Стоппард советских шахмат
«Розенкранц и Гильденстерн» Дмитрия Волкострелова вроде бы очень мало оставляют от текста Стоппарда, какие-то крохи реплик, вместо Р и Г предлагая нам гроссмейстеров Каспарова и Карпова (или наоборот), продолжающих матч на первенство мира в течение полугода, вместо пространства шекспировского и экзистенциалистской подготовки к смерти — ввергая нас в состояние советского застоя. Тем не менее, это именно Стоппард, и это просто удивительно даже, насколько это Стоппард. Только тут не пьеса Стоппарда была первоначально — которую бы интерпретировали через
Совсем недавно на «Золотую Маску» привозили другой тюзовский спектакль Волкострелова по Беккету («Беккет. Пьесы»), где удивляло, как повседневность воспринималась, наперекор традиции понимания Беккета и вообще театра абсурда, в положительном, вдохновляющем свете. Репетитивность и размеренность — это вовсе не ужас для современного театра, напротив, в этом есть столь искомая структура, а в рутинности вообще кроется человечность. И вот вроде бы та же рутинность здесь — а не та же, совсем другие эмоции вызывает. В «Розенкранце и Гильденстерне» Волкострелов доходит до абсурдисткого эсхатологизма.
Может, даже не беккетовского, а кафкианского. «Что это за игра? И какие у нее правила?»
Когда политическая жизнь отрывается от интеллектуальной, мир воспринимается не как поле для деятельности, а как
Выдернутые из советского антуража (в буквальном смысле слова: кроме доски с шахматами и костюмов, ничего больше на сцене и не напоминает об их хронотопе. а, ну еще маркируются даты, число и год — но они в разговоре совершенно ничего не меняют, он тянется словно не прерываясь, так что в конце режиссер напишет в титре прямо: «любая другая дата»), помещенные в рамку абсурдизма герои из принадлежащих своему времени становятся прото-героями. Чтение советских газет и пуляние (анти)советскими же анекдотами, угадывание последующих слов в ситуации, когда все известно и нужно только время провести, убить как-то, — становятся мифологемой. Игра в вопросы при безразличии к ответам, их бессмысленности. Комбинации без содержания. Чтение политических сводок в полном отсутствии политической субъектности.
«Должно быть, был момент, тогда, в самом начале, когда мы могли сказать — нет. Но мы как-то его упустили».
Советское давно переросло годы существования СССР, невольно думаешь, что не рифмы это находят все (в том числе сам Волкострелов — конечно, это еще и продолжение его работы "1968. Новый мир"), а просто никакого переворота и не было, так, приостановка — и снова остается только разыгрывать интеллектуальные междусобойчики-партии, оттягивать полное поражение.
Ничья длится вечность.