Кто-то из нас точно мучился при прочитывании многомасштабного описания дуба в произведении Льва Толстого «Война и мир». А кто-то ощущал в этом дубе всю мощь природы, полагая себя тростинкой, в бесконечной попытке не сломаться, нагибаясь и погибая при этом снова и снова.

В человеке заложено существо различия, противопоставления, противоречия. Человек создаёт себя сам, пытаясь гармонией и балансом преодолеть бушующие и бьющиеся внутри разногласия и разноголосицу.

Дуб и тростинка — вечный сюжет одноимённой басни. Стараясь толковать его анагогически, но не тропологически, приходим к выводу о принципиальной невозможности понимания друг другом подвергнутых различию.

Бог и человек. Поймут ли они когда-нибудь друг друга? Нет. Поэтому для человека по фамилии Ницше нет живого Бога, а есть мертвый, который и сам вот-вот, да и сгинет с глаз Фридриха долой, рассеется в тумане «Физики» Эпикура, и уйдёт почивать на лаврах небытия человека, который сам умер со смертью Бога.

Различие. Различие в совершенстве различия. Бог как совершенный различающий и потому различающийся, и человек как совершенный различаемый и потому неразличимый и неразлучимый с Богом. Паззл сошёлся. Понимание достигнуто в условиях предельной его невозможности. Так рождается диалектика, диалектика Паскаля.

Фигура Блеза Паскаля говорит нам о невозможности возможного, а также и о возможности невозможного. Человек-призрак, мыслитель-тень, опередивший время и ворвавшийся в вечность с разбега.

«Мысли». Мысли о «машине» [1; С. 81] Декарта заставляют плакать и трепетать перед слепой мощью. Технический мистицизм, холодное откровение и необычайный опыт любви к различию. Ведь оно не «в себе» и не «для себя». Оно для «не-себя». И не для тебя тоже. Оно для нас.

Мотив самопожертвования возможен лишь в нарративе тотального различия. Герой, по Ясперсу, безусловен. Он есть условие всего. Он безразличен, хотя является различием всего.

Эйдос Платона говорит об обратном, но это мнимо. Цельное бытие есть различие небытия.

Паскаль идёт в Пор-Рояль. Различие. Известно ли вам утверждение о том, что со смертью Бога приходит подлинная вера? Лишь осознав свою безусловность, безосновность и безопорность, человек больше никогда не будет свободен без богоотношения.

Катафатический путь богословия. «Небо и птицы доказывают существование Бога…» [1; С. 80] Паскаль против такого радикализма. Бог тоньше, чем наш грубый разум, рубящий правду-матку, которая потом выплывает голой ложью, стряхнув люрекс-шелуху.

Пор-Рояль и Янсений. Глубина Паскаля заставляет задуматься. А правда ли то, что Христос есть слово Божие? Может быть, он — руки Божии? Трудиться во благо и во славу Божию есть искупление. Но небу и птицам все равно. Они сами обязаны Богу своим бытием на своих местах. Доказательство должно служить Истине. Цепочка из доказательств всегда несовместима с Истиной. А где одно, там и дурная бесконечность.

Паскаль надеется только на себя, а небо и птицы — на себя. Мир разобщен в богослужении. Противно от противоречия? Дальше, идём от противного. Что такое Бог? Ничто? Или все же Нечто? А Бог знает, что. Один он знает, что. А знает ли вообще? И если знает, то как? Боже, спаси Истину, спаси Себя от человека, дерзнувшего покуситься сначала на Твоё Имя, а затем на Тебя Самого!

Паскаль деликатен и элегантен. Он не задаёт лишнего. Он задаёт траекторию мысли. Задаёт русло реке мысли.

Мыслить о дубе как тростник, мыслить о Боге как человек, и никогда не добьёшься понимания! И все же поймёшь одно — различие. Оно везде. Мир разделён и различен. В этом — драма бытия.

Список литературы:

1. Паскаль Б. Мысли. М.: Издательство имени Сабашниковых. 1995. — 480 с.