben schon Risse / künftige Ruinen / einst wächst Gras auch über diese Stadt / über ihrer letzten Schicht

Все лишь будущие руины, материал для следующего слоя… на новых храмах уже трещины / будущие руины / однажды и над эти городом будет расти трава / над его последним слоем

А что же над городом? Is it a bird?! Is it a plane?! Над городом висит не нуждающаяся в переводе:

Mela, Mela, Mela, Mela, Melancholia Melancholia, mon cher

А именно задумчивая ангелка-геометрисса Дюрера (она у «Новостроек» женщина, так что пусть будет так) зависла над городом, своим ангельски-историческим взором снимая слой за слоем, без всяких циркулей, молотков, ножей и рубанков.

А что же, параллельно этому, происходит в Disco Elysium, в этой странной сборке герой-город? Чтобы рассмотреть этот вопрос, надо перестать притворяться, что я могу ответить на него без каких-либо более детальных отсылок к миру игры. Итак, минутка миропостроения с минимальным контекстом: в мире игры существуют так называемые Innocences — Невинности. Непорочности? Неясно, сколько религиозного смысла следует вкладывать здесь в слово Innocence, так как только одну из Невинностей можно назвать «религиозным» лидером в обычном смысле слова.

Невинности — живые воплощения истории, их действия неизбежны и ускоряют ее ход, творя великие (жестокие, страшные, основополагающие, первооткрывающие, реформирующие, все сразу) дела. Невинности периодически рождаются, и их «находят», как перерождающихся далай-лам, чтобы еще более ускорить их ускорение, сделать еще более интенсивной ту интенсификацию истории, которую они несут. Устройство мира и его институты, по крайней мере на Инсулиндийской изоле и не только, сформировала Ее невинность Долорес Деи, во время жизни которой и была открыта эта самая изола. В игре герой находит прекрасное и вселяющее ужас изображение Долорес Деи в заброшенной цервки: она стоит за королевой, которой служила до признания ее Невинностью, а ее легкие светятся от любви к человечеству. Если верить игре, это действительно произошло, когда началось ее невинное правление, и грудь Долорес начала светиться. Еще, если верить игре, она подавляла несогласных с помощью «Армии человечества», сделала гуманизм настоящей религией и была убита молодым офицером, убежденным, что она не вполне человек. Еще Долорес и главного героя связывает нечто очень тесное и личное, правда только в голове героя: она его жестокий, бесконечно прекрасный ангел, и именно к ней он главным образом обращается мыслями, именно за ее корни, слова, буквы тянет (на самом деле, это не все, за что он тянет, но так пока хватит).

Долорес Деи, изображенная на витраже в церкви, нависает над городом — к счастью или к ужасающему горю, бьющему в самое солнечное сплетение. Это уже не бессильный ангел истории Беньямина, хотя если герой Disco Elysium взовет к ней в попытке предпринять раскопки города и самого себя, то единственное действие, которое она сможет сделать будет заключаться в том, что она его покинет, а единственное откровение, которое она сможет поведать, будет заключаться в том, что ее нет.

«Новостройки» в песне тем временем помещают в шкуру (у ангелов есть шкура?), рясу (у ангелов есть ряса?) и перья беньяминовского ангела истории в саму геометриссу-Меланхолию. Ангел не просто бессильно глядит в прошлое, она обнажает слои этого прошого и знает, что будущее, которое за ней, кроет то же самое, что и прошлое — с новыми слоями, руинами и раскопками, с новыми разрушенными и заново установленными статуями. Их ангел более «путен», хоть и обнажает вечное возвращение. Но это и оправдано, ведь они перестали быть самодеструктивными алконавтами задолго до героя игры. Возможно он тоже когда-нибудь научится более продуктивной юродивой археологии.

Im zerschnittenen Himmel / von den Jets zur Übung zerflogen / hängt sie mit ausgebreiteten Schwingen / ohne Schlaf, und starren Blicks in Richtung Trümmer / hinter ihr die Zukunft aufgetürmt / steigt sie langsam immer höher / übersieht letztendlich das ganze Land / Was ist die Befindlichkeit des Landes?

В рассеченном небе, разрезанным на кусочками учебными полетами реактивных самолетов, она висит с открытыми крыльями, без сна, неподвижно глядя на обломки. За ней нагромождено будущее. Она медленно поднимается все выше, в конце концов оглядывая всю землю. Каково расположение земли?