О том, как начинался женский протест в Беларуси и что в нем происходит сейчас, о непростом процессе обретения политической субъектности и необходимости отстаивать женские права и гендерное равенство как неотъемлемой части построения демократии — рассказала ФАС Юлия Мицкевич.

Юлия Мицкевич — феминистка, политическая и гражданская активистка, гендерная экспертка, соосновательница Фемгруппы Координационного совета беларуской оппозиции. Юлия представляла фемсообщество контактной группе Совета Европы по отношениям с Беларусью.

«Они идут, они не боятся»

Первые женские акции 12 августа 2020 года стали символическим ответом на то беспрецедентное насилие, которое беларуские власти развернули в отношении протестующих после выборов в первые два дня. У людей был шок, фрустрация и непонимание, как это вообще возможно, потому что масштабы действительно были невероятные.

Я помню тот момент, когда прочитала в Фейсбуке, что женщины собрались в Минске на Комаровке на акцию против этого насилия — «Женщины в белом». Моей первой мыслью было пойти туда, и в итоге мне удалось присоединиться к колонне. Это было просто невероятное чувство. Я помню, как подумала о том, что вот женщины здесь как политическая сила. Они идут, они не боятся. Потому что действительно мы ведь не знали, что может произойти. У меня был страх — что у нас, скорее всего, разгонят, к нам тоже применят насилие, посадят в автозаки, отвезут на Окрестина — это наше самое известное СИЗО в Минске. Но больше было вдохновения, воодушевления, чувства единения и солидарности.

Потом стали появляться чаты в Телеграме. Они росли, как грибы после дождя. Женщины такого-то района, женщины, там, Минской улицы, и так далее. С тех пор каждый мой день начинался с того, что я шла на какую-то акцию женской солидарности в разных районах города, а потом шла на появляющиеся общие акции протеста.

«Мы теперь те, кто задаёт тон»

Один из наиболее запомнившихся мне моментов был, когда мы организовали цепь солидарности напротив входа станции метро. И вот мы стояли с плакатами, с цветами. Мы были уже в чёрном, а не в белом. Потому что стали выходить из тюрем люди, которые были задержаны в первые дни, и они стали рассказывать ужасные вещи. И это был просто кошмар, когда мы поняли масштабы катастрофы. Мы не знали, что будет потом, спустя три года, что эти масштабы разрастутся ещё больше. Но тогда это был ужас. И вот мы стояли напротив на проспекте, напротив входа в метро, и постепенно оттуда стали выходить люди, рабочие в робах. Нас было пятнадцать-двадцать, а их было человек сорок, почти все мужчины. Они просто остановились напротив нас по другую сторону дороги, и мимо проезжали машины, гудели нам, проходили люди, хлопали. И тогда у меня появилось чувство, что мы не просто политическая сила, которая взяла на себя ответственность. Мы теперь те, кто задаёт задаёт тон, кто становится мотиватором для других социальных или профессиональных групп.

Потом мы уже видели, как протесты разрастались, как появились акции в студентов, медиков, художников и много-много других. Потом это превращалось в общие марши. Из наших женских акций солидарности выросли первые женские марши. Там была фем- и квир-колонна. Вообще перформанс — это одна из таких вещей, которые перешли в общий беларуский протест из женских так же, как и многое другое.

Несмотря на то, что не все из выходивших на наши акции могли считать себя феминистками, всё равно принципы и ценности феминистской работы стали частью женских акций солидарности. Горизонтальные взаимодействия, распределение лидерства, поддержка друг друга, инклюзивный подход, всеобъемлющее сестринство, многообразие наших разных идентичностей и опытов, и так далее. Всё это зародилось именно на наших женских акциях и плавно перетекло общий протест, тем самым задав такую ценностную рамку для всей нашей беларуской революции.

Почему именно женщины и во многом феминистки? Здесь, думаю, сыграл тот фактор, что женщина умеет договариваться — быстро, бесконфликтно, как правило, не меряется этим самым местом. Если есть цель, и главное, возможность, проявляется и наша политическая роль, наша субъектность, сила общего движения. 12 августа у женщин в Беларуси как раз появилось это окно возможностей — проявить себя, взять на себя ответственность. Что мы, собственно, и сделали.

«Ничего не закончилось»

Спустя три года я могу сказать, что всё то, что началось 12 августа, происходит до сих пор — и общее сопротивление беларусов и беларусок, и отдельно женское. Ничего не закончилось. Да, мы не выходим на улицы, но мы продолжаем различными способами взаимодействовать между собой и сопротивляться диктаторскому режиму Лукашенко, в том числе женщины внутри страны, несмотря на все риски.

Я помню разговоры, когда я сидела сутки, которые мне дали за участие в нашей Фемгруппе. Женщины, которые никогда не участвовали в гражданском активизме, а просто вышли вот против фальсификации выборов, говорили: «Да, мы вышли против, мы вышли за наши права, за наше право на этот выбор, за наши свободы. Но мы не участвуем в политике. Это для нас одномоментный акт, а в целом мы всё равно считаем, что это не для нас». Я даже помню, как одна женщина сказала, что всё равно президентом должен быть мужчина, потому что это про силу, лидерство и так далее.

Теперь мы видим запрос от женщин из сообществ, которые остаются внутри страны, которые до двадцатого года ни в чём не участвовали. В течение этих трёх лет этот запрос у них формировался. Сейчас они приходят к нам и говорят: мы хотим больше образования , больше знаний про то, что такое политика, как она работает. А что такое феминизм? Мы никогда раньше не думали, что будем называть себя феминистками, потому что много стереотипов и предубеждений, но теперь мы видим вокруг себя всё больше активисток-феминисток, с которыми мы начинаем сотрудничать и понимаем, что это — и про нас тоже. И что нам важно отстаивать наши права и свободы на политическом уровне не только против диктатуры Лукашенко, но и в будущем, потому что это очень важная часть демократии. И мы хотим знать, как работает демократия». Это для меня очень-очень важно.

«Пройдёт этот флёр, забудутся эти прекрасные картинки»

Однако наши неутешительные прогнозы во многом сбылись. Три года назад, когда мы начинали Фемгруппу, мы ставили своей целью усиление голоса женщин на политическом уровне, большее вовлечение женщин в политику, в разные сферы принятия решений. По крайней мере на том уровне, на котором это вообще возможно — понятно, что не в системе госуправления Беларуси, но хотя бы на уровне наших демократических оппозиционных сил.

Уже тогда мы понимали, что пройдёт этот флёр, забудутся эти прекрасные картинки — женщины в белом, женщины с цветами, яркие беларуски, смелые, отстаивающие свои ценности. И нам начнут снова говорить о том, что наше место — не в политике. И мы видим, что на сегодняшний день наши политсилы в основном представлены опять-таки мужчинами. Причём теми же, которые либо пришли из лукашенковской системы и встали, скажем так, на сторону добра в двадцатом году, либо перетекли плавно из партийной политической оппозиции. Они застолбили себе место, и очень сложно сдвинуть их, и продвигать фемповестку. Мы до сих пор не видим ни в офисе Тихановской, ни в нашем объединённом переходном кабинете, чтобы права женщин или гендерное равенство были приоритетными вопросами.

Мы как Фемгруппа держим на этом фокус внимания, пытаемся всячески продвигать повестку, и в Координационном совете у нас появляется всё больше сторонниц и сторонников. Но и в наших независимых медиа, и в наших демсилах с женщинами часто не считаются как с субъектами. До сих пор приходится отстаивать на конференциях гендерный баланс между спикерами и спикерками, и не всегда удается. Эти маркеры показывают, что наша оппозиция вроде бы за демократические ценности, но когда дело доходит до сенситивных, триггерных вопросов вроде прав женщин и уязвимых групп — которые являются лакмусовой бумажкой — то они быстро вытесняются из повестки. Но мы это не упускаем, не даём возможности игнорировать.

«Каждая из нас вдохновляется тем, что делает другая»

Меня очень поддерживают, мотивируют и дают уверенность женщины вокруг. В первую очередь, конечно, беларуски — моя большая, особенная любовь. Но и женщины в других странах: как и что украинки делают на фоне войны, или россиянки, которые продолжают сопротивляться.

В Беларуси ничего не закончилось. Да, наша революция перешла на другой уровень и активная фаза поставлена на паузу, но мы всё равно продолжаем работать вместе. За последние три года расширилась наша квирфем-сеть, как мы её называем. Она неформальная, но туда приходит всё больше очень разных женщин: журналистки, политологини, социологини, юристки, артистки, художницы. Это и низовые активистки, и те, кто участвует в политике. Кто-то делает арт-перформансы, кто-то — образовательные курсы. Каждая из нас вдохновляется тем, что делает другая, и в сестринстве — действительно наша сила. Поэтому очень здорово, что мы видим, например, такие проекты, как Феминистско Антивоенное Сопротивление — и тоже вдохновляемся. Потому что, ещё раз повторю, женщины — это любовь.

Огромную и во многом невидимую работу беларуские женщины делают для поддержки политзаключённых. С самого первого дня, когда случились выборы 9 августа 2020 года и появились первые политзаключённые, именно женщины волонтёрили возле тюрем, потом стали собирать бандероли, писать письма, поддерживать и, конечно же, привлекать к этому внимание на международной арене.

12 августа, в третью годовщину нашей женской революции, в День солидарности беларуских женщин — как мы его обозначаем — в разных странах и городах пройдут акции солидарности. Часть из нас обязательно будет с плакатами наших сестёр, которые находятся в тюрьмах, чтобы сказать: сейчас у них нет возможности говорить за себя, поэтому мы — их голос.