Как вы практикуете театр? По-дилетантски, немного, страстно? В одиночестве, с друзьями? Существует, без сомнений, столько типов зрителей, сколько кресел в зрительном зале, но мы можем постараться вычленить несколько особых портретов.

Не вызывающая подозрений в зрительской толпе, настоящая природа зрителя не ускользает от взгляда театральных менеджеров и директоров. Вот посмотрите…

НЕНАСЫТНЫЕ

Для булимиков искусство, театр — больше, чем увлечение. У них несколько абонементов, они составляют таблицы, чтобы спланировать свои выходы. Их знакомым не удается за ними следовать, даже их супругам. Вот почему булимики часто одиноки. «Это люди, которые не могут жить без театра, — резюмирует Марлен Даниэль, заведующая абонементами в Национальном театре Шайо. — Они выбирают 25 спектаклей, но всегда спрашивают, не забыли ли что-то еще, что обязательно надо увидеть».

«Это необязательно люди с высоким доходом, добавляет Кристоф Флодерер, заместитель директора театра Комеди де Валанс. — Но во время школьных каникул, когда местные театры закрыты, они ищут, где остановиться в Париже, чтобы посмотреть другие спектакли, а потом мы их встречаем в Авиньоне. Они выглядят абсолютно захваченными, ждут, когда что-то случится. Я нахожу в этом большую красоту».

Тьерри Лонэ, 56-летнего парижского инженера, привели в театр еще в детстве. Многие годы он берет абонемент в театр Рон-Пуан («я беру все!»), Шайо, Коллин («отлично дополняют друг друга»), добавляет один-два абонемента в год (в прошлом году в «Монфор», в этом году в Филармонию), ходит по разовым билетам в частные театры, в Одеон («не успел взять абонемент»). Это все? Нет, еще выставки, кино («сейчас еду на Каннский кинофестиваль»), концерты («особенно джаз и рок»). «Моя жена редко и с трудом со мной ходит» — признается он. «Это немного безумие, я знаю».

КОМПАНЕЙСКИЕ

Они всегда приходят компанией и собираются до или после спектакля за бокалом вина или полноценным ужином. Встреча значима для них не меньше, чем постановка.

«Не всегда при нашей занятой жизни находишь время увидеться с друзьями. Так момент длится, дело не просто в потреблении зрелища, это опыт, что-то прожитое, чем мы делимся», уверяет Сесиль Шуитон, пятнадцать лет назад собравшая группу зрителей из своих друзей с детьми. Сегодня около десяти ребят продолжает ходить вместе с родителями. «Это позволяет обмениваться впечатлениями. Даже маленьким им было что сказать. Я счастлива способствовать их открытиям, это другое, нежели просто сходить посмотреть спектакль», говорит она.

В Шайо Доминик Окто помогает друзьям, абонирующимся группой: женщинам «45-60 лет, которые приходят без мужей, слишком занятых или предпочитающих другие занятия», адвокатам, «архи-увлеченным театром», молодежи, компаниям, в которых всегда есть «лидер, организующий поход». Он может решить всё сам или прислушаться к другу: «Они обсуждают, на что пойдут вместе, и каждый выпутывается сам, если хочет добавить еще другие спектакли себе лично».

ПАЛОМНИКИ

Случайных или регулярно ходящих, их объединяет особое, интимное отношение к театру, связанное с каким-то воспоминанием, эмоцией, восхищением. Такой тип зрительства провоцируют фестивали, как Авиньон, или театры с историей, как Театр дю Солей, созданный легендарной фигурой Арианы Мнушкиной, или Опера Гарнье, Бродвей в Нью-Йорке, Большой в Москве. Существует достаточно знаковых мест с зачастую дорогостоящими билетами, которые зрители поколениями едут (заново) открыть — со смакованием, с энтузиазмом, иногда на склоне лет, причем некоторые совершают целый вояж, чтобы там оказаться. Речь может идти о спектакле, виденном в каком-то контексте, и который рады посмотреть вновь, годы спустя, или поделиться им с близкими.

Среди паломников есть фанаты. Говоря о музыканте или певце, мы бы сказали «группиз». Они путешествуют, годами, за каким-нибудь актером, режиссером, драматургом или спектаклем. Кристоф Флодерер упоминает случай американской зрительницы, пересекающей Атлантический океан, как только ее любимый актер где-то выступает. В более скромном порядке многие зрители перемещаются регулярно. Это случай деревенских жителей — завсегдатаев театра неподалеку находящегося города, или тех любителей искусства, кто ездит регулярно туда-обратно в Париж. Карро, государственный театр города Форбака, привлекает много немецких зрителей, так как город находится на границе с Германией и спектакли часто идут с немецкими субтитрами. «Многие приезжают посмотреть танец, — подчеркивает Мишель Распутник, президент ассоциации зрителей в Карро. — Они приезжают в меньшей спешке, заранее, чтобы взять бокальчик вина. Когда они здесь, мы продаем больше игристого».

НЕВОСПРИИМЧИВЫЕ

Большинство из них никогда не пришли бы в театр без усилий с внешней стороны. Театр их не интересует: он им безразличен, им тут неловко или скучно. И вот они пошли с приятелем, у которого было два билета, составили компанию своей второй половине, чтобы доставить ей удовольствие, пришли с группой в учебных целях по заданию преподавателя, или даже заставили себя открыть дверь театра рядом с их домом.

Мишель Распутник рассказывает о членах общины «Эммаус»: «В этом году они приходят снова и счастливы встречать людей, с которыми они здесь познакомились». Работники театра систематически встречают их, общаются, успокаивают. Вечер заканчивается уже после спектакля, в баре Карро. «Кто-то из них вспоминал, как совсем не хотел говорить, но целый час пробеседовал с одним из актеров. Он провел невероятный вечер и смог рассказать о себе, просуществовать по-другому».

Тем не менее, невосприимчивость к искусству — не характеристика какой-либо одной социальной категории. Много театров жалуется на отсутствие офисных работников. Кристоф Флодерер говорит, что руководители предприятий, адвокаты, главы отделов выгорают на работе и «смотрят на культурный выход как на средство разгрузки». В театре некоторые боятся столкнуться с кодами, которые не знают, и предпочитают ему спорт или кино. «Они чувствуют себя необразованными, и театр на них наводит страх в той же мере, как и на зрителей из неблагополучных районов».

СЛУЧАЙНЫЕ

Это наиболее сложная публика, комментирует Доминик Окто из Шайо. «Они не хотят приобретать абонемент, становиться своими. Они организовывают свои выходы точечно, приходят посмотреть один какой-то спектакль. Мы видим их один или два раза, но они не хотят «пускать корни» в определенном месте. Чаще всего они приходят в театр, чтобы посмотреть что-то из списка must see», объясняет Марлен Даниэль, ее коллега.

Можно процитировать «Королей войны» Иво ван Хове: «Пришла публика, которую мы никогда не видели». Поставивший «Антигону» Софокла вместе с Жюльетт Бинош и «Вид с моста» Артура Миллера в Одеоне в 2015 году, бельгийский режиссер переживает сейчас взлет карьеры, став одним из самых популярных художников в 2016. Именно потому, что случайный зритель ходит мало, он легко выбирает этот тип спектаклей. «Иногда возникает эффект “глянца”, со спектаклями, которые производят шум, которые необходимо увидеть. Тогда мы встречаем в театре тех, кого можно отнести к светским людям», добавляет Марлен Даниэль.

ПРОФЕССИОНАЛЫ

Это кураторы, критики, директоры театров, и обычно они получают лучшие места. Их очень ждут на премьерных вечерах, они делают событие видимым, усиливая при этом давление на артистов, которые должны приложить все силы, чтобы не искать их реакции, как только поднимется занавес.

«В большинстве случаев наши места находятся рядом, что может быть сомнительно по отношению к артистам, потому что неизбежно присутствует феномен коллективной эмоции. И один профессионал может задать тон другим», замечает Кристоф Флодерер и упоминает случай, когда зритель «возвеличивался за счет глумления над признанными режиссерами». Кто-то систематически принижает получающие призы работы артистов, за которыми следит с их первых спектаклей, гораздо лучших, на его взгляд.

Некоторые критики смотрят порядка трехсот спектаклей в год, и для кого-то это обязанность, с заостренным взглядом, отличными от других зрителей ожиданиями, а иногда и некоторой усталостью, которая может выразиться даже в дремоте. «Будьте снисходительны. Это работа, где мало спят, объясняет заместитель директора Комеди де Валанс. День отборщика начинается в 8-9 утра и заканчивается после спектакля к 23 часам — часу ночи, включая выходные».

Среди профессиональных зрителей отметим также артистов или режиссеров, которые приходят посмотреть работы своих коллег, когда сами не играют. Так формируется подвид светскости, где каждый знает каждого, оставаясь незнакомым.

____________________________

Экспериментаторы vs. традиционалисты

Что определяет авангардизм? Параметры варьируются в зависимости от театра. «Если завтра мы предложим спектакли Паскаля Рамбера, я не уверен, что наши зрители поймут», — заводит тему Доминик Окто, администратор театра Шайо. — Однако «Предел любви» названного режиссера определенно имеет успех. В Т2G, который он возглавлял, эксперимент ассоциировался больше с работами Филиппа Кена, слиянием театра и пластических искусств. Всё есть вопрос точки зрения.

«Не стоит думать, что молодые все за эксперимент, а старые — за устоявшееся, — уточняет Марлен Даниэль, бывший пиар-работник того же Шайо. — Я видела зрителей 70-75 лет с уже 50 годами зрительского опыта за плечами, ставшими очень требовательными и желающими видеть новое. И наоборот. Есть молодые энтузиасты, которые стремятся образовываться, смотреть вещи, про которые им рассказывали родители, как Пина Бауш, Кеерсмакер, Декуфле».

Источник: Анаис Куаньяк, Théâtre (s), 2016, №5, p. 54-57.

Перевод: Елена Гордиенко, 2018.