Сегодня, когда все внимание социальных сетей занято сексуальными домогательствами, появление неизданных «Признаний плоти» снова возвращает Мишеля Фуко на авансцену. Представляем перевод статьи известного французского психоаналитика Мишеля Шнейдера о только что изданном четвертом томе «Истории сексуальности» Мишеля Фуко.

«Человек, который хотел знать, кончит тем, что будет брошен в море». Это последние слова «Знания Эдипа» Мишеля Фуко (в 1970-71 годах он работает над «Уроками о воле знать» и читает лекции в Коллеж де Франс). Сегодняшний дискурс о сексуальности, который мы слышим отовсюду, похоже, соответствует воле не знать, что такое désir, желание. Возникает вопрос: а где мы находимся, в 2018 м или в то благословенное время, когда в своем «Ответе на два письма от пелагианцев» Святой Августин (354 — 430) определял сексуальный акт как «акт, в котором либидо исключается, по крайней мере та часть в нем, в которой присутствует принуждение»? В сегодняшних дебатах о сексуальном желании, о consentement, о различии полов было бы не только полезно, но и необходимо срочно прочитать (перечитать) Фуко и поразмышлять вместе с ним о том важнейшем (по крайней мере, бывшем таковым в течение многих веков) вопросе истории сексуальности — о «признаниях плоти». Это название четвертого тома (хронологически — второго) его «Истории сексуальности». Осенью 1982 года, узнав о своем заболевании СПИДом (он умрет от него в 1984 году), очевидно, пожелав сконцентрироваться исключительно на самом себе, Фуко отказался публиковать этот том. Найденный в его архивах, он представляется своего рода новым прочтением того, что Отцы христианства первых веков написали о сексуальном наслаждении и желании. Изученный им корпус текстов (почти двести авторов: Климент Александрийский, Тертуллиан, Августин, Иоанн Кассиан…) подразделяется на три части: деторождение, девственность, брак.

Запреты христианской эпохи

Зачем читать сегодня эти старые тексты? А затем, что Фуко рассматривает через них вопрос о репрезантациях сексуальности и ее запретов, которым она подверглась с самого начала христианской эры и вплоть до наших дней. Эти же запреты мы находим сегодня в некоторых воинствующих дискурсах, бичующих желание, ибо его путают и принимают за насильственные проявления, им порожденные.

Фуко — феминист тенденции Святого Августина? Согласен ли он с концепцией теологов плоти, согласно которым пол — это нечто, за чем нужно «надзирать» и что нужно «наказывать»? Между Отцами церкви и современными цензорами пола — кстати, каков феминитив этого слова? — просматривается очевидная близость. То же мрачное видение сексуальности, тот же обвинительный тон. Оргазм, этот сексуальный пароксизм, описывается Августином следующим образом: «Физические содрогания тела, которые невозможно контролировать, помутнение души, которая уносится вопреки себе самой плотским наслаждением, стирание мысли, похожее на смерть». Такое же смешение желания и порабощения непреоборимой силой (emprise). Вполне возможно, что завтра, чтобы обозначить желание, у нас останется всего лишь одно слово: harcèlement. Отцы церкви, по крайней мере, располагали целым арсеналом слов, чтобы говорить об этом. Французские слова: concupiscence (похоть), convoitise (вожделение), désir (желание), латинские: casta conjunctio, libido; греческие: epithumè. То же отрицание женского желания — либидо было осмыслено главным образом как фаллическое и рассматривалось исключительно как мужское свойство [1]. «Те, — пишет Августин, — кто предаются сладострастию, не испытывают этого волнения по своей собственной воле. Иногда это ощущение возникает случайно, ненамеренно. Иногда оно обманчиво, оно предательски подставляет жар желания: душа горит от вожделения, тело непослушно духу; и тогда, странная вещь, страсть отказывается подчиняться не только воле к деторождению (volonté d’engendrer), но и самой страсти наслаждения, оргазма (passion de jouir)». Здесь мы видим ту же самую мечту о сексуальности без либидо, сексуальности, которая функционировала бы между двумя индивидами, знающими, чего они хотят и полностью «консентируют» (глагол consentir — прийти к взаимному согласию) половой акт.

Но что такое половой акт без либидо? — задается вопросом Фуко. Существует ли субъект желания (желающий субъект) — sujet du désir? Или нам суждено навсегда остаться всего лишь sujet au désir — склонными, подверженными желанию? (Как, например, sujet au vertiges — человек, подверженный головокружениям).

Поистине завораживающее погружение в тексты исповедников плотского греха. Головокружительное путешествие в страну «слов и вещей» пола. После этого очистительного перехода через христианство, того, что он сам называл revirement d'épistémè (переменой эпистемы), Фуко вскорости поменяет перспективу, ибо обратный путь он совершит уже через античный мир. То есть он перейдет от коцепции сексуальности, построенной на желании и субъекте, к другой, основанной на наслаждении и отношениях. Он умрет немного спустя после публикации «Использования удовольствий» (L“usage des plaisirs) и « Заботы о себе» (Le souci de soi), второго и третьего томов своей «Истории», где он развивает это новое видение сексуальности, гедонистское и даже стоицистское. Намереваясь создать «генеалогию человека желания», он будет четко различать либидо само по себе и «l”usage de la libido », т.е. обычные, традиционные, принятые в обществе проявления либидо [2]. Первое подчиняется бессознательному и телу, второе — сознательному и юридическим предписаниям в обществе, и мы никогда, по мысли Фуко, не сможем искоренить насильственный характер одного и сможем всего лишь канализировать другое, придать ему законные, социально приемлемые формы.

_______________________________________________________________________________

Согласно Фуко, сексуальная встреча — это не встреча двух субъектов, а двух тел, каждое из которых принимает другого за объект.

________________________________________________________________________________

Сказать, что желание имеет неотступно преследующий характер (le désir est harcelant) и для того, кто им одержим, и для того, кто ощущает его на себе, не означает легитимизировать домогательства и насилие, в которых равным образом присутствует сексуальная мощь и сила (la puissance sexuelle) и общественная власть. Согласно Фуко, сексуальная встреча — это не встреча двух субъектов, а двух тел, каждое из которых принимает другого за объект. Надо признать, что сексуальное желание имеет всегда насильственный характер, и оно часто не встречает ответа, бывает иногда навязчивым и неотступно преследующим (harcelant). Оно навязывает себя тому, на кого оно направлено, так же как и тому, кто его испытывает (от кого оно исходит). За сексуальное насилие необходимо наказывать, но насильственный характер пола невозможно искоренить.

Трудно воспринимать сегодня эти истины, мы предпочитаем их не видеть и не знать. Совокупиться — дело непростое. То, что сексуальность — это притягивание двоих, смешанное со страхом, весь этот непростой смысл Фуко познал не в задних комнатах садо-мазо, которые усердно посещал, а читая тексты, которые, от греческой античности вплоть до психоанализа, пытались заставить плоть заговорить. Как признаться в том, о чем невозможно рассказать? А вдруг, благодаря этому тайному возврату к себе, от книги к книге, путем противоречий и последовательного углубления мысли Фуко на самом деле имел философской и литературной целью написание не истории сексуальности вообще, а истории своей сексуальности?

Источник: Michel Schneider: Le philosophe, l’Eglise et la chair. Le Point, 15 février 2018.

Перевод: Элла Дюбуа

Примечания

[1] «La libido, conçue comme essentiellement phallique, serait le propre — ou le sale — de l“homme » — Мишель Шнейдер. Здесь игра слов: propre означает «свойственный» и «чистый», sale — «грязный». То есть фраза звучит так: либидо, осмысленное главным образом как фаллическое, воспринималось как сугубо мужское свойство (le propre de l”homme) — и поскольку propre означает еще и «чистый», автор статьи наводит на мысль, что это еще и «грязное» мужчины — прим.пер.

[2] имеющийся перевод на русский этого понятия как «использование либидо» или «использование удовольствия» неточен и недостаточен — прим.пер.