Слышу голос Аллы Гутниковой: алла передает: а дальше только «я». Вот она — рамка олитературенной реальности и нереальности происходящего с живым человеком внутри абстрактного для кого-то домашнего ареста, с высказываниями от первого лица, обернутыми лицом третьим. Голос звучит ровно. Голос передает, перечисляет, нумерует; ощупывает настоящее вокруг себя словами, закрепляет какие-то из них визуальными символами, для пущей убедительности их и собственного существования — своеобразная справка, данная гутниковой алле михайловне в том, что она действительно является. В первом фрагменте «я» боится, но я за нее испугаться не успеваю. Едва слова о страхе выбрасываются на берег, радикальная честность, радикальная хрупкость наполняют написанное силой. Тут же звучит первый диалог голоса с другом, и появляется надежда на чувство безопасности («в доме тепло»); или это иллюзия («граница на замке»)?

Мотив противоречивого чувства дома продолжается во втором фрагменте: любимый (это он предлагал беречь сон?) возвращается с улицы в 194-й день домашнего ареста. Снова игра с двойным кодированием, до этого эмоджи конкретизировали чувства, теперь перед нами список предметов, удерживающих абстрактное присутствие в прошлом, перечень означаемых с просроченным сроком годности. Голосу смешно, голос говорит горьче, громче, требует свободу, свободу, свободу.

Отобранная свобода передвижения проступает в тексте свободной манипуляцией пространства и времени: 194-й день ареста предшествует юному месяцу апрелю, где-то между ними рассказчице тринадцать, потом девятнадцать, потом двадцать один. Голос волен передавать историю, как хочет, располагать ее на странице тоже — голос волен. В третьем фрагменте голос звучит громче, движется прямо на меня нежной поступью, позвякивая браслетами на ногах, не зная оков. Рамка третьего лица дребезжит, от нее откалываются кусочки, от нежности тает снег, алла не передает, она отдает (откуда в ней столько тепла? столько силы?): босыми ногами «я» идет по осколкам, идет в парадоксальное «домой», мечтая всех на свете отогреть.

Карина Папп

***

алла передавала: я снова боюсь 1 собак (🐶) 2 оставаться одна в квартире (👶🏻) 3 звонков в дверь (👁) 4 чьих-то шагов на лестничной клетке (👣) 5 звуков паркующихся машин (🚐). вчера в душе (🚿) каждые три минуты выключала воду, потому что казалось, что ломятся в квартиру (у нас перекладывают асфальт). сегодня под окнами стояла полице-ме-му-ма🚔шина и я стала слушать свое сердце (listen to your heart ❤️‍🔥) — оно билось как выбросившаяся на берег рыба (🐟) и стучало как барабан (🥁)

хочешь, я буду беречь твой сон?
да, хочу (🔒; 🏰)

в доме тепло
окна заделаны ватою
двойное стекло
матовое
граница на замке

а я боюсь (хлопок) а ты не бойся
а так, извините, не работает (👏🏻)

бесит (бесит, бесит), что у кого-то все еще получается сохранять спокойствие, равнодушие и неведение. какое-то эмоциональное обслуживание и эффект безбилетни_цы, нет?

🕊? 🦢!
🐣🐣🐣

***

сегодня 194-й день домашнего ареста
от нежно-розового заката щемит сердце
любимый вернулся с улицы заледенелый
все что мне осталось от бывшей жизни:

• карта пациента-участника акции день диагностики меланомы
• страховое свидетельство обязательного пенсионного страхования
• записочка «дорогому другу алле с приветом из стокгольма от фрикадельки николки ♡»
• справка дана гутниковой алле михайловне, 1998 г.р. в том, что она действительно является студенткой 4 курса бакалавриата очной формы обучения факультета гуманитарных наук национального исследовательского университета «высшая школа экономики»
• читательский билет библиотеки иностранной литературы
• читательский билет тургеневской библиотеки
• читательский билет российской государственной библиотеки
• читательский билет библиотеки гараж
• скан статьи сергея ромашко о вертеромании
• стипендиальная карта втб-мир
• дебетовая карта сбербанка momentum r
• два просроченных загранпаспорта
• восемь ультразвуковых исследований органов малого таза
• листок с возвращения имен — ефим семенович митин, 64 года, старший конюх колхоза в селе рубецкое, расстрелян 8 декабря 1937 года
• социальная карта москвича
• плакат-а4 с одиночного пикета — 36 тысяч женщин в россии терпят побои каждый день
• плакат-а3 с одиночного пикета — сегодня сажают десятки невиновных
• листок с координатами венецианского отеля casa linger (задержанный дом?)
• бейдж участницы исследовательской школы иллюминации 2.0
• три бейджа участницы программы minyanim — киев, будапешт, тель-авив
• бейдж команды пятого московского еврейского кинофестиваля
• две аккредитации на пуримшпиль и одна на берлинале
• заметки с поэтических чтений в вышке, на полях «господи господи господи»
• записочка подруге «маша, ты такая юдифь прекрасная в этом черном платье. любуюсь»

все пропало разом ничего не надо / свободу свободу мне дайте свободу я птицею ввысь улечу

фрагменты из «лебединой песенки ширы ширим»

(«вы не путайте, сыны, день конца и дочь весны»)

вторжение. десять мужчин в прихожей. говорит москва? началась война?
на стене «девушка с котенком» фрейда. у меня тоже кончается воздух.

<…>

сколько времени тебе нужно, чтобы одеться? пленение.
babe alone in babylone. бей (м)би — в лоно вавилона.
поступь нежная, легкий стан. нежной поступью — в стан врага.

вам плевать, если вы войдете в историю как варвары?
вам известно что-нибудь об эффекте бабочки? барбары?

<…>

как к вам обращаться, незваные гостьи? браслетницы, фсиньи? пифии, грайи? докторки моего тела? я ваша окольцованная голубка (но душа человека не знает оков — разве вы не проходили в школе?)

заносчивы дочери сиона,
они ходят подняв голову
и бросая чарующие взоры,
ступают мелкими шажками,
позвякивая браслетами на ногах

остановите-остановите, господа присяжные заседатели, я уже смотрела это кино. надя толокно, сжатый кулак, желваки, но пасаран. александра духанина, на глазах лента, космонавт перекрывает воздух. февраль, май. двенадцатый год, мне тринадцать. я вне политики (я молодой — они горят, я старый — они горят). стихи у памятников. тебе какую балаклаву: цветную или черную? те же песни, те же плакаты, те же кричалки. уходи, зима

        «ты ростом с нежность, а я — с приметы. мне бы еще немножко подрасти»

крошки бродят под столом
и хотят собраться в хлебушек
как живое серебро
негодующих и требующих

налитое через край
бьется льется вьется варево
выбирай или вбирай -
выговаривай

утро красит нежным светом, убит немцов, герои не умирают. пятнадцатый год, мне шестнадцать. весна? мой первый возлюбленный говорит в трубку: нет, не надо никуда идти, это россия, ничего не изменится. помню этот разговор до сих пор. ты же не хочешь проблем? ты же не хочешь проблем? ты же не хочешь проблем, мой ангел? аигел истории (глаза — рот — крылья)

ну, а потом было холодное лето девятнадцатого (мне двадцать один)
я/мы голунов и московское дело (которое должно быть прекращено)

ну, а потом

                                   в юном месяце апреле
                                   в старом парке тает снег
                                   и веселые качели
                                   начинают свой разбег

я иду домой мечтая всех на свете отогреть

                       итак ожиданье исполнилось мирозданье наполнилось мною
                                иду не с войною сразу с победой имя мое исповедуй

босыми ногами я иду по осколкам

Алла Гутникова — редакторка, исследовательница, пробует себя в письме и переводе. Политзаключенная по делу DOXA. Родилась в 1998 году в Москве. До ареста училась в Школе культурологии, преподавала, читала стихи в телеграм-канале «шир ха-ширим». Автофикшн «вы не путайте, сыны, день конца и дочь весны» опубликован на сайте DOXA. Совместный с Викой Кравцовой перевод поэзии Одри Лорд вышел на платформе «Ф-письмо». При помощи доверенного лица ведет инстаграм «алла передавала» о жизни под домашним арестом.

Карина Папп — переводчица, писательница, продюсерка. Родилась в 1988 г. в Латвии. Окончила факультет журналистики и факультет филологии СПбГУ. С 2013 года живёт в Берлине. Переводит книги, пишет, курирует образовательные и/или художественные проекты. Вместе с подругой ведёт инстаграм-блог об осознанном потреблении.