Я стою в толстовке с надписью «Гедонист» и терпеливо жду, когда жена закончит сплетничать с подругой, которую случайно встретила в супермаркете. В один момент я замечаю, что на меня щурится пожилая женщина. Она подходит вплотную, показывает пальцем на толстовку и спрашивает:
— Что значит-то это твое «Гедонист»?
— Человек, стремящийся к удовольствию в жизни, — говорю.
— Ну так все стремятся.
И, спустя секунду:
— Только не у всех получается, — подытоживает она и уходит по своим делам.
Ловлю себя на мысли, что, возможно, так и есть. С каждым новым матрасом, с каждой новой красоткой, с каждым новым Египтом мой гедонизм неумолим, а стало быть гедонист я только до того момента, пока не получу то же самое, но лучше, сексуальнее, экзотичнее. По крайней мере, так было раньше.
Сейчас все, чем жизнь может угодить мне, — это здоровая горячая еда, накрашенная жена и газета «Гедонист». Я не так уж и требователен, если присмотреться. Не так, например, как другие ребята. Чревоугодие, чрезмерно праздный образ жизни и Содом, саморазрушение, осознанное насилие — мы не можем отрицать, что качество их удовольствий соответствует моему. Как бы мы к этому не относились. Если гедонизм — это стремление человека к удовольствию, то они резиденты этого клуба наравне со мной. Как и с тобой, кстати. И все вроде бы складно, если не копнуть глубже и не посмотреть на истоки.
Чтобы начать разговаривать о гедонизме, необходимо вникнуть в значение слова «удовольствие». В широком смысле под ним понимают чувство или переживание удовлетворения той или иной потребности. Этот процесс сопровождается угасанием физического и психического напряжения, тем самым способствуя восстановлению жизненных функций организма. В античные времена Платон, Аристотель и компания выдвинули теорию удовольствия как восполнения недостатка. Тело человека рассматривалось как микрокосм, который стремится к внутренней упорядоченности и гармонии, а потому удовольствие в контексте восполнителя считалось благом и, стало быть, добром. Следовательно, внутренний баланс любого из нас — идеальное состояние и потому нужно делать все, чего жаждет наше тело и дух. В итоге именно эта мысль получила название «гедонизм», которую впоследствии стали изучать и развивать другие философы. Я вспомню о двух самых заметных из них.
Кирена́ики
Самая первая и растиражированная в наши дни версия понятия «гедонизм» — это версия Аристиппа из Кирены. Несмотря на популярность, является сырой и расплывчатой. Сводится она к достижению чувственного удовольствия, не более. Позже его внук Аристипп Младший попытался создать более цельную систему, основываясь на взглядах деда, но в и итоге свел все к телесным наслаждениям. В наши дни эти определения обобщили и интерпретируют их очень многогранно, но обязательно приводя к основному знаменателю — незнание меры. Незнание меры в еде, сексе, алкоголе и т.д. Вот только остается незаметным важный пункт — киренаики акцентируют внимание на том, что человек не должен быть заложником своих желаний и страстей, «стремление к удовольствию не должно порабощать». Но кого это волнует. Благодаря подобной исторической халатности, гедонизм чаще всего воспринимают как идею безответственного саморазрушения посредством вышеупомянутых веществ и неразборчивых отношений между полами.
Что касается самого Аристиппа, то человеком он был малоприятным, хоть и водил дружбу с самим Сократом, чьи ученики недолюбливали Аристиппа за чрезмерную угодливость и трусость. Они учились вместе. В зрелом возрасте Аристипп отличался от сократиков образом жизни: он первым стал брать с учеников плату, подолгу жил на содержании у богачей, особенно долго он был при дворе сиракузского тирана Дионисия I. Опять-таки благодаря своей угодливости, как утверждают свидетели.
Эпикуреи́зм
Эпикур, основатель данной философской школы, в отличие от Аристиппа, взглянул на «гедонизм» шире, впервые в истории философии предложив идею объективности случайности. По Эпикуру жизнь и смерть одинаково не страшны: «Пока мы существуем, нет смерти. Когда смерть есть, нас более нет». Имеется в виду, что прожить жизнь — это само по себе наибольшее наслаждение, такое, какое есть, с началом и концом.
Эпикурейская философия, в особенности философия самого Эпикура, не имеет конечной целью нахождение теоретической истины, она не ставит перед собой задачу получить некое чистое знание. Эпикуреизм, в отличие от киренаиков, служит вполне конкретным нуждам: ищет способ избавления человека от страдания. Они считали, что для счастливой жизни человеку необходимы отсутствие телесного страдания / боли, невозмутимость души (атара́ксия) и дружба. Четко и понятно.
Главный интерес для эпикурейцев представляет чувственный мир, поэтому их основной этический принцип — удовольствие, как и у Аристиппа. Но с той лишь разницей, что Эпикур представлял удовольствие не вульгарно и упрощенно, а как благородное спокойствие, уравновешенное удовольствие. Он считал, что желания человека безграничны, а средства их удовлетворения ограничены, поэтому необходимо себя ограничить лишь потребностями, неудовлетворение которых ведет к страданию. От остальных желаний следует отказаться, в этом — необходимая мудрость и благоразумие.
Женщина была права, но только отчасти. Любое определение гедонизма — это, прежде всего, ограничение, если смотреть на истоки, и только потом расхождения. Осознанное стремление к удовольствию — естественно, незнание меры — отсутствие самоконтроля. Гедонизм учит наслаждаться самым необходимым, чувствовать себя в порядке. Остальное — излишне
