Вашему вниманию представляется перевод интервью Филиппа Макрейнольдса с Ричардом Шустерманом, основателем сомаэстетики [1], обладателем премии имени Дороти Ф. Шмидт за вклад в гуманитарные науки и профессором философии Атлантического Университета Флориды. В интервью Р. Шустерман делится личным опытом, который подтолкнул его к изучению философии тела и развитию сомаэстетики. Р. Шустерман подчёркивает важность и недооцененность телесного, неартикулируемого знания, и утверждает, что интеллектуальное знание неразрывно связано с телесным. Данная идея представляется крайне важной в контексте разговора об образовании, межрассовой толерантности и различных практиках повседневности.

Как и все, я испытывал важные телесные переживания (experiences), под воздействием которых мои мысли и моя личность формировались способами, не поддающимися обозначению. То, как мы используем наши тела и как люди воспринимают их, неосознанно и незамеченно влияет на многие аспекты нашей жизни. Интересным представляется механизм работы прикосновения и возможность что-то узнать о людях по по тому, как они касаются тебя и как реагируют на твои прикосновения. Можно узнать очень много о формировании отношений человека с его родителями по тому, как он касается тебя. Можно сколько угодно отматывать назад…

Телесная дисциплина, физическая выносливость, телесная боль и страдания были значительной частью моей солдатской, военной подготовки. Одна из вещей, которой учат в офицерской школе — как действовать и руководить в ситуации, когда ты сбит с толку в результате сильного давления (будь то ограниченность во времени, физическое истощение, телесный контакт и конфликт), оставаясь при этом в здравом рассудке. Военные тренировки, упомянутые мною ранее, телесная выдержка и физическая натренированность сыграли важную роль в формировании способности думать спокойно и мыслить ясно. Когда тело находится в стрессовой ситуации, давление обстоятельств может влиять на мышление и искажать его. Этот личный опыт дал мне понять, что тело воздействует на мышление множеством способов, но в большинстве случаев я забывал об этом. Это одна из тех вещей, которые ты понимаешь на собственном опыте, но никогда не эксплицируешь в философских работах из–за того, что жизнь и философия отделены друг от друга определённым образом.

Все эти мысли вновь вернулись ко мне, когда я уже жил в Америке и вёл семинар по эстетике для аспирантов (PhD students) в университете Темпл. В Темпле была программа аспирантуры в том числе и по танцам. В рамках семинара по эстетике я работал с шестью аспирантами с танцевальной программы, некоторые из них были очень талантливы. Также на семинаре были студенты с философского профиля и визуальных искусств на английском. Получился потрясающий курс, на котором мы занимались, кажется, с шести до восьми, потом мы могли пойти выпить, затем пойти танцевать, а после, в три часа утра, позавтракать. Постепенно я начал замечать, что эти танцоры обладают невероятной чувствительностью к личности человека и к его мыслям. Они не могут дискурсивно артикулировать это, но чувствуют интуитивно, и, с помощью некоторого посредничества, могут блестяще это выразить. Среди студентов был один, с профиля философии, попавший в автомобильную аварию, вследствие которой его грудные позвонки соединили хирургическим путём, так как межпозвоночные хрящи были разорваны. Обратив внимание на то, как ходит этот студент, некоторые танцоры сумели понять, какие именно позвонки повреждены. Сам студент сказал: “Знаете, мои доктора не смогли определить этого без рентгена”. И я увидел развитый телесный интеллект, который игнорировался в моих философских работах, и понял, что особые знания разных групп (танцоров в частности) не получают достаточного признания в академической среде и интеллектуальном мире. Я решил, так или иначе, что это та сфера, которую мне следует исследовать. Не знаю, было ли это решение политически сознательным, но таковым был бэкграунд.

Вот здравый способ ведения определенной академической политики: взять оклеветанную, проигнарированную и заброшенную область, и определённую группу людей, например, танцевальное сообщество, по преимуществу состоящее из девушек, которые (если использовать жаргон) объективированы и овеществлены мужским взглядом, которые воспринимаются вуайеристически как объекты сексуального или любого другого визуального удовольствия. Стоит отнестись к ним как к уполномоченным субъектам, имеющим особенные знания и навыки, которых недостает нашему философскому, интеллектуальному, обычно мужскому сознанию. Я превращаю свою работу в некоторого рода мост [между телесной и интеллектуальной компетенцией], чтобы они [танцоры] могли лучше разговаривать с нами и исцелять нас [2], чтобы такое воплощенное знание могло излечивать нас, а мы могли лучше его понимать. Более того, через понимание той силы, которой они обладают, мы можем получить лучшее и более равное осознание их значимости и ценности их знания, они же, в свою очередь, смогут лучше общаться с нами и с другими группами.

Часть моего интереса к телу возникла из этого личного опыта. Я также жил с танцовщицей полтора года. Её слова, типа “ты думаешь о теле, но сидишь за компьютером. Почему ты не на полу, не занимаешься со мной растяжкой?”, были крайне убедительны. Мне как бы пришлось пережить конфликт [между телесным и интеллектуальным], а её желание было достаточно сильным, как и её метод обольщения, и способ общения, направленные на то, чтобы заманить меня на пол. И если быть достаточно честным, многие мои преобразования были эмпирическими и телесными. Через общение с этими студентами после семинаров, танцуя, испытывая определённого рода свободу, воодушевление (exhilaration) и освобождение, говоря с ними, получая прикосновения от них и чувствуя их знания через эти прикосновения, я преобразился эмпирически и эмоционально также сильно, как теоретически.

Разделение [3], которое мы проводим, удобно с прагматической точки зрения, но едва ли можно поделить убеждения человека на эмоциональные и концептуальные. Во многих ситуациях необходимо быть готовыми и эмоционально, и соматически для того, чтобы понять определённые идеи (certain insides). Существует много вещей, суть которых невозможно узнать, не пережив их телесно. Если ты никогда не болел, крайне трудно понять мысли и идеи, относящиеся к болезни. Это достаточно очевидно. Если ты никогда не занимался спортом, никогда не был в театре, как ты можешь понять каково это — иметь эстетический опыт. Если ты не подготовлен эмоционально к демократической или религиозной борьбе, не готов уважать другого, то твоё умозрительное (conceptual) уважение пусто в своей основе.

Если ты никогда не занимался спортом, никогда не был в театре, как ты можешь понять каково это — иметь эстетический опыт.

Если говорить о межрасовых отношениях, то одна из проблем в философском подходе к мультикультурализму и толерантности состоит в том, что философы не видят тех аспектов, которые дают о себе знать через эмоции. Они думают, будто будет достаточно просто сказать, что у каждого есть права человека, мы все цели в себе, кантианские самоцели, а не средства для чего-либо другого; все мы части царства целей. Но подобное размышление не принимает во внимание, что множество наших отношений с людьми имеют бессознательное измерение (visceral dimension), в котором мы даже не отдаём себе отчёт, потому что привыкли не обращать внимание на наши тела и наши телесные реакции. Мы можем говорить о толерантности, но, находясь в той или иной ситуации, неосознанно отстраняться от людей. Ощущая эту бессознательную реакцию, мы находим причины: “Окей, дело не в том, что мне не нравятся подобные люди, но конкретно из–за этого человека мне становится не по себе”. Или: “Этот человек этой расы, у него есть проблемы, он обижен на какую-то несправедливость”. И так далее. Я чувствую себя некомфортно. Даже если не доходить до точки, когда ты понимаешь, что тебе некомфортно, ты все равно неосознанно и систематично избегаешь определённую группу людей. Я замечал это в себе, и уверен, что множество людей переживали подобное. Ты можешь быть в общественном пространстве, на конференции или на коктейльной вечеринке, и там будут люди, которых ты увидишь и не решишь сознательно “Я не иду туда, потому что я не собираюсь разговаривать с этим человеком”. Тем не менее, ты можешь быть на конференции больше трёх дней и не встретиться с ним лицом к лицу, не обменяться и парой слов. В подобных ситуациях даёт о себе знать подсознательная интуитивная реакция (subliminal visceral reaction), которая держит вас поодаль, словно отталкивающиеся друг от друга магниты. И эти моменты на самом деле очень глубоки и повсеместны, в том числе в отношении людей, которых ты любишь. Это то, что люди часто называют “химией”.

Множество наших отношений с людьми имеют бессознательное измерение (visceral dimension), в котором мы даже не отдаём себе отчёт, потому что привыкли не обращать внимание на наши тела и наши телесные реакции.

Ты женат. Подумай об этом. Есть ли сторона, с которой всегда находится твоя жена? Ты останавливаешься в гостиничных номерах по всему миру, но всегда просыпаешься на определённой стороне кровати. Человек идёт по улице. Наверняка у него есть сторона, находясь с которой он будет более восприимчив, и та сторона, с которой он чувствует себя рядом с другим менее комфортно. Если стороны людей совпадают, это уже большой плюс для их отношений, потому что весь путь объединения имеет положительный импульс. Если стороны не совпадают, то появляются некоторого рода неудобства, которых позже становится всё больше.

Во время прохождения практики в Фельденкрайзе [4], до того, как провести интервью перед началом работы, мне было необходимо понять, с какой стороны стоит сесть, чтобы человек чувствовал себя максимально комфортно. Потому что, если я сяду с верной, подходящей и принимающей стороны, человек будет с большей готовностью рассказывать о своих проблемах и своих ожиданиях от наших уроков. Он также станет более расслабленным физически, и, находясь в более благоприятной учебной среде, лучше поймёт, что я хочу донести до него.

Затронутые ранее моменты невероятно важны, но они недостаточно хорошо проанализированы. По крайней мере, не в философской литературе, хотя их последствия для философии (philosophical implications) крайне значительны. Я могу привести и другие примеры того, как Фельденкрайз через телесные практики может придать людям уверенность в себе.

---------------------------------------------------------------------------------------------

1. Как отмечает В. Савчук во вступительной статье к русскому изданию книги "Прагматическая эстетика" (с. 10), сомаэстетика определяется Р. Шустерманом по-разному в зависимости от контекста. Однако, в главе 10 «Сомаэстетика: дисциплинарные предложения» той же книги Р. Шустерман пишет: «Предварительно сомаэстетику можно определить как важное, многообещающее исследование опыта и рассмотрения тела как локуса чувственно-эстетической оценки (aisthesis) и творческого само-моделирования. Безусловно, она так же посвящена исследованию тех вопросов познания, различных дискурсов, практик и дисциплин, изучающих тело, которые структурируют подобный соматический угол анализа или помогают сформировать его». (с. 385)

2. Имеется в виду ограниченность философского сознания, которую Р. Шустерман упомянул немного ранее: «Стоит отнестись к ним как к уполномоченным субъектам, имеющим особенные знания и навыки, которых недостает нашему философскому, интеллектуальному, обычно мужскому сознанию».

3. Речь идёт о разделении между интеллектуальным и телесным знанием, обозначенным ранее.

4. Р. Шустерман является специализированным Фельденкрайз-практиком. Метод Фельденкрайза предполагает выполнение определённых физических упражнений, направленных на нормализацию работы нервной системы, что приводит к улучшению общего самочувствия и развитию способностей, которые уже есть у человека. Официальный сайт International Feldenkrais Federation (IFF)