Create post
Philosophy and Humanities

Евгений Коноплёв. Гипотеза: гуманизм это капитализм

Денис Орлов
Denis Krupin
Гуманистические марксисты Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар беседуют с Эрнесто Че Геварой.

Гуманистические марксисты Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар беседуют с Эрнесто Че Геварой.

Знаменитое эссе Жан-Поля Сартра «Экзистенциализм это гуманизм», вызвавшая справедливую критику как со стороны марксистов, усмотревших в этом попытку недопустимого смешения классового подхода с «мелкобуржуазным субъективизмом» — так и со стороны философа Мартина Хайдеггера, на авторитет которого пытался ссылаться Сартра, справедливо заметившего, что гуманизм по существу зависит от той концепции человеческой природы, которую мы примем в качестве аксиомы. А поскольку на лбу у людей не написано, в чём же на самом деле заключается их сущность, то и выбор скорее всего будет произвольный, что не есть признак приличной философии.

В этом отношении имеет смысл высказать гипотезу, согласно которой гуманизм как идеологический режим функционирования общественного бессознательного, равно как и сопутствующий ему способ представления общества как человеческого общества, состоящего из отдельных людей, отношения между которыми выделяются из всех прочих отношений, и устанавливаются в некоем привилегированном отношении, является эффектом пересечения как минимум четырёх взаимосвязанных групп факторов, стратифицирующим социальное пространство: товарно-денежных отношений, частной собственности на средства производства, распознавания лиц как лиц субъектов, а речи и голоса как исходящих изнутри их натурализованных тел. При этом товарно-денежные отношения и отношения собственности как экономические и правовые категории отсылают к классической марксистской политэкономии, а взгляд, бегающий по поверхности лица, голос и речь, распознаваемые как исходящие изнутри одного вовнутрь другого субъекта — объекты структурного психоанализа и шизоанализа, синтезирующего достижения последнего со структуралистским марксизмом Луи Альтюссера.

В пользу данной гипотезы свидетельствует возникновение и распространение гуманистических идей на заре капитализма и вместе с капитализмом. Никаких собственно гуманистических идеологий, в которых бы постулировались свобода и достоинство людей, составленность общества из них и тому подобные вещи, не встречается в докапиталистических способах производства. Наоборот, идея человека рождается там и тогда, где и когда отдельные лично свободные производители — мелкие буржуа — осознают своё противостояние со старой феодально-аристократической иерархией и выступают против неё на экономическом, политическом, идеологическом и военном направлении борьбы. Результатом этой борьбы является закрепление на правовом уровне товарно-денежных отношений, субъект которых — собственник, продавец, покупатель — и определяется как человек в полном смысле этого слова, которому и приписывается полнота прав. Рабочие, женщины, атеисты, лица иных рас, национальностей и становлений, не обладающие собственностью и не участвующие деятельно в товарно-денежных отношениях, соответственно, не обладающие правами, с точки зрения тогдашней юриспруденции, а значит и идеологии, закономерно не считаются людьми. Однако является ли распространение на них буржуазных прав и свобод основанием считать, что общество состоит из людей — то е5сть переносить заведомо идеологическую категорию в научную социологию?

Факт распространения исходно буржуазных прав на прочие группы населения, признание их гражданами и людьми по мере их вхождения в товарно-денежные отношения деятельностным способом, лишь подтверждает буржуазный характер гуманистической идеологии, а вместе с тем ставит вопрос: что же находится за её пределами? — ведь, даже признавая идеологическое происхождение гуманизма, всё же, «очевидно, что люди есть, и являются авторами своих действий; общество состоит из людей независимо от выдумок буржуазии», и т.д.

Психоаналитическая компонента позволяет вычистить и эту «очевидность», объяснив её работой взгляда и слуха в условиях, требующих распознавания субъектов товарно-денежных отношений как тождественных самим себе во всех ситуациях, а также отдающих себе и своим партнёрам отчёт о совершаемых действиях. На бессознательном уровне данная правовая и экономическая необходимость трансформируется в работу взгляда, тренируемого узнавать лица себя и других субъектов как их собственные, а также в работе слуха, тренируемого приписывать голоса телам, из которых они эмпирически исходят. Взгляд, не обременённый подобной необходимостью, и расположенный на значительно больших или меньших расстояниях, на больших или меньших временных промежутках мог бы и не формировать представления о человеческой индивидуальности — как это намечается, к примеру, на войне или в промышленности. Слух, не обременённый установкой распознавать голоса и речи как принадлежащие тождественным себе субъектам, мог бы различать интонации и лексические паттерны, восходящие к качественно различным и неантропоморфным средам: труд, земля, государства, капиталы, языки, науки, их всевозможные пересечения, очевидно, не являются людьми ни в каком возможном смысле этого слова. Не следует ли в таком случае предположить, что именно по поводу их вовлечения в товарно-денежные отношения при капитализме и звучат голоса всех классов, а взгляды распознают образы, актуальные для его воспроизводства?

Несомненно, развёрнутое доказательство или опровержение потребовало бы более точного и детального разбора факторов, позволяющих объяснить гуманистическую разметку социальной действительности; но что означало бы подтвержение этой гипотезы для марксизма? По всей видимости, утверждение его собственной точки зрения, что история совершается не людьми, а классами; что общество состоит из производственных процессов, организующих перемещение и взаимодействие множеств конкретных объектов; что свободы воли нет, и решения на микроуровне принимаются путём распределения импульсов в нейронной сети головного мозга, а на макроуровне вследствие динамики отраслей производства и сопряжённых с ними институтов, а так далее. И в этом смысле поздний Маркс, настаивавший на научности и объективности своих выводов относительно онтологии общественных процессов, наиболее аутентично прочитывается в советском и французском антигуманистическом марксизме: Ленинградская онтологическая школа диалектического материализма, Луи Альтюссер, Феликс Гваттари, Жиль Делёз, Жак Деррида против Роже Гароди, Жан-Поля Сартра, Эвальда Ильенкова, Генриха Батищева, Николая Бердяева и других авторов, перешедших от марксизма к гуманизму, и от науки к идеологии.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Денис Орлов
Denis Krupin

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About