Весной 2022 года силами издательства «Радикальная теория и практика» вышла книга об убитом 1 сентября 2020 года антифашисте Алексее Сутуге, известном как Сократ: «Быть скинхедом. Жизнь антифашиста Сократа». Авторы-составители — журналист Дмитрий Окрест (документальные сборники «Она развалилась» и «Жизнь без государства. Революция в Курдистане»), и Катя Аренина, журналистка, корреспондентка проекта «Агентство», лауреат премий «Редколлегия» и «Профессия — журналист»

Книга о Сократе вышла в самом начале полномасштабного военного вторжения России в Украину. Строки этой рецензии появились в тот момент, когда количество дней этого вторжения перевалило за три сотни и приблизилось к году. Обозначить этот контекст чрезвычайно важно: уличный антифашизм в России начался задолго до этой войны, в середине нулевых, и всегда видел одной из своих целей противостояние нарастающему колониальном милитаризму Российской Федерации и реваншизму, вызванному травмой крушения «советской империи».

Многие российские антифашистки и антифашисты, в том числе и Сократ, понимали опасность набирающей обороты государственной машины ненависти в те далёкие годы, когда в России активно действовали наци-скинхеды, ультраправые футбольные хулиганы и ДПНИ [1], а Кремль объявил 4-ое ноября «Днём Народного Единства» (праздником с явным националистическим подтекстом) и на долгие годы вошел во взаимовыгодную сделку с российскими ультраправыми, дав им с 2005 года легальную возможность собираться под своими знамёнами на «Русском марше», а затем и вовсе присвоил их идеологию, начав использовать в своей массовой пропаганде, оправдывающей вмешательство России во внутреннюю политику Украины, которое в итоге переросло в полномасштабную войну.

Жизнь Сократа, ставшая неотъемлемой частью истории современного российского антифашизма, — пример того, как можно следовать своим политическим идеалам на всех уровнях собственного существования: от частной беседы до политического прямого действия. Сократ умел их не разделять, оставаясь антифашистом во всех сферах своей жизни. Книга, собранная Дмитрием Окрестом и Катей Арениной, именно об этом.

***

Авторы книги с самого начала заявляют, что их сборник — «не авторизованная биография и не мемуары, скорее попытка сохранить память о человеке, который многое сделал для антифашистского движения, и о том, каким на самом деле было время, которое сейчас называют “сытые нулевые”». Именно поэтому основным материалом для книги стали воспоминания товарищей Сократа, участниц и участников антифашистского движения, анархисток и анархистов, деятельниц «Театр.doc» [2] и других. Большую часть книги также составляет прямая речь Алексея Сутуги о его тюремном сроке и российском антифашизме.

Книга проиллюстрирована архивными фотоматериалами и графическими символистскими иллюстрациями художника, представленного как Антон (ig: @nado_potom)

***

Первоначальная версия текста моей рецензии появилась благодаря спонтанному мысленному эксперименту. Я представил, что книга могла бы называться иначе: «Жизнь Сократа. Быть антифашистом», и написал рецензию на воображаемую книгу, собранную из того же материала, что и реальная, но с другим названием и акцентом. Затем я написал рецензию на реальную книгу. Окончательная версия текста появилась, когда я совместил рецензии и переработал их в одну.

Конечно, «Быть скинхедом» и «Быть антифашистом» — это две разные вещи. Из них и выросла данная рецензия. С этого я и начну.

***

«Скинхед» не тождествен «антифашисту». В России нулевых «скинхед» ассоциировался с молодым бритоголовым парнем в светло-голубых джинсах, черных гриндерсах с белыми шнурками (тяжелые кожаные ботинки, похожие на сапоги) и чёрном бомбере (дутая куртка без воротника), вскидывающего правую руку в нацистском приветствии.

Первые скинхеды, однако, не были нацистами. Они появились в Британии в конце 60-х под влиянием ямайской музыки и движения модов [3] и были выходцами из небогатых пролетарских семей, что определило их неприязнь к буржуазной модели британского общества и тяготение к уличной субкультуре. Из основанной на мультикультурном предпосылках скинхед-субкультуры постепенно выросло движение S.H.A.R.P. (красные скинхеды, скинхеды-социалисты) и RASH (скинхеды-анархисты). Одним из самых известных российских RASH скинхедов был Алексей «Сократ» Сутуга.

Лишь в конце 70-х в Британии под влиянием экономического кризиса зародилось движение наци-скинхедов. Позже наци-скинхеды появились в США, а также в странах будущего Евросоюза. В 90-х — в СССР. Различия между правыми и левыми скинхедами принципиальны для скинхед движения во всем мире, в том числе и на постсоветском пространстве. Российские скины-антифашисты боролись за традиции скинхед-культуры и противопоставляли себя правым-скинхедам, называя их «бонхедами» или попросту «бонами» [4].

«Очень запомнилась его принципиальность. Каждый раз, когда кто-то говорил “скинхед”, имея в виду нациста, он поправлял: “бонхед”. Каждый раз. А говорили так постоянно: 2004 год, антифа-скинов по всей стране несколько десятков, слово “боны”, конечно, знают, но оно не в таком обиходе, как сейчас. Даже в левой среде говорили “скины” (имея в виду правых) и “редскины” или “шарпы” (имея в виду нормальных). Вернувшись с того лагеря, я перестал так делать», — говорит журналист Сергей Аркадьев о Сократе, имея в виду вышеупомянутые различия.

Эти различия привносили в субкультуру скинхедов политическое измерение и делали её чем-то большим, нежели способом альтернативной формы жизни внутри несправедливого мира. Быть скинхедом означало держаться своих субкультурных корней и иметь принципиальность, твердость и готовность постоять за своих в уличной драке. Все эти качества были присущи и Алексею Сутуге, однако он был не только скинхедом, но и антифашистом, готовым пересматривать и переосмысливать вектор своего движения, сомневаться и переоткрывать себя, вступать в диалог с самыми разными людьми.

***

Сократ получил свою кличку еще в нулевых, когда прочитал «Сократические диалоги» и начал цитировать их при каждом удобном случае. Если внимательно прочесть все свидетельства и воспоминания о Сократе в обсуждаемой книге, то можно обнаружить, что своего рода «сократический диалог» был одной из любимых форм действия Алексея Сутуги, который умел находить язык практически со всеми.

Про античного философа Сократа известно, что тот обращал (или «развращал», по мнению «администрации» древних Афин) греческую молодежь в свои идеи путем бесед. Как-то давно на просторах еще медленного интернета в околофилософских сетевых кругах ходил мем: «Диалоги Платона. Сократ или 1001 способ переубедить собеседника». И действительно, философ Сократ путем метода майевтики и наводящих вопросов, а затем обнаружения противоречий в ответах собеседника, доказывал истинность своей собственной изначальной предпосылки. Оппоненту нечем было крыть.

Антифашист Сутуга был философом не меньше своего античного тёзки (а может, и больше), и согласно старой как (современный) мир марксистской истине, менял его, а не объяснял. «Антифашистская деятельность Алексея Сутуги в Иркутске заключалась не только в драках с ультраправыми. Знаю, что с отдельными представителями этого движения он встречался один на один и разговаривал. Просто общался и убеждал. Знаю, что после таких бесед некоторые переставали быть правыми: прекращали общаться с нацистами или вообще переходили на окололевые убеждения», — вспоминает анархист Дмитрий Бученков, покинувший Россию в середине десятых, после того, как стал фигурантом Болотного дела по сфабрикованным российскими силовиками уликам и свидетельствам.

***

Речь Сократа Сутуги однако является не только речью хорошо подкованного политического активиста, но ещё и речью эмпата, способного проникнуться чужим горем, понять боль другого человека, поддержать его и дать ему место для шага вперёд, даже при наличии идеологических различий. Алексей принимал людей такими, какие они есть.

Вот, что вспоминает Саша Жёлтая, уличная антифашистка, которая теперь работает в образовании:

«Лёша всегда отличался от остальных, но осознать эту ценность у меня частично получается только сейчас. Я не сразу заметила, что он совершенно не делит людей. Он мог попросить меня вписать кого-то из его друзей. Иногда это были классные ребята, с которыми и у меня завязывалась дружба, а иногда это мог быть бывший бонхед, отлетевший кришнаит, для Лёши это было обычным делом.

Я злилась, конечно, он смеялся и рассказывал, что он пробил ему голову, пока тот был нацистом. Через пару лет кришнаит снова стал боном. И я всё никак не могла понять, зачем вокруг Лёши такое огромное количество непонятных персонажей. У меня никогда не хватало ресурса для коммуникации с настолько разными людьми, я всегда экономила и держалась безопасной среды.

А Лёша нет, он принимал всех. Отчасти поэтому со временем мы отдалились, наши компании разошлись по разным сторонам личного конфликта, мы стали реже видеться, так как находиться в одной тусовке было невозможно. Я переживала за Лёшу, часто ворчала, что мне не нравится его компания, мне казалось, что ни к чему хорошему она не приведёт. Но Лёша отмахивался, говорил, что он такой же, как все эти безумные люди».

***

Путь Сократа тернист. Анархизм — со школы. Учёба на журфаке Иркутсткого Государственного Университета. Подработка сборщиком мебели. Участие в хардкор-группе. Защита панк-концертов от нападения наци-скинхедов. Нападения на ультраправые концерты. Акции, митинги, демонстрации. Драки. Палаточные эколагеря, во время защиты одного из которых (Ангарск) гибнет его товарищ Илья Бородаенко. Два тюремных срока. Участие в Театр. doc. Потеря ориентиров. Cмерть во время ночной разборки в магазине.

Зарема Заудинова, театральный режиссёр и драматург, поставила в Театре.doc несколько спектаклей, в том числе спектакль «Пытки / Твой календарь», в котором участвовал Сократ:

«Жизнь Сократа — это великий текст, написанный каким-то сумасшедшим писателем (а это реальность, которую, как известно, не наебёшь). Мы на самом деле очень мало знаем об уличных войнах антифашистов и неонацистов, это такая невидимая Россия на фоне “сытых нулевых”, которые для кого-то — сытые, а для кого-то — натурально военное время защиты бесправных и беззащитных людей от неонацистов в той самой стране, которая “победила фашизм”. От этого незнания и появляется “Тесак — активист и народный мыслитель” и прочее великолепное безумие людей, которое не должно существовать, потому что нам здесь жить, нам — помнить и не забывать».

Сам Сократ в «Диалогах о тюрьме» честно говорит о себе: «Человек рано или поздно попадёт в тюрьму в России, особенно при определённом образе жизни и делах, которыми он занимается. Чем я занимался, рано или поздно привело бы к таким». Пожалуй, в этих словах наиболее полно раскрывается ещё одна грань «Невидимой России», о которой говорит Зарема Заудинова.

***

На примере жизни Алексея Сутуги мы видим, что быть антифашистом в России значит встать на путь трагической невозможности быть как все и выйти за пределы социальной нормы, не имея возможности и желания найти себе комфортное место в её рамках. Норма — одно из главных орудий современного гибридного фашизма, выросшего на реконструкторском ресентименте постсоветских элит, которые накачали им раздавленных исторической травмой жителей бывшего Советского Союза.

Маниакальная тяга к реконструкции прошлого обнаруживается как среди выпускников исторических факультетов, так и среди множественных практически «фрайкоровскх» (так назывались военно-патриотические кружки в веймарской послевоенной Германии) клубов исторической реконструкции в современной россии.

Природа такой реконструкции — эстетическая. У немецкого философа-антифашиста Вальтера Беньямина — значимой фигуры интербеллума (периода между I и II мировой) — есть важное замечание, которое становится ключом к пониманию политики XX века и сохраняет актуальность для России XXI века: «Правые — это те, кто эстетизируют политику, а левые — это те, кто политизируют эстетику». Современные российские правые всегда стремились и стремятся воскресить прошлое, реконструируя его на эстетическом уровне, воспринимая даже философские идеи прошлого, за которые умирали люди, как эстетическую игру образами.

Быть правым — значит увязнуть в прошлом, отводя взгляд от настоящего.

Быть антифашистом — значит жить настоящим, видеть структуру его общественных отношений и искать способы сопротивления угнетению.

Быть правым — значит стремиться к производству нормы и нетерпимости ко всему, от неё отличающемуся. Отсюда мужская ненависть ко всем «другим»: женщинам, ЛГБТК+, нейроотличным, мигрантам и другим уязвимым группам.

Быть антифашистом — значит ускользать от унификации и общих мест, избегать нормы, стремиться к себе, защищать исключенных. «Большинство — это никто, меньшинство это каждый». Быть антифашистом — значит мыслить без «помощи» навязываемых обществом и государством схем.

Книга о Сократе именно об этом. Об иркутском парне, который всегда имел собственное мнение и крепкую аргументацию, а также ни на что непохожие, часто травматичные идеализм и максимализм, реализованные не только в публичной части его деятельности, но и в способности слышать другого и говорить с ним.

***

Но быть антифашистом означает еще и становление-антифашистом, а это всегда предполагает пересмотр себя и собственной идеологической базы. Через разрыв со средой, через расколы в движении, через боль трансформации. Быть антифашистом — значит быть всегда немного впереди самого себя и того, во что ты веришь. Быть антифашистом — не бояться начать сначала, когда допустил ошибку.

Мы видим в текстах свидетельств, собранных в книге, множество точек разрывов. Антифашистское движение на этапах своего становления не избежало (в той или иной степени) проблем, которыми было больно всё общество: сексизм и гомофобия. Участники и участницы движения сопротивлялись и тому, и тому, и тем не менее, нужно быть честными и честно сказать, что избежать этого удавалось далеко не всегда.

Поднявшаяся в середине-конце десятых феминистская критика в российском обществе поменяла и характер внутренних взаимоотношений внутри движения, ставя под огромный вопрос мачизм, пришедший в антифашистское движение из скинхед-субкультуры. Когда-то в нулевых один из лозунгов антифашистов был «Добро должны быть с кулаками». Его придерживались не все, в движении было много пацифистов и очень много людей, которые не были скинхедами: панки, рэперы, студенты гуманитарных вузов. Тем не менее право на ответное насилие, легитимированное необходимостью защищать себя и своих товарищей от жестоких нападений ультраправых, превратилось в право на насилие по отношению к идеологическому врагу как таковое. Сократ был одним из самых боевых антифа, он часто нападал первым. И все–таки вопрос пересмотра ценностей коснулся и его. Быть антифашистом и быть скинхедом — совсем не одно и тоже.

В финальном тексте всего сборника, где социолог Олег Журавлёв и поэт Кирилл Медведев [5] подводят итоги последних двадцати лет анархистского и антифашистского движения, есть такие строчки: «Когда-то антифашистов и анархистов много критиковали за мачизм, за героическую пацанскую эстетику, порой опасную не только для врагов. В 2013 году раскол в “Автономном действии” разделил тех, кто мыслил в духе старой доброй классовой борьбы большинства трудящихся против капитала, и тех, для кого такая борьба невозможна без поддержки конкретных уязвимых групп. Сократ тогда, казалось бы, вопреки всему своему “пацанскому” бэкграунду, оказался со вторыми. Раскол тот был событием печальным и деморализующим, но, видимо, неизбежным на фоне только начинавшегося тогда ренессанса гендерной повестки в России. В момент, когда движение входило в кризис, Сократ сделал свой выбор, дорисовав ещё одну черту в том образе идеального современного антифашиста, которому он, конечно, не вполне соответствовал, но который в итоге важен для того, чтобы российский антифашизм не оказался целиком в архиве».

***

Книга «Быть скинхедом. Жизнь антифашиста Сократа» не становится еще одной книгой из серии «Жизнь замечательных людей» по двум простым причинам. Первая: она собрана людьми, глубоко симпатизирующими антифашистскому движения, из свидетельств бывших и нынешних антифашисток и антифашистов по преимуществу. Их речь часто адресована друг к другу, а из–за обилия деталей (акции, концерты, имена, группы), непонятных стороннему читателю, и описания насильственных акций, книга может оттолкнуть. Вторая причина: Сократ не был идеальным, и это видно по воспоминаниям. Но еще лучше видно, что он был живым и постоянно внутренне менялся находился в динамике собственных внутренних изменений. Анархист и исследователь анархизма, доцент кафедры философии Московского педагогического государственного университета Пётр Рябов замечает: «Алексей, конечно, не был “иконой”, идеалом, имел немало недостатков. Но он был значительным, глубоким и многогранным человеком, так и оставшимся для меня загадкой».

Я считаю, что обсуждаемая книга, если прочесть её внимательным взглядом, ставит очень важные вопросы о том, каковы границы сопротивления злу, какие методы приемлемы, а какие — нет, как важно вовремя заметить углубляющуюся общественную болезнь и, конечно, в чем разница между живым несовершенным человеком, который (как умел) боролся за справедливое общество, и его (возможной) мемориальной героизацией.

Не менее важно: когда сейчас многие антивоенно-настроенные либералы растерянно восклицают что-то в духе: «Как мы могли пропустить становление “фашизма” в России», хочется дать им в руки эту книгу и спросить, а хорошо ли они слушали то, что Сократ и антифашистское движение кричало им во весь голос очень много лет, предупреждая о том, куда движутся российские общество и государство?

Хорошо ли мы их слушали?

***

Закончить размышления о книге хочется двумя цитата из песен, не вошедших в книгу.

Первая: «Без любви ничего не получится» (Аркадий Коц, музыкальный коллектив, придерживающийся левых антифашистских позиций).

Я не знал лично Сократа, когда принимал активное участие в антифашистском движении — в конце нулевых — но очень много о нём слышал. «Жизнь Сократа», прочитанная весной 2022 г., вдохновила меня вспомнить о себе на том этапе моей жизни. Не вдаваясь в поиски утраченного времени, мне хочется лишь заметить, что в движении, несмотря ни на что, было много любви и солидарности: друг к другу, к свободе, к миру. Любовь и вера в то, что «Другой мир возможен» объединили многих в сопротивлении злу и насилию. Эта же любовь заставляла страдать, когда уходили в небытие убитые неонацистами товарищи: Тимур Качарава, Стас Маркелов, Настя Бабурова и другие.

И вторая: «Когда чёрно-красное знамя, заплещется в небе чистом, я верю вы будете с нами, матери анархистов». (Музыкальный проект «Политзек»)

В жизни Сократа огромное значение имели любовь и поддержка его матери. Может быть, именно она и научила его любить людей такими, какие они есть? Так же любить, как и она любила и принимала сына — таким, какой он есть.

Власть и иерархии всегда стремятся создать мертвые структуры с жесткими правилами и жестокой нормой, в которых нет любви и принятия, а значит — жизни. Любая власть и иерархия — это часть мирового патриархата, поскольку в подавляющем большинстве миром правят мужчины. Большинство из них несут на себе печать мужской социализации, которая ставит во главу угла силу и насилие. Насилие — это смерть. Патриархат — это смерть.

Быть антифашистом значит сопротивляться смерти.

Спасибо Сократу и антифашистскому движению за эти простые, но всегда верные истины.

Пока есть жизнь, борьба продолжается. И, значит, ничто не забыто, никто не забыт.

(Спасибо Насте Дмитриевской за редактуру политически спорных моментов и удаление лишних абзацев)

Дмитрий Степанов

Примечания:

1. ДПНИ — Движение Против Нелегальной Иммиграции. Запрещённое в России националистическое объединение. Заявленной целью объединения являлась борьба с нелегальной иммиграцией в России. Признано судом экстремистским и запрещено в апреле 2011 года, 9 августа 2011 года решение суда вступило в законную силу.

2. Теа́тр.dóc — российский театр документальной пьесы. Независимый, негосударственный, некоммерческий, коллективный проект драматургов. Основан Еленой Греминой и Михаилом Угаровым в 2002 году по адресу Трёхпрудный переулок, 11/13, стр. 1; с 2015 года не имеет постоянной площадки.

3. Моды — молодежная британская субкультура, возникшая в Лондоне и распространившаяся по всей Европе. В центре субкультуры была современная музыка, мода и мотороллеры.

4. Бон — сокращение от бонхед (англ. bonehead, костяная голова) — термин презрительно и издевательски используется традиционными скинхедами и политизированной молодёжью для обозначения неонацистов и националистов, копирующих стиль (одежды, музыкальный и т. д.) традиционных скинхедов. Часть неонацистов также использует этот термин — либо для самоназвания, либо как презрительную характеристику недалёких и глупых «соратников».

5. Кирилл Медведев — российский поэт, переводчик, издатель, основатель «Свободного марксистского издательства», политический активист, вокалист и гитарист группы «Аркадий Коц».